Аманда Браун - Секреты удачи
Не обращая на них ни малейшего внимания, Слава с корзинкой грибов проследовал в кухню. Пушкин задержался, чтобы облизать лодыжки Пиппы.
— Сука, — прошипела Лулу. — Ты посыпала ноги сахаром.
— Ничего подобного, — возмутилась Пиппа. — У меня просто красивые ноги.
Лэнс частенько говорил об их изяществе.
На пороге кухни появился Слава. Некоторое время он наблюдал, как язык Пушкина исследует ложбинки между пальцами Пиппы. Потом, взмахнув в воздухе сырой рыбиной, позвал:
— Пушкин! Завтрак!
Пушкин предпочел облизывать пальцы девушки.
— Влюбился, — блаженно констатировал Слава и ухватил Пушкина за загривок, оттаскивая от Пиппы. — Довольно, жадина.
Слава повел Пиппу и Пушкина в шатер, где Вик, жонглируя, уже раскатывал на одноколесном велосипеде. Пиппу привела в восторг его ловкость, особенно учитывая выпитую водку. Славу же — нет.
— Быстрее! — Он натянул канат невысоко над землей. — Вперед!
На один жуткий миг Пиппа подумала, что он обращается к ней. Но потом увидела, как на канат вскарабкался Пушкин. Медленно и осторожно медведь прошел из конца в конец.
— Он перед тобой рисуется, — заметил Слава. — Поцелуй его.
Пиппа подчинилась. Она начинала испытывать теплые чувства к Пушкину, чьи пушистые ушки и выступающее рыльце напоминали ей любимого преподавателя физкультуры. Слава бросил Пиппе маленький мяч.
— Поиграй-ка.
Пушкин оказался отличным игроком. Один раз, вместо того чтобы бросить мяч Пиппе, он подкинул его задней лапой. В другой — поймал мяч носом и балансировал с ним, вращаясь. Слава был вне себя от восторга.
— Вы поглядите на него! — восклицал он снова и снова.
Из громадного сундука он выкопал две пары роликовых коньков. Пиппа уже не удивлялась, обнаружив, что Пушкин катается значительно лучше, чем она. Наверняка он и жонглировал лучше. Вдобавок Пушкин умел кататься и на одноколесном велосипеде.
— Хорош! — наконец рявкнул Слава. — Пора вздремнуть.
Пушкин не двинулся с места.
— Приляг с ним на несколько минут, — приказал Слава.
— Здесь?
— В кровати, разумеется! Возьми у Маши бутылочку.
Хотя Маша была занята чисткой репы на обед, бутылочку с молоком для Пушкина она приготовить успела.
— То, что Пушкин меня любит, хорошо или плохо? — поинтересовалась Пиппа.
— Очень хорошо, Клуни. Ты путешествовать по всему миру. Носить красивые костюмы.
— По всему миру? — без восторга повторила Пиппа. Тейн будет только рада, если ее бывшая дочь попадет в бродячий цирк. — По правде говоря, я с радостью удовлетворилась бы только дипломом.
— Что это — диплом? — Маша вернулась к репе.
Пушкин выхватил у Пиппы бутылочку и засеменил к последнему трейлеру, внутреннее убранство которого напоминало комнату семилетнего ребенка. Он устроился в большой корзинке, застеленной фланелевыми простынями. Свернувшись в бурый клубок, он одной лапой обхватил бутылочку, второй — ногу Пиппы.
— Надеюсь, ты не рассчитываешь на сказку перед сном, — заметила она.
В ответ Пушкин потянул с полки «Большую книгу сказок». Уронив книжку на колени Пиппы, медведь вновь свернулся в клубочек и умоляюще посмотрел на девушку.
— Полагаю, это ответ на вопрос, — пробормотала она и начала читать.
Вскоре медведь уснул. Пиппа высвободила ногу и на цыпочках вышла из трейлера. В дальнем конце поляны она увидела Вика, Бенедикта и Лулу, подтягивавшихся на параллельных брусьях, а Слава прохаживался неподалеку, грозно размахивая плеткой.
— Клуни! Покажи мне сильные руки!
Пиппу подняли к перекладине. Она продержалась четыре счета, прежде чем упасть. Бенедикт закончил после пары дюжин, за ним Лулу. Вика остановил Слава, когда тот подтянулся сотню раз.
— Достаточно, — обернулся он к трем бездыханным телам на траве. — Хороший клоун — сильный клоун. Сейчас — отжиматься.
И вновь Пиппа сломалась первой. Лулу приближалась к двумстам, когда Слава швырнул им скакалки:
— Стоп. Попрыгать.
Пиппа прыгала, пока бедра не начали отваливаться. Затем Слава заставил их бегать наперегонки по периметру поляны. Выиграла Лулу, несмотря на то что у нее были самые короткие ножки.
— Мальчики, вы опять позволять девчонке побить себя? — крикнул Слава. — Быстро в Делавэр.
