Шарон Сэйл - Ставка на любовь
— Мистер Шено, не надо, прошу вас… Выслушайте меня! В том, что случилось с Ником, вашей вины нет! — У нее перехватило горло. — Стреляли не в него, а в меня. Не знаю почему, но убить хотели меня.
Отчаяние сжало горло, и она замолчала. Склонив голову, она уткнулась лицом в его колени.
— Это все из-за меня, — всхлипнула Лаки. — Все из-за меня… Из-за меня он сейчас лежит в реанимации…
Пол медленно разжал кулаки. Постепенно гнев стал уступать место глубокому сочувствию к безутешно рыдавшей девушке. Ее плечи вздрагивали от сотрясавших тело горьких рыданий, и мужчины беспомощно смотрели на нее, не в силах найти слов утешения.
Наконец Пол осторожно положил ладонь на ее голову. Почувствовав его прикосновение, Лаки подняла лицо, и Пол увидел залитые слезами глаза. Бережно, как когда-то утешал в детстве Ника, отведя от ее лица непослушные пряди волос, он вытер ей мокрые от слез щеки носовым платком. Его слова пролились целебным бальзамом на израненное сердце Лаки:
— Нет, это все случилось вовсе не из-за вас, юная леди. Тот, кто это сделал, хотел уничтожить меня и все, что мне особенно дорого. Ему отлично известно: сегодня я живу только ради сына. Причинить боль ему — значит причинить боль и мне. Очевидно, он решил уничтожить вас, чтобы смертельно ранить моего сына, а значит, и меня… — Взяв ее голову в руки, он пристально взглянул ей в глаза и тихо сказал: — Мне очень жаль, что вы тоже оказались втянуты в эту грязную историю… Но, клянусь жизнью сына, до тех пор пока он полностью не оправится от ранения, вы будете находиться под моей защитой точно так же, как были под защитой Ника. Если он настолько любит вас, что был готов умереть ради вашего спасения, то мне ничего не стоит сделать для вас то же самое.
Лаки вздрогнула. Она впервые осознала причину неожиданного покушения на ее жизнь. До этого момента она думала только о том, что Ник принял на себя предназначенную ей пулю. Теперь же она поняла, что это неудавшееся покушение, очевидно, будет не последним. Так или иначе, ее снова постараются лишить жизни.
— О Боже, — простонала она, с помощью Мэнни поднимаясь с колеи. — Но почему? Почему?
Как-то сразу состарившись, Пол негромко произнес с болью в голосе:
— Если бы я знал ответ на этот вопрос, то мог бы предотвратить все это…
Прикрыв глаза, он отвернулся, чтобы никто не увидел его мучительного страха за жизнь сына.
Они остались ждать известий в холле. Все молчали, но каждый мысленно молился высшей силе, обещая все на свете в обмен на то, чтобы сохранить жизнь Ника Шено.
Усевшись в придвинутое Мэнни кресло. Лаки сложила руки на коленях и головой прислонилась к стене.
Прошло уже немало лет с тех пор, как она в последний раз молилась Всевышнему, когда Куини перестала водить сестер в местную церковь. Лаки давно не просила о помощи никого, кроме своих сестер. Но сейчас все обстояло совершенно иначе. Сейчас на карту было поставлено все, чем она дорожила, и исход зависел не от нее.
Либо Ник умрет, либо выживет. Иного исхода не могло быть. Врачи делали все, что было в их силах, но не от них зависел окончательный исход этой трагической ситуации. Лаки захотелось горячо молиться Всевышнему, во власти которого была сейчас жизнь и смерть Ника Шено, но она не знала, как и с чего начать. Закрыв глаза, она попыталась думать только о выздоровлении Ника и больше ни о чем. Из палаты до нее доносились слабые запахи антисептических средств, пугающее позвякивание хирургических инструментов и приглушенные голоса врачей. В ее душе постепенно воцарялось неожиданное спокойствие. Все ее страхи улеглись сами собой, слезы перестали катиться градом по щекам, но мертвенная бледность осталась:
— Лаки… дорогая?
Она повернулась к Мэнни. Он явно был встревожен ее состоянием не меньше, чем состоянием Ника.
— Со мной все в полном порядке, — тихо сказала она. — И с Ником тоже все будет в порядке. Не знаю, как это объяснить… но я в этом твердо уверена.
Спустя несколько минут из дверей палаты показался врач, сообщивший хорошие новости, и все облегченно вздохнули. Лаки сидела молча, дрожа всем телом. Теперь она знала наверняка, что любит Ника Шено.
— Идем, — мягко сказал Мэнни, глядя на ее заплаканное лицо и окровавленную одежду. — Я отвезу тебя домой.
— Нет, — неожиданно возразила она. — Я уйду отсюда только вместе с Ником, и ни днем раньше. Мэнни, если ты действительно хочешь мне помочь, пошли кого-нибудь сообщить моей квартирной хозяйке Люсиль Ламон о том, что произошло. Скажи ей, что мне нужны мои вещи. Она все сделает как нужно.
После ободряющих слов врача Пол Шено, казалось, почувствовал себя немного лучше.
— Я пошлю к ней кого-нибудь из слуг, — сказал он. — Необходимые вам вещи будут доставлены сюда, в больницу, а остальные отвезут к нам домой.
Лаки открыла было рот, чтобы возразить против этого переезда, но Пол, сурово нахмурившись, не дал ей сказать ни слова:
— Даже, не пытайтесь отказываться! Теперь вы будете жить в нашем доме. Это решено! Если с вами что-нибудь случится, Ник сдерет с меня шкуру живьем, и не только с меня.
Лаки сокрушенно пожала плечами. Собственно говоря, сейчас ей было не до споров. Она хотела одного — полного выздоровления Ника. Однако где-то в глубине души шевельнулся страх. А что, если полиция так и не найдет инициатора покушения? Что, если ей придется стать узницей дома Шено ради сохранения собственной жизни?
Тем временем мужчины ушли, оставив ее наедине с целым ворохом проблем, решить которые ей предстояло самостоятельно.
Тем временем в Южной Америке Дитер Марк швырнул телефонный аппарат о стену и бешено заорал от бессильной ярости. Телефон попал в книжный шкаф и на пол с оглушительным звоном посыпалось разбитое стекло вперемешку с книгами. Вскоре по всему дом стали слышны его тяжелые шаги — он метался по своему кабинету, словно зверь в клетке.
Слуги пришли в ужас. Они не знали, чем был вызван безудержный гнев хозяина, но причина наверняка была серьезной.
— Почему они не могут справиться с этим?! — орал Дитер. — Ради простого дела я посылаю одного человека за другим, а враг все жив! Почему эти дураки не могут наконец лишить его жизни?! Какая счастлива звезда светит над ним?!
— Сеньор… пожалуйста…
— Вон!!! Все вон!!! — по-испански заорал Дитер, схватив со стола вазу и швырнув ее вслед испуганно убегавшему слуге. — Вон! — повторил он тише, снова переходя на родной английский. — Все к черту!
Подойдя к окну, он невидящим взглядом уставился на расстилавшийся перед ним великолепный пейзаж его шикарного имения. Огромные листья банановых пальм медленно покачивались под слабым ветерком. Повсюду щедро росли цветы гигантских размеров и разнообразных окрасок.
