Сладкая месть под Рождество - Элизабет Морган
– Черт, этот парень был тем еще куском дерьма, да?
– У него было много дел.
– Много или мало, свою женщину нужно отвезти, куда ей нужно. А не встречаться с ней уже там.
Я не уточняю ничего насчет слов про «свою женщину», потому что мне кажется, что я не хочу узнать ответ на возникший в голове вопрос.
Если я его женщина, нельзя обманывать его.
Если у нас ничего серьезного и мы просто развлекаемся и проводим время вместе, обмануть его можно.
Так я решила для себя.
Мой взгляд натыкается на стеклянную банку, стоящую на столе, с бумажками, на которых написано все то дерьмо, которое Ричард делал и говорил. Это напоминания мне самой о том, что нужно быть сильной.
Может, нужно взять ее с собой, когда мы поедем к Ханне? На всякий случай.
– Все в порядке, детка? – спрашивает Дэмиен, и его вопрос звучит так просто и обыденно, так нормально, что застает меня врасплох.
Я забываю, что у нас нет обязательств.
Я забываю, что у нас ничего серьезного.
Я забываю, что я с ним не всерьез.
– Да, милый, – говорю я. – Просто для меня много значит, что ты отвезешь меня.
– Ты сама начинаешь для меня значить много, Эбигейл, – говорит он, и, поскольку моя расчетливая часть сейчас временно в отключке, я только улыбаюсь.
– Хорошо, Дэмиен.
19
26 ноября
Эбби
– Итак, у вас есть два варианта. Вы можете жить в нашей комнате для гостей, и мы вам, конечно же, всегда здесь рады, но девочки останутся у нас на ночь, чтобы утром поесть булочки с корицей, так что здесь будет тот еще беспорядок, – говорит Ханна вечером следующего дня, показывая на целую гору контейнеров с китайской едой. Это традиция: после утомительного дня приготовлений к празднику мы заказываем еду навынос. – Или можете остановиться в коттедже.
– В коттедже? – переспрашивает Дэмиен.
– Там никто сейчас не живет? – растерянно уточняю я.
В течение нескольких лет там жили сначала Ханна, потом Джордан, и я предполагала, что после отъезда последней туда въехал кто-то другой.
– Не-а. Отэм использует его в основном для девичников.
– Без обид, но мы выбираем коттедж, – говорю я с улыбкой и поворачиваюсь к Дэмиену. – Это крошечный домик прямо за коттеджем Отэм и Стива. Ханна жила там несколько лет, пока работала няней, после чего Хантер купил этот дом, а потом сводная сестра Хантера, Джордан, жила там какое-то время.
– А теперь мы там в основном напиваемся и пускаемся во все тяжкие, – смеется Отэм.
– Ты не против проехать еще несколько кварталов сегодня вечером? – спрашиваю я, глядя на Дэмиена, который не сводит с меня глаз весь вечер, наблюдая за тем, как я общаюсь с родственниками.
– Поверь мне, ты захочешь там остаться. Здесь будет какое-то дерьмовое шоу, сильно рано, – говорит Хантер своему другу, и мысль о том, что муж сестры может подружиться с Дэмиеном, согревает меня.
Дэмиен смеется и улыбается мне.
– Возможно, это к лучшему, да?
Я киваю.
– Дом маленький и тесный. Никакой роскоши.
– Я вырос в крошечной квартире в Бронксе, детка. Думаю, что я справлюсь.
Это маленькое воспоминание о его детстве вызывает во мне желание узнать больше, а на самом деле вообще все. Еще мне кажется интересным, что чем дальше мы уезжаем от города, его работы и коллег, тем четче в его голосе слышится нью-йоркский акцент. И это мне чертовски нравится.
– Ясно. Значит, едем в коттедж.
* * *
Я вхожу в крошечный коттедж за особняком Отэм и Стива, где жила сестра.
– Вот такой дом. Ого, ничего не изменилось, – говорю я скорее сама себе, замечая девчачий розовый интерьер, обои в цветочек в спальне и розовое одеяло на диване.
– А точно не ты здесь жила? – спрашивает Дэмиен, улыбаясь и оглядываясь по сторонам. – Здесь как в кукольном домике, крошечном и розовом.
– Когда я была маленькой, то боготворила сестру. Я хотела быть как она, – бросаю сумку на диван и начинаю копаться в ней. Я вымоталась, а где-то здесь должна быть моя уютная пижама. – Все, что ей нравилось, нравилось и мне, только в миллион раз больше, и я делала это частью своей личности.
Я нащупываю розовую пижаму и вытаскиваю ее с победной улыбкой.
– Отсюда любовь к розовому, – поясняю я и улыбаюсь.
– Ах, вот оно что. А как насчет любви к бывшему ходоку Нью-Йорка? – спрашивает он, и по спине бегут мурашки.
Он подходит ближе, и я встаю с дивана, обвиваю руками его шею и прикасаюсь кончиком своего носа к его. Я чувствую дыхание Дэмиена на своих губах.
– Бывший ходок? – спрашиваю я почти беззвучно, но он слышит мой вопрос.
Естественно, слышит.
Это же Дэмиен.
Я уже поняла, что, если дело касается меня, он весь внимание.
– Думаю, пришло время что-то менять в жизни. Остепениться. – Он нежно прикасается своими губами к моим, и сердце начинает колотиться с бешеной скоростью. – А зачем что-то искать, понимаешь? Я уже нашел чертовски идеальную девушку. Зачем рисковать?
И вот сейчас я осознаю в полной мере.
Я встряла.
Я встряла, потому что у нас отличные отношения. Они гораздо больше, чем мимолетное увлечение. У них есть будущее.
И я разрушила это будущее, потому что положила в их основу ложь и желание отомстить.
– Дэмиен, я…
– Давай оставим серьезные разговоры на потом, блонди, – тихо говорит он, прижимаясь ко мне. Его руки опускаются на мои бедра и притягивают их к нему. – Мы позже поговорим о нас и о наших чувствах и во всем признаемся. А сейчас почему бы тебе не отложить пижаму? Она тебе не понадобится.
Он отшвыривает пижаму в сторону и поднимает меня, а я обвиваю бедрами его талию и говорю, где находится спальня.
Кто я такая, чтобы спорить с ним?
* * *
Он бросает меня на розовую кровать с балдахином, и я хихикаю, приземляясь, но у него серьезное выражение лица.
Однако вместо привычного животного голода в его взгляде появляется нежность.
Нежность, которую мне страшно видеть, потому что каждая секунда, проведенная с ним, скрепляет нашу связь еще больше. Настолько, что мне уже сложно не обращать на это внимание. А когда я перестану это игнорировать, то увижу правду: наши отношения с Дэмиеном не просто ради развлечения, мы с ним движемся во что-то куда более серьезное, и мой изначальный план может быть ошибкой.
Но, как и обычно, следующие слова Дэмиена стирают любые серьезные мысли в моей голове:
– Раздевайся. Я хочу смотреть.
Я прикусываю