Пиппа последовала за коллегами к реке, где все разделись до белья. Она нехотя последовала их примеру, выставляя на всеобщее обозрение кружевной лифчик и трусики.
— Очень мило, — плотоядно пробормотал Вик.
Пиппа нахмурилась и прыгнула в воду. Все доплыли до другого берега и обратно. Одевшись, еще сорок минут занимались на солнцепеке растяжкой, за которой последовал каскад кувырков и сальто.
— Ты сказать, сальто — твой конек, — заметил Слава, когда она, с трудом сдерживая рвоту, рухнула на траву.
— Я могу сделать шесть штук подряд, мистер Слуцкий, а не тридцать.
— Обед! — позвала Маша.
Пиппа, пошатываясь, поплелась к столу. Обед состоял из вареной репы, гречневой каши и капустных листьев в сопровождении сливок и все той же водки.
— Очень хорошая еда для клоуны, — рассудительно сказала Маша, доверху наваливая жратвы ей на тарелку.
Пиппа замученно улыбнулась.
— И вот так каждое утро? — спросила она Бенедикта.
— Сегодня Слава нас пожалел. Обычно после кувырков мы бегаем вверх-вниз на гору.
Вик проглотил свою водку и вступил в разговор:
— Чтобы ездить на слоне и быть ядром в пушке, необходимо поддерживать форму. Не говоря уже о том, что приходится и шатер ставить, и летать на трапеции, и танцевать с медведями.
— Когда я сюда попал, с трудом мог отжаться даже пару раз, — вспоминал Бенедикт. — Сейчас дошел почти до девяноста.
— За неделю? — поразилась Пиппа.
— За два года.
Она быстренько подсчитала:
— Ты хочешь сказать, что сто раз провалился на выпускных экзаменах у Славы?
— Курс обучения продолжается, пока Слава не решит, что ты готов к работе. Не волнуйся, он не возьмет с тебя больше шестисот баксов независимо от того, как долго ты у него пробудешь.
Чувствуя, что сходит с ума, Пиппа повернулась к Вику:
— А ты здесь долго?
— Четыре года.
— Лулу?
— Год. И не пытайся сбежать. Митци учует тебя за милю. Бивни у нее острые как бритва, а бегает она со скоростью автомобиля. И плавает как рыба.
— А что насчет контактов с внешним миром? Поездка домой на День благодарения?
— Ничего не выйдет. — Лулу покончила с репой. — Это тебе не Гарвард. Ты в Русской академии циркового искусства.
Чертов Гарвард среди клоунских школ.
— А что, если человек проваливается на экзаменах? Тогда можно уйти?
— Клоуны не проваливаются, Клуни. Они либо побеждают, либо кончают с собой.
Шутки прекратились, как только Маша водрузила на стол свежую банку репеллента. За трейлерами хлопнула дверь туалета. Мгновение спустя появился Слава.
— Обед закончен! За работу!
Славин отряд строем промаршировал в шатер.
— Клуни, садись на Бобо.
Устроившись на спине слона, сразу позади ушей, Пиппа задумалась, действительна ли еще ее медицинская страховка. Впрочем, это, вероятно, не важно: если она свалится с такой высоты, спасать будет некого. Слава щелкнул плетью в дюйме от ее физиономии:
— Вперед!
Бобо невозмутимо стоял, пока Пиппа не подняла свой кнутик, потом отчаянно попытался стряхнуть ее. К счастью, Пиппа, оседлавшая своего первого пони в четыре года, знала, как удержаться в седле. В конце концов Славе надоели ужимки и топотание Бобо.
— Тихо! — Слон затих. — Клуни, прыгай в сетку.
Пиппа глянула вниз. На вид сеть не могла выдержать даже котенка. «Помни о дипломе». К своему — и всеобщему — изумлению, она сумела изящной ласточкой слететь вниз, несколько раз подпрыгнуть и ловко скатиться через край сетки на твердую землю.
— Сука, — прошипела Лулу. — Догадалась.
— Двенадцать долгих лет, крошка.
В течение нескольких часов класс упражнялся в жонглировании. Пиппа думала, что шея ее треснет от постоянного задирания подбородка.
— Собирайте шатер, — распорядился Слава.
Студенты и слон собрали шатер за пять минут сорок секунд. Поскольку вчерашнее время они не улучшили, Слава заставил их вновь воздвигнуть и разобрать шатер. И вновь с тем же результатом, так что пришлось повторить в третий раз.
— Пять минут, — наконец объявил Слава. — Почему не сделать так с первого раза?
— Помощники неопытные, — задыхаясь, вымолвил Вик.
— Не за что, пожалуйста. — Руки Пиппы выглядели как громадные волдыри с ногтями. — Почему клоуны должны устанавливать шатер, мистер Слуцкий?
— Ты что, жаловаться? Думать, ты царица?
— Еда! — позвала Маша.
Все устало потащились к столу, на котором уже стояли стаканы с мутной жидкостью. Пиппа потянула носом:
