Нора Робертс - Драгоценности солнца
Уильям, витающий в облаках от мыслей об отцовстве, хвастающийся своей беременной женой, листающий книги с детскими именами вместе с Эллисон, чтобы составить список. Ублажающий будущую мать изумрудными кольцами, цветами и поздними воскресными завтраками в постель, когда он приносит ей свежевыжатый апельсиновый сок и круассаны.
Она могла отчетливо это увидеть, будь проклято её хорошее воображение. Обычно ничего не делающий Уильям, радостно роющий землю перед своей Мадонной, пока они гуляют по пляжу. Всегда скрытный Уильям, который теперь рассказывает всем — и даже незнакомым — о грядущем великом событии.
Известный своей бережливостью Уильям раскошелился на кольцо с изумрудом. На массивное кольцо.
Ублюдок.
Она разломила карандаш, который держала в руках на две части, и швырнула его в стену. Ей пришлось вскочить с кресла, ударив им об пол с оглушительным треском, прежде чем Джуд осознала, что она чувствовала вовсе не отчаяние. Это была ярость. Сильная, закипающая ярость. Дыхание рывками вырывалось из груди, кулаки были стиснуты. Здесь нечего было ломать, нечего бить безо всякого смысла. Злость, которая закипала в ней, была такой черной, такой сильной, что Джуд оглянулась вокруг, чтобы решить, на чем её выместить, прежде чем она вырвется из груди. Ей нужно было куда-нибудь идти, двигаться, отдышаться, прежде чем вся эта ярость выплеснется из нее криком, который разобьет все окна в коттедже. Она слепо повернулась к двери и побежала вниз по ступенькам, на улицу.
Она бежала по холмам, до тех пор, пока не сбилось дыхание, пока не закололо в боку, а ноги не начали подкашиваться. Начался мелкий грибной дождь, капли которого сверкали в воздухе и росой блестели на траве.
Поднялся сильный ветер, который звучал словно женский плач. А сквозь него, словно шепот, можно было расслышать мелодию свирели.
Заметив, что она идет по тропинке в Ардмор, Джуд продолжила путь.
Глава 11
В этот дождливый вечер посетители паба, уютно устроившиеся за столиками, или болтали, или просто спали.
Молодой Коннор Демпси наигрывал на гармонике тоскливые мелодии, в то время как его отец потягивал Смитикс[28] и обсуждал положение дел в мире со своим хорошим другом Джеком Бреннаном. С тех пор как Джек залечил свое сердце, он стал уделять разговорам столько же внимания, сколько и пиву.
Эйдан, тем не менее, поглядывал за ним из-за барной стойки. Джек и Коннор Демпси Старший часто расходились во мнениях относительно положения дел в мире, и время от времени, чтобы убедить другого, что прав именно он, пускали в ход кулаки. Эйдан прекрасно их понимал, но вовсе не хотел, чтобы этот жаркий спор случился в пабе.
Он проверил футбольный счет. Клэр[29] обыгрывали Мейо[30], и он мысленно их подбодрил, словно заключил пари на их победу. Убедившись, что вечер будет тихим, Эйдан размышлял, не позвать ли Бренну, чтобы она заменила его. Ему срочно было необходимо узнать, не захочет ли Джуд еще разок с ним поужинать. На этот раз в ресторане, где будут цветы и свечи на столе, а также соломенного цвета вино в изысканных бокалах Он думал, что нечто подобное было бы ей привычнее, чем омлет и жареная картошка, к тому же приготовленные на собственной кухне.
Джуд могла быть застенчивой и милой, но, прежде всего, она была утонченной женщиной, выросшей в большом городе и принадлежащей к высшим слоям общества. Мужчины, к которым она привыкла, обычно водили ее в театры и модные рестораны. Они носили галстуки и костюмы, сшитые на заказ, со знанием дела рассуждали о литературе и кинематографе.
Нет, на самом деле он не был невежей. Он с удовольствием читал книги и смотрел фильмы. Он путешествовал больше, чем достаточно, и своими глазами видел великие произведения искусства и архитектуры. Эйдан не уступил бы в разговоре ни одному чикагскому денди.
Он покачал головой, поймав себя на том, что сидит и хмурится. Чем, во имя Христа, он занимается — устраивает соревнования с каким-то воображаемым мужчиной? Было нечто жалкое в том, что он, казалось, и трех мыслей в голове удержать не может, если хотя бы одна из них касается Джуд Мюррей.
Скорее всего, все дело в сексуальной неудовлетворенности, решил Эйдан. Он давно не прикасался к женскому телу. И каждый раз, как только он собирался сделать это, под его руками оказывалось тело Джуд. И еще огромное спасибо сегодняшнему утру, когда он так хорошо разглядел все ее формы.
Нежную кожу, которая так очаровательно краснела, длинные, стройные ноги и крошечную, сексуальную родинку над ее левой грудью. У нее такие очаровательные плечи. Плечи, которые, кажется, умоляют о прикосновении мужских губ. То, как она смущалась, как таяла от его прикосновений. И разве можно после всего этого удивляться, что его заклинило на ней? Чтобы оставаться спокойным, нужно было бы быть мертвым, как минимум, лет десять.
Часть его — которой он не очень гордился — мечтала, как он соблазнит Джуд и окажется с ней в постели. И они оба получат и разрядку, и облегчение, и удовольствие. Другая часть, пусть с неохотой, но признавала, что он был очарован, как ее умом, манерами, так и тем, во что они были упакованы.
Тихая и застенчивая, аккуратная и вежливая. Она вызывала в мужчине желание снять шелуху напускного спокойствия, пока не откроется все, что прячется под ней.
Дверь паба открылась. Эйдан по привычке бросил взгляд в сторону входа, потом посмотрел еще раз, его глаза расширились от недоверия. В паб вошла Джуд. Нет, скорее, незаметно прокралась. Она была мокрой до последней нитки, ее волосы — в беспорядке, а капли воды стекали ей на плечи. Глаза были темными, и хотя он сказал себе, что это всего лишь игра света, в них светилась опасность. Эйдан мог бы поклясться — из ее глаз искры разлетались во все стороны, когда она шагнула через порог к бару.
— Мне бы хотелось выпить.
— Ты промокла до нитки.
— На улице дождь, а я гуляла, — в монотонных интонациях голоса Джуд проблескивали язычки пламени. Она выжала тяжелые от влаги волосы — лента потерялась где-то по пути. — Так что это вполне обычный результат. Так мне нальют выпить или нет?
— Конечно. У меня есть вино, которое ты любишь. Почему бы тебе не выпить бокальчик у камина и согреться заодно. А я принесу полотенце для твоих волос.
— Мне не нужен огонь. И полотенце тоже. Мне нужен виски, — она произнесла всю фразу с неким вызовом и опустила кулак на барную стойку. — Сюда.
Ее глаза все еще вызывали у Эйдана мысли о морской богине, но богине, которая пребывала в ярости. Он медленно кивнул.
