Карина Хейл - Игра (ЛП)
Я ожидаю, что он толкнется в меня, но он наклоняется, упираясь локтями рядом с моим плечом. Он улыбается глядя на меня вниз, и я нервничаю от подобной нежности. Эта улыбка смягчает его черты. Образовывая морщинки в уголках глаз, и разглаживая складку между бровей. Он теперь уже не тот ожесточенный зверь, но все так же красив.
Он пробегается пальцами по моему носу, вниз по холмам моих губ, глядя на меня так, будто видит меня, и это так странно интимно, принимая во внимание наши не-отношения, которые были до сих пор, что я хочу отвести взгляд.
К счастью, он разрывает контакт за меня. Он лижет край моего уха, от этих ощущений мою кожу покалывает.
— Я хочу попробовать каждый уголок твоего тела, — шепчет он. — Ты не против?
Я с трудом сглатываю.
— Мог бы и не спрашивать.
— Обычно я не стал бы, — говорит он, облизывая мою шею, заставляя спину выгнуться дугой. — Но так как тебе надо передохнуть…
Я запускаю руку ему в волосы и сжимаю в кулак, дергая его мягкие пряди.
— Просто нахрен уже съешь меня.
Он усмехается.
— Вот это моя девочка.
Моя девочка. Его слова ударяют меня кулаком прямо в сердце.
О, Боже.
Он продолжает исследовать губами и языком все мое тело, лаская ключицу, грудь, жестко посасывая соски, пока у меня не начинает кружиться голова, я практически схожу с ума от ощущений. Мои пальцы впиваются в тугие мышцы его спины, отчаянно царапая, когда он продолжает двигаться вниз.
Под его языком мой живот покрывается мурашками, а бедра подергиваются от прикосновения его щетины, исследуемые его мягкими губами.
Наконец, его голова располагается у меня между ног, и я развожу их шире для него, томясь в ожидании. Как и следовало ожидать, он не торопится. Он раскрывает меня, позволяя грубым кончикам пальцев пройтись по моей чувствительной плоти.
И я уже задыхаюсь, не в силах молчать и сдерживать себя.
Затем его язык резко двигается, скользя по моему клитору, запуская еще больше фейерверков, разжигающих огонь внутри меня. Мое дыхание неустойчивое, пальцы жадно хватаются за простыни. Мои бедра приподнимаются вверх, желая большего.
Он делает одолжение, помещая губы и рот в него. И наблюдает за мной. Эти дикие глаза наблюдают за каждым моим движением, за тем как он доставляет мне все больше и больше удовольствия, его зубы задевают мой клитор, язык погружается глубоко в меня. Его голова между моих ног это лучший в мире вид, и я выгляжу удивленной и обезумевшей, когда смотрю на него в ответ.
Это слишком. Слишком рано.
Но будь все проклято, если отводя взгляд, я не желаю увидеть это снова.
Так что я смотрю на него и его горящий взгляд направлен на меня, его брови нахмурены с грандиозной решимостью, как у человека, собирающегося на войну, и я удивлена, что лишь одного его взгляда недостаточно, чтобы я кончила. Я почти могу чувствовать его в глубоких, безнадежных, темных участках меня, куда я никогда не хожу, будто он готов отправиться прямо туда.
Черт, сейчас этот человек сводит меня с ума больше, чем тогда, когда обращался со мной так, будто ему наплевать на меня.
Я больше не могу выдержать его взгляд. Откидываю голову назад, и мир становится теплее, плотнее, будто моя вселенная заполняется крошечными нагретыми звездами. Она, эта невозможная сила внутри меня, растет и растет, собирая каждый нерв и частичку моего тела, пока они не разрываются снова и снова.
Скольжение его языка спускает курок.
— О, дьявол, — кричу я, и он что-то шепчет в меня, его стоны вибрируют глубоко внутри и это отправляет меня через край. Я отправляюсь туда, падая в паутину горящих звезд, и мои пальцы хватают его за волосы, в отчаянии тянут, пытаясь удержаться, хотя в этом нет никакого смысла. Оргазм, кажется, никогда не закончится, и я превращаюсь в дрожащее, бескостное тело.
Я недолго лежу, ноги все еще разведены в стороны, пытаюсь дышать, и тут понимаю, что он еще до сих пор не кончил.
Мне скорей всего понадобится еще одна гребаная передышка.
Но прежде чем я успеваю произнести это, он оказывается на коленях около меня, и, ухватившись за одно бедро и высоко подняв его, располагается у моего входа. Он толкается внутрь, все еще твердый, и я такая мокрая и изнуренная, что он легко скользит внутрь. Он по-прежнему такой же огромный и толстый, как был на кухне. Он толкается в меня с неотложной настойчивостью, и мне следует отдать ему должное за то, что он так долго сдерживался.
— Я долго не продержусь, сладенькая, — шипит он, его акцент наполнен вожделением. Он вколачивается в меня, бедра кружатся, прижимая меня к кровати, пока он двигается вперед-назад. Он беспощаден, тяжело задыхаясь с каждым толчком, такой грубый, плотский звук, который становится все громче и громче, когда он приближается к оргазму. Это такой чертовски прекрасный звук, заставляющий огонь в моей сердцевине разгореться, уговаривая последнюю частицу пламени, оставшуюся во мне.
Я смотрю на него, на его тело, на этот великолепный образец дисциплины и боли и хороших ген. Он сжимает мою ногу, толкаясь бедрами назад в меня, чтобы проникнуть глубже, и это почти слишком глубоко, но он как раз вовремя выходит, хрипло вздыхая.
Кровать движется, громко раскачиваясь туда-сюда, и я увлечена тем, как он работает, трахает меня словно животное, так, будто это основная, первобытная потребность, и он был рожден лишь для этого. Быстрее, сильнее, глубже. Его темп беспощаден.
Я могу видеть, как он начинает терять контроль, падая через край, и я помогаю себе рукой, чтобы догнать его. Его глаза впиваются в меня, и затем он входит глубоко, так глубоко, что дрожит и бормочет мое имя низким, гортанным голосом, прежде чем позволить себе выпустить череду грязных ругательств.
Я кончаю третий раз за сегодня, я плыву и парю, но на этот раз вместе с ним, и мы скачем вместе, наши тела соединены внутри и снаружи. В этот момент мы двигаемся и чувствуем словно единое целое.
Мое сердце такое огромное и наполненное блаженством.
Я переполнена.
Я счастлива.
Я не принадлежу сама себе.
Лаклан падает на меня, его твердое, потное тело двигается по мне, и я делаю то, чего никогда не делаю после секса. Я оборачиваю руки вокруг него и прижимаю его ближе, пытаясь удержать его внутри меня так долго, как только возможно, не желая разрывать это тепло, эту связь.
И он остается во мне так долго, как только может, его дыхание щекочет мне ухо, губы слегка задевают шею, прежде чем он выходит и переворачивается. Ему, кажется, едва хватает сил завязать презерватив, прежде чем он поднимается и тянет меня наверх.
