Карен Роудз - Сердцу не прикажешь
– Ты уже дала знать полиции о сообщении, оставленном похитителем, – пытался успокоить ее Квинт. – Больше ты пока ничего не можешь сделать. Успокойся и дай возможность полиции заняться пленкой, иначе ты только доведешь себя до нервного срыва.
– Ничего со мной не случится, – ответила Элизабет и, захлопнув за собой дверцу автомобиля, оказалась на пронизывающем ледяном ветру. Квинт тоже вылез и наблюдал за нею, стоя с другой стороны машины. Элизабет обернулась и, вновь открыв дверцу, захлопнула ее уже без стука.
– Так лучше? – с вызовом спросила она.
– Еще нет, – отозвался Квинт. Он поднял воротник пальто и подошел к Элизабет. – Лучше станет тогда, когда ты распрощаешься с этой враждебностью.
Элизабет подняла глаза к усыпанному звездами небу и потащилась к зданию больницы. Квинт, опередивший ее на полшага, распахнул перед нею тяжелую застекленную дверь. На ходу расстегивая плащ, Элизабет вошла в жарко натопленный вестибюль.
Когда Элизабет скинула плащ, Квинт восхищенно скользнул взглядом по ее фигуре и одобрительно присвистнул. На Элизабет был толстый свитер и облегающие бедра брюки. Она зарделась, ощутив на себе раздевающий взгляд. Щеки прямо запылали, когда она представила себя стоящей перед Квинтом обнаженной.
«Ах, как просто меня смутить! – подумала Элизабет. – Но ведь не зря же я так нарядилась! Квинт разочаровал бы меня, если б не обратил на это внимания».
– А тебе не показалось, что голос на автоответчике звучал несколько неестественно? – спросил Квинт, все еще продолжая взглядом ощупывать Элизабет.
– Показалось. Возможно, это была женщина.
– Или ребенок?
Явный интерес к собственной особе, так льстивший ее самолюбию, на время притупил внимание Элизабет. Однако последний вопрос подействовал на нее, как спичка, брошенная на охапку сухой травы.
– Ты уже начинаешь делать какие-то выводы? Намекаешь на Ники? – Голос Элизабет срывался от едва сдерживаемого гнева.
– Я ни на кого не намекаю, Элизабет. Но советую и тебе постоянно держать его в поле зрения. В противном случае будет трудно среагировать вовремя.
Элизабет поняла, что Квинт прав. Имя Ники не было произнесено. Почему же при упоминании о ребенке она сама с такой готовностью назвала именно его? И все-таки это не мог быть Ники. Мальчик никогда не назвал бы Каспера «манекеном».
Нежданные слезы вдруг хлынули из глаз, очевидно, Квинт был прав и она уже на грани нервного срыва.
– Черт побери! Прости, Элизабет. Я не хотел тебя расстраивать, – спохватился Квинт.
Он сгреб Элизабет в охапку и принялся покрывать ее лицо быстрыми поцелуями. Потом он с жаром припал к ее губам. От этого долгого и страстного поцелуя ощущение боли куда-то ушло. Когда Квинт наконец разжал объятья, ноги едва слушались ее.
– Квинт, ты… ты воспользовался моей растерянностью.
– Я тоже был растерян, – ответил Квинт, улыбаясь и тяжело дыша. – Я должен извиниться?
– Даже и не знаю, – ответила Элизабет. Она стояла, полузакрыв глаза, все еще находясь под влиянием захлестнувшего ее потока страстей. – Может быть, ты еще раз поцелуешь меня, чтобы я успела понять, как тебе ответить?
– Ты себе не представляешь, Элизабет, насколько это соответствует моим желаниям. Но разве ты не заметила? На нас уже стали оборачиваться.
– Правда?
Квинт отступил, так чтобы через стекло входной двери Элизабет было лучше видно, что творится в вестибюле. Несколько обитателей больницы преклонного возраста расположились в холле перед телевизором. Но они не смотрели на экран. Все глаза любопытных зрителей были обращены на Квинта и Элизабет. Больные с интересом следили за разыгравшейся в вестибюле сценой. Элизабет смущенно втянула голову в плечи, однако успела заметить, как худенькая старушка в ворсистых шлепанцах, помахав ей рукой, подняла вверх большой палец.
Мурлыча себе под нос веселый мотив, дородный детина в белых штанах и футболке в последний раз провел безопасной бритвой по костлявому подбородку Джейка и опустил лезвие в миску с водой. Затем он промокнул лицо деда полотенцем и принялся собирать бритвенные принадлежности. Элизабет ожидала в дверях.
– Запоздал я маленько, – улыбнулся мужчина, когда Элизабет, сопровождаемая Квинтом, наконец вошла в палату. – Зато теперь мы готовы принимать гостей. Правда, Джейк? – сказал он, обращаясь к старику.
Джейк лежал, по-прежнему безмолвно уставившись в потолок. Элизабет подошла и взяла деда за руку. Квинт сделал несколько шагов по комнате, мурлыча под нос тот же самый мотив, который недавно насвистывал цирюльник. В конце концов он остановился в ногах кровати и забарабанил пальцами по металлической спинке.
Сердце у Элизабет замерло, когда она увидела, как Джейк вдруг поднял тусклые глаза и уставился на Квинта. Элизабет не осмелилась открыть рта, чтобы сказать Квинту, что именно такую привычку имел ее отец. Каким-то образом Квинт словно услышал это. Стук резко оборвался.
Ноги Джейка под одеялом зашевелились. В горле у него что-то заклокотало, и раздался хриплый голос:
– Каспер в порядке?
Элизабет опустилась на стул, стоявший рядом с кроватью, не в силах держаться на ногах. Разинув рот, она перевела взгляд с Джейка на Квинта. Впервые с тех пор, как с дедом случился удар, она услышала от него членораздельную речь. Она сказала об этом Квинту.
– Конечно, Джейк, – замирая от волнения, кивнул Квинт. – С Каспером все в порядке.
Изумленная Элизабет по-прежнему держала Джейка за руку, не в силах что-либо сказать. Квинту показалось, что взгляд, которым Джейк неотступно сопровождал его, на какое-то мгновение прояснился. Мужчины посмотрели друг другу в глаза. Наконец Джейк вздохнул и, пробормотав что-то нечленораздельное, опустил полупрозрачные веки.
Элизабет всматривалась в лицо деда, пытаясь в чертах родного лица найти ответ на вопрос: случаен ли проблеск сознания, свидетелями которого стали они с Квинтом? А может быть, Квинт – да и Каспер тоже, – что-то всколыхнули внутри Джейка?
– Как скверно, что ты не можешь принести куклу и показать ему, – заметил Квинт, словно прочитав мысли Элизабет. – Если бы Джейк увидел Каспера, возможно, это помогло бы стимулировать работу мозга. Ему необходим какой-то толчок.
Квинт прав. Можно было бы попытаться использовать Каспера, чтобы возвратить Джейка к жизни. Но этот соблазн был ловушкой. Элизабет могла бы заполучить Каспера только ценою отказа от средств, необходимых для материального обеспечения Джейка. Об этом, разумеется, не могло быть и речи.
Элизабет судорожно сглотнула слюну. Она чувствовала себя словно альпинист, пробирающийся по тросу через глубокую расщелину.
