Анджела Дрейк - Дитя любви
— Тупица! — еще громче закричал он на испанском. — Воображаешь, что можешь управляться сразу с двумя лошадьми? Моими лошадьми! — свирепо зарычал он.
Алессандра взяла себя в руки. Она не часто теряла самообладание. В последний раз это случилось с тем же Эмилио, когда тот избил Оттавио. Сейчас она испытывала нечто похожее.
— Я прекрасно справлялась с ними, пока не приехал ты. И потом, это лошади Рафаэля.
— Ха! — взорвался Эмилио, в эту минуту невероятно похожий на свою бабку. — Ты приехала сюда и отняла моих лошадей! Ты наложила лапы на Рафаэля! Думаешь, что вот так просто сможешь женить его на себе? — Он щелкнул пальцами и презрительно скривил губы. — Слишком много хочешь!
Алессандра смотрела на него с изумлением, постепенно понимая, что Изабелла и Катриона сообщали Эмилио о каждом ее шаге. Она могла бы и сама догадаться об этом. И все же его слова покоробили и ужаснули ее.
— Думай что хочешь, — холодно сказала она.
— Он никогда не женится на тебе! — злобно бросил Эмилио. — Скоро сама увидишь! Думаешь, что прочно обосновалась здесь, но это мы еще посмотрим!
Алессандра дала волю гневу.
— Ты ни черта не понимаешь, глупый мальчишка! — взорвалась она. — Иди поиграй со своей новой игрушкой!
Она щелкнула лошадям языком и надменно прошла мимо Эмилио. Огибая хвастливо яркую машину, Алессандра заметила, что это «феррари» последней модели.
Она расцепила лошадей, обтерла их мокрой губкой, накормила и вернулась в дом, чтобы принять душ и переодеться. Стоя под струей теплой воды, она решила нарушить зарок не беспокоить Рафаэля на работе. Она оторвет его всего на несколько минут. Гнусный сопляк больно задел ее чувства, и она очень нуждалась в ободряющей близости жениха. Хотелось не столько поговорить, сколько постоять рядом и ощутить радостную уверенность от его любви к ней.
Когда она надела светлые хлопковые брюки и потянулась за рубашкой, в дверь постучали. Это был не легкий вопросительный стук Марии. В нем слышалось нечто злобное и повелительное.
— Алессандра, открой, пожалуйста! — приказал пронзительный голос.
Изабелла. О черт! Она надела рубашку и, застегивая пуговицы, открыла дверь:
— Доброе утро, сеньора Савентос, — ледяным тоном промолвила она.
— Я хочу тебе кое-что показать, — сказала Изабелла и вошла в комнату с бесцеремонностью хозяйки дома. Подойдя к дубовому комоду, она положила на его полированную крышку большой конверт.
У Алессандры сразу пересохло во рту.
— Загляни внутрь, — велела Изабелла. — Ну же!
Дрожащими пальцами девушка вскрыла конверт и вынула вырванную из журнала глянцевую страницу. Это была эффектная фотография, изображавшая замечательную пару на каком-то торжественном приеме.
У Алессандры потемнело в глазах. Рафаэль, облаченный в вечерний костюм, стоял рядом с элегантно одетой, очень привлекательной блондинкой, которая смотрела не него так, словно другого такого мужчины не существует на свете.
— Это та женщина, о которой я тебе говорила, — сказала Изабелла, хотя Алессандра уже сама обо всем догадалась. — Она принадлежит к одной из самых аристократических семей Испании. Это любовница Рафаэля, — с нажимом добавила Изабелла. — Они вместе уже много лет.
— Нет, — пробормотала Алессандра, у которой похолодело все внутри.
— Да, — мстительно возразила Изабелла.
У Алессандры внезапно подкосились ноги, и она рухнула на кровать.
— Думаешь, все это в прошлом? — продолжила Изабелла. Ее черные глаза безжалостно блестели, браслеты лязгали как кинжалы. — Взгляни сюда! — ткнула она на дату.
Шрифт был мелкий, и Алессандре пришлось напрячь зрение. Два месяца назад. Значит, фотография была сделана за неделю с небольшим до их знакомства с Рафаэлем.
— Теперь видишь? — с огромным удовлетворением прошипела Изабелла. — Это настоящее, а не прошлое!
— Нет! — прошептала потрясенная Алессандра. — Нет, нет, нет…
ГЛАВА 17
— Любимая! — Увидев измученное лицо Алессандры, Рафаэль тотчас встал из-за стола.
Фердинанд, чинивший поврежденную во время грозы оконную раму, быстро сложил свои инструменты и вышел.
— Рафаэль, — сказала Алессандра, сердце которой билось неровными толчками, — ты не сказал мне правды.
Она чувствовала себя испуганным ребенком, находящимся на краю трамплина над холодным бездонным бассейном, когда все пути к отступлению отрезаны.
Наступила короткая пауза. Они тихо стояли лицом к лицу, пристально глядя в глаза друг другу.
— Это серьезно, — сказала Алессандра.
— Говори.
Она открыла рот… и снова закрыла его.
— Говори! — Рафаэль нахмурился. — Что бы это ни было. Я должен знать.
— Ты рассказывал мне о своих женщинах, бывших возлюбленных. Так ты назвал их…
— Да. И что же?
— Ты сказал «возлюбленные». Во множественном числе. Их было несколько. Почему-то это казалось не таким важным, как…
— Как что?
— Как одна.
На мгновение он опустил взгляд.
— Продолжай.
Алессандра тяжело вздохнула.
— Рафаэль, что продолжать? Не знаю, смогу ли я.
— Что тебе наговорили? — гневно спросил он. — И кто? Моя мать? Или сестра?
Алессандра смотрела на Рафаэля и видела, что в нем есть глубины, о которых она и не подозревала.
— Я опишу ее, — наконец сказала она. — Очаровательная блондинка в платье от какого-то известного дизайнера на светском приеме пару месяцев назад. Она выглядит очень влюбленной и смотрит на тебя как на божество. Ты хочешь сказать, что никогда не слышал о ней?
Савентос тяжело вздохнул и поднял голову. В этом жесте была присущая только ему смесь гордости и благородного смирения.
— Ты говоришь о Луизе Виктории де Мена. Она представительница знатного и очень богатого испанского рода. Кроме того, она жена одного важного человека в правительстве.
— А заодно любовница Рафаэля Савентоса, — с похолодевшим сердцем закончила Алессандра.
— Нет.
— Не верю. Неужели ты считаешь меня полной дурой?
— Она была моей любовницей. Давно.
— Я видела число на фотографии. Прошло всего несколько недель, — с отчаянием в голосе настаивала Алессандра.
— Да. Это правда.
— Но тогда…
— В конце лета я был в Мадриде, и меня пригласили на обед. Его устроило правительство в честь владельцев нескольких частных компаний, которым вручали награды. Луиза была там со своим мужем. После обеда она подошла ко мне поговорить и поздравить с наградой. Нас сфотографировали вместе. Вот и все. — Он закончил эту краткую речь с мрачным выражением лица и судорожно вздохнул.
