Карен Роудз - Сердцу не прикажешь
Проснувшись на следующее утро, Квинт обнаружил, что мысль о Каспере прочно засела у него в голове. Всякие попытки переключить сознание на размышления об Элизабет или о работе ни к чему не приводили. Даже во время обычной разминки перед завтраком проклятая кукла не давала Квинту сосредоточиться. Не помог и освежающий душ. У Квинта пропал аппетит. Он кое-как проглотил завтрак и отправился в отель.
На беду и Каспер последовал за ним. В самый разгар утренних занятий взгляд Квинта неожиданно упал на сидевшего в первом ряду Ники Элледжа. Тут Квинт понял, что нужно сделать, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. Возможность осуществить свой замысел представилась по окончании семинара. Квинт встретил Ники в холле у автомата, торгующего жевательной резиной.
– Привет, парень! – сказал Квинт и, небрежно похлопав Ники по плечу, опустил монету в щель автомата. Ники потянул на себя ручку и, получив упаковку, протянул Квинту положенную порцию зубодробильной резины. Квинт мигом отправил ее в рот. – У тебя есть минута? – спросил он.
– Конечно, мистер Лоренс, – ответил Ники, с готовностью глядя на него.
Квинт сделал Ники знак следовать за собой. Они прошли немного по коридору и остановились возле стоявших в ряд телефонных будок с застекленными дверями и рядом уютных кресел с мягкими бархатными сиденьями. Квинт встал, в раздумье опершись о стену, скрестив на груди руки и не зная, с чего начать.
– Ты разумный парень, Ник, – начал он, рассудив, что в стремлении добраться до правды резонно будет с нее и начать. – Ты мне очень симпатичен.
– Благодарю вас, сэр, – ответил Ники, просияв.
– Но тут мне сказали, что у тебя не вполне безупречная репутация. – Ники сразу опустил голову и сосредоточенно стал изучать шнурки своих ботинок. Заметив это, Квинт расстроился. – Я привык думать, что неплохо разбираюсь в людях. Глядя на тебя, я решил, что это какая-то ошибка. Уж если ты вор, то я, наверное, Майкл Джордан.
– Чего? – Ники поднял глаза и захлопал ресницами.
– Я говорю с тобой начистоту Ник, – продолжал Квинт. – А у тебя хватит мужества, чтобы так же говорить со мной?
– Да, сэр!
– Хорошо. – Квинт разжал скрещенные на груди руки и положил их на худенькие плечи мальчика. – Кто-то взял Каспера. Правильно? – спросил он.
Ники кивнул, но Квинт заметил, что стоило ему заговорить о пропавшей кукле, как плечи мальчика стали мелко подрагивать.
Квинт пристально посмотрел Ники в глаза.
– Так вот, – продолжал он. – Кто-то позвонил Элизабет и оставил на автоответчике сообщение. Сказал, что будто бы знает, где находится Каспер. Как ты думаешь, кто бы это мог быть?
– Я не крал Каспера, мистер Лоренс.
– Если бы я думал так, то не стал бы откровенно разговаривать с тобой.
В коридоре послышались шаги, и кто-то зашел в телефонную будку. Квинт не отрываясь глядел в голубые глаза Ники. «Он знает, кто взял Каспера, – подумал Квинт, – по глазам видно. Это так же верно, как то, что я стою перед ним».
– Я ничего не знаю об этом звонке. Клянусь вам, мистер Лоренс.
– Я верю тебе, малыш, – совершенно искренне ответил Квинт.
– Пожалуйста, мистер Лоренс, не говорите ничего маме и мистеру Томпсону. Если вы это сделаете, все только запутается.
Квинт был ошеломлен выражением муки, написанном на лице Ники.
– Конечно, Ник. Все останется между нами, – успокоил он мальчика и, помолчав, добавил: – Ты хочешь еще что-нибудь сказать?
Вид Ники выражал страдание, он сделал два глубоких вздоха, но, с шумом выдохнув воздух, только покачал головой. У Квинта даже язык не повернулся пристыдить его за слабость. Может быть, кто-то поможет мальчику, и тогда он откроет всю правду.
– Ладно, приятель, – сказал Квинт, потрепав Ники по плечу. – Пока пусть все остается так.
– Да, сэр, – ответил Ники. У него словно гора свалилась с плеч.
– Ну, пошли! – скомандовал Квинт. – Нельзя же заставлять людей ждать оратора.
– А о чем вы сегодня будете говорить? – спросил Ники, неожиданно улыбнувшись.
– Вы слишком любопытны, молодой человек. Ну уж ладно, тебе я скажу… Сейчас мы поговорим о «Силе слова». Надеюсь, ты не заснешь на моей лекции?
Был поздний вечер. Войдя в дом, Элизабет сбросила плащ и на цыпочках закружилась по холлу. Квинт с улыбкой зааплодировал.
– В детстве я мечтала стать фигуристкой. – Все еще под впечатлением от только что увиденного шоу на льду, Элизабет исполнила еще одно изящное па.
– Ну и в чем же дело? У тебя вполне подходящая фигура, – отозвался Квинт.
Элизабет улыбнулась, чувствуя устремленный на нее жадный взгляд.
– Не знаю. Возможно, меня испугала перспектива стать звездой.
Улыбка сбежала с лица Квинта, и он вдруг стал очень серьезен.
В замешательстве Элизабет принялась расправлять мягкую ткань платья, не очень понимая причину перемены, происшедшей с ним.
– Думаю, что дело заключалось не в самом спорте, – продолжала Элизабет. – Наверное, меня больше всего привлекали яркие костюмы, вышитые блестками, в которые были одеты фигуристы. Искренне признаюсь в одной постыдной слабости. Я всю жизнь занимаюсь тем, что экспериментирую над одеждой в своей гардеробной.
– Ну, я рад тому, что ты благодаря этой своей слабости выглядишь так привлекательно. – Квинт провел пальцами по краю ворота короткого облегающего платья. Он видел, как Элизабет затрепетала от этого прикосновения, и повторил движение еще раз.
Во рту у Элизабет пересохло, когда Квинт взял ее за руку и повел через холл мимо гостиной. «Что он собирается делать?» – взволнованно подумала Элизабет. Она согласилась заехать к нему выпить чего-нибудь после представления. Конечно, они были наэлектризованы атмосферой вечера, и опасность того, что глоток вина может иметь продолжение, разумеется, существовала. Но не может же быть, чтобы Квинт с ходу попытался затащить ее в постель?
Элизабет продолжала размышлять над тем, как бы выпутаться из сложной ситуации, не рискуя повторить неуклюжую сцену у нее дома. Но ее опасения были напрасны. Квинт пригласил ее в комнату, расположенную прямо рядом с бильярдной. Когда он зажег свет, глазам Элизабет предстала не спальня, а обитый мягкими панелями зал с внушительным набором тренировочного оборудования.
– Перед тем как выпить, я хотел кое-что тебе показать, – сказал Квинт очень серьезно.
Элизабет остановилась возле одного тренажера. На одном его конце располагалась стойка с перекладиной, на которой были подвешены громадные гири.
– Ты действительно поднимаешь это? – спросила она.
Квинт бросил взгляд на гири и кивнул, не видя в этом ничего особенного. Он шел прямиком к витрине на дальней стене зала, где на красном бархате лежал свисток. Какое-то время они молча стояли перед витриной, глядя на свисток. Покосившись на напряженно сжатые губы Квинта, Элизабет поняла, что этот предмет имеет для него большое значение. «Интересно, что за ним скрывается», – подумала она.
