Мариус Габриэль - Первородный грех. Книга вторая
– Маки!
– Маки, которые растут в пустыне. Они долго не простоят.
– Изумительные! – Она прикоснулась к цветам губами. – Такие бархатистые. Такие красные.
– Я подумал, они могли бы несколько скрасить обстановку этого помещения.
– Куда же мне их поставить? – Иден накрыла горшок крышкой и сверху поставила на нее вазу. – Вот.
Они улыбнулись друг другу. Джоул взял в руки книгу.
– Ну как, прочитала?
– Да, почти.
– И?
Она пожала плечами. Ей не хотелось признаваться, что книга буквально потрясла ее.
– Написана весьма правдиво. Но моя жизнь была несколько иной. Здесь рассказывается о деградации, безысходности, отчаянии… у меня же всегда были деньги, чтобы избежать этого.
– А как насчет твоего приятеля, торговца наркотиками?
– Расти? – Она улыбнулась. – Расти ограждал меня от контактов с другими наркоманами. Он как бы стоял между мной и внешним миром.
– Потому что не желал, чтобы ты увидела, какой тебя ожидает конец.
Она обвела взглядом его высокую широкоплечую фигуру.
– Расти просто старался защитить меня. Он заботился обо мне.
– Как фермер, откармливающий свинью, перед тем как ее зарезать.
Ее улыбка погасла.
– Ты говоришь, как моя мать. Расти не позволял мне опускаться. Я никогда не была похожа на всех этих несчастных наркоманов, бесцельно слоняющихся в парках, не зная, куда податься и чем заняться. Он оберегал меня.
– И что ты сделала, когда его не стало?
– Ну… я подалась к Гнилому. Он был моим знакомым. Приторговывал наркотой. Мы с ним на пару ширялись.
– Тоже наркоман?
Она медленно кивнула.
– Ага. Там все наркоманы. У Гнилого я насмотрелась мерзостей. Помню, однажды он неудачно укололся – вены-то у него черт знает на что похожи… Так вот, он ширнулся, а когда вынул иглу, из вены стала сочиться кровь, и у него под кожей образовался целый пузырь. Тогда Гнилой проткнул его иглой, отсосал кровь в шприц и выдавил ее в столовую ложку. Затем стал вылавливать из этого месива комки свернувшейся крови, собираясь остальное снова впрыснуть в вену. Меня чуть не стошнило. Я даже отвернулась. – Иден села обратно на кровать. – А в другой раз, помню, мы с ним отвозили в больницу одну наркоманку. У нее была передозировка. Начались глюки. Уже в больнице она впала в кому. Никогда не забуду лиц врачей. То, как они смотрели на нас. Как на говно собачье. А на следующее утро она умерла, и мы просто свалили оттуда… Оставили ее тело, а сами свалили.
На лице Джоула появилась гримаса отвращения.
– И даже тогда ты все еще не понимала, куда катишься?
Иден на минуту задумалась.
– Как-то раз, – медленно заговорила она, – я искала иглу среди кучи всякого барахла… Наконец нашла, вставила в шприц… И вдруг испугалась. Но не того, что игла могла быть грязной. Я испугалась, что она засорилась. Я сидела в нерешительности, а в голову лезли разные мысли. Я спрашивала себя…
– О чем?
– Я спрашивала себя, во что же я превращаюсь.
– И?
– Да поздно уже было. Я уже окончательно втянулась.
Джоул сел рядом с Иден и пристально посмотрел ей в глаза.
– Нет, Иден, не поздно. Ты уже больше не наркоманка.
– Я всегда буду наркоманкой.
– Нет. Тебе удалось избавиться от героина. Разве ты не прочитала книгу? Все уже кончилось.
– Это никогда не кончится.
– Не для того ты родилась, чтобы загубить свою жизнь героином, – резко сказал он. – Я много повидал наркоманов, Иден. Во Вьетнаме… да и в других местах. Но все они, прежде чем начать колоться, стали калеками. И не будь наркотиков, они начали бы пить. Ты ведь не такая.
– Откуда тебе известно, какая я? – устало проговорила она. – У меня это врожденное. Наследственное. Ты же знаешь, мой отец тоже употребляет наркотики.
– Да это оттого, что он торгует кокаином, – раздраженно сказал Джоул. – При чем здесь наследственность?
Он не торгует кокаином. Он просто нюхает его. Иден увидела, как удивленно уставились на нее черные глаза.
– Твой отец один из самых крупных наркодельцов Лос-Анджелеса.
– Чушь все это!
– Он в течение пятнадцати лет возил кокаин из Колумбии, Иден. Ты что, думаешь, твой папаша стал миллионером, торгуя бананами и папайей?
Она почувствовала, как у нее начинает холодеть сердце.
– Господи…
– Неужели ты не знала?! – недоверчиво воскликнул Джоул. – Неужели ты ни о чем даже не догадывалась?
– Нет! Ты сам-то откуда узнал?
– Это было не трудно. Твой отец поставлял лучший кокаин в городе. Он этим прославился.
– Господи, – снова прошептала Иден, чувствуя подступающую к горлу тошноту. У нее внутри что-то сжалось. – Но моя мать к этому не имела никакого отношения. Я уверена, она ничего не знала.
– Да ну? – с иронией в голосе произнес он.
– Да! – Иден как-то вся поникла, ее лицо сделалось серым.
– Может быть, это и так, – хрипло сказал Джоул. – Я думал, тебе все известно… Мне не следовало заводить этот разговор.
Иден с минуту молчала.
– Я никогда не хотела взглянуть правде в глаза, – пробормотала она. – Но где-то в глубине души я, конечно, знала… Всегда знала.
– Ты ни в чем не виновата. И к наркотикам ты пристрастилась не из-за какой-то там дурной наследственности. – Джоул посмотрел ей в лицо. Она явно не слушала его. Он поднялся. – За подносом я заскочу попозже.
Дверь за ним закрылась.
Иден осталась неподвижно сидеть, уставившись невидящим взглядом в стену, подавленная и опустошенная.
Ей снова снилось, что она закована в цепи, тяжелые, холодные, не позволяющие пошевелить ни рукой, ни ногой.
Мама и папа находятся рядом. Но они не видят ее. И не слышат, что она зовет их.
Они ссорятся. Лицо мамы бледное и напряженное, и Иден знает, что между родителями происходит один из самых ужасных скандалов. Папа выкрикивает страшные, отвратительные слова. Отвратительные слова про маму.
Иден хочет заткнуть уши, но цепи крепко держат ее руки.
Наконец папа замечает ее. Он похож на пьяного. Он начинает кричать на дочь. А между ног у него угрожающе торчит его вставший член.
Но не это заставляет ее завизжать. А то, что он говорит. Его губы шевелятся, и с них слетают омерзительные слова. Бессмысленные, бредовые, злые. От них начинают рушиться стены и потолок. И ей некуда спрятаться. И дом разваливается.
Иден визжит все громче и громче, стараясь заглушить слова отца, чтобы остановить разрушение дома и не дать его обломкам раздавить их всех. Она точно знает, что, если сможет перекричать папу, они спасутся, и кричит изо всех сил – так, что в груди становится нестерпимо больно и уши глохнут от этого крика…
Иден проснулась вся в холодном поту, с удивлением обнаружив, что находится в объятиях Джоула. Она чувствовала, как напряжены его сильные руки.
