Клетка - Ариша Дашковская
Мой новый папочка отправился в очередную командировку. А значит, все эти дни Лиса никто не трогал, и он мог насладиться свободой.
Я пересекался с ним редко. Боялся встретиться взглядом. Мне казалось, что я переступил какую-то незримую черту. И если я сам себе в этом признаюсь, то меня уже ничто не удержит, я рухну в пропасть.
Он звал меня к себе. Я отказывался, потом корил себя за это. Больше всего мне хотелось быть рядом с ним. Но подобные мысли я старательно отгонял.
Дверь жалобно скрипнула. До того, как в проёме успела показаться взлохмаченная голова Лиса, я успел схватить с кровати первый попавшийся учебник.
— Пойдём кино посмотрим. Или ты реально решил стать инженером?
— Голова болит. Я лучше посплю, — демонстративно улёгся на кровать и прикрыл раскрытой книгой лицо.
— А у меня есть средство от головной боли. Очень хорошее причём.
На этот аргумент я купился. С головной болью мне хотелось распрощаться.
В комнате Лиса негромко играл клубняк. На мою ладонь легли две таблетки. Я закинул их в рот и запил принесённым Лисом стаканом воды.
— Сейчас полегчает, — улыбнулся он и добавил звук.
Музыка расслабляющими волнами окутывала меня, растворяла в себе боль. Я расположился в кресле, откинувшись на спинку и прикрыв глаза. Голова помимо воли покачивалась в такт музыке.
— Хочешь танцевать? — почувствовал, что он опустился на подлокотник.
— Нет, — я нехотя посмотрел на него. — А ты?
— И я не хочу, — улыбнулся Лис.
— А чего ты хочешь? — лениво ответил, только для того, чтобы поддержать бессмысленный разговор.
— Вряд ли ты был бы в восторге от моих желаний.
— Ну, если они меня напрямую не затрагивают, то мне всё равно, — пришлось чуть приоткрыть глаза, чтобы увидеть выражение его физиономии.
— А если наоборот? — он протянул ладонь, и я поднялся с кресла вслед за ним. — Если наоборот? — повторил еле слышно, смотря в глаза с осторожной надеждой.
Он обхватил меня неожиданно, порывисто, руки заскользили по спине. Губы мимолетно и беспорядочно, касались щёк, путались в волосах. Будто он дышал и не мог надышаться, зная, что каждый вдох может стать последним.
— Останови, если зайду слишком далеко. Обещай, что остановишь, — прошептал в ухо и тут же слегка прикусил мочку.
Я зашипел.
— Если это да, то довольно странная форма согласия, — ухмыльнулся он и принялся зацеловывать место укуса.
Его пальцы оставляли за собой дорожки тепла, будили что-то внутри меня, то, что доверчивым котёнком тянулось к Лису, льнуло к нему, жаждало прикосновений и ласки.
Комната приобрела странные очертания, все предметы растягивались в разные стороны, а потом понеслись в бешеном танце вокруг нас, сливаясь в единый монохромный вихрь. Как странно. Но совершенно не важно.
Важнее мятный привкус его губ. И пусть хоть весь мир рухнет в этот миг. Мне всё равно. Я погружался в солнечный свет, теряя себя, растворяясь в нём. Будто попал в параллельную реальность, в которой притупились все ощущения, кроме осязания. Лис касался кожи, а будто души. И музыка. Она была совершенно другой, еле слышной, неземной. Рождающейся от наших движений.
На несколько мгновений вынырнул из ласкового света и с удивлением понял, что мы с Лисом лежим на его кровати. Я улыбнулся в его лицо надо мной. Толчок. Стон. Его ли, мой ли? И я снова провалился в колыхающиеся волны света.
Постепенно свет утратил яркость, превращаясь в нежную, тающую дымку. Свет исчезал, оставляя меня на кровати в объятьях Лиса.
Его сердце колотилось так, будто собиралось вырваться из грудной клетки. Я прижался ухом ещё сильнее, вслушиваясь в его биение.
— Ты так и не остановил меня. Я же просил, — севшим голосом произнёс он.
— Просил? О чём? Я не помню.
Переместился на подушку и оценил его растерянно-виноватый вид.
— Ты, правда, не жалеешь?
— Дурной, что ли? — фыркнул я и добавил: — Я не жалею, я боюсь.
— Боишься?
— Того, что это никогда не повторится.
Лис улыбнулся так, как мог только он.
— Знаешь, чего я бы хотел больше всего? — он внимательно слушал. — Чтобы мы могли просто, вот как сейчас, лежать, обнявшись в постели, не таясь. Пить вместе чай или пиво. Смотреть телевизор, кататься на катере, — зачем-то приплёл этот долбаный катер. — Только чтобы ты и я. И больше никого не было.
Он молча погладил меня по щеке.
— Надо только подождать, — прошептал я. — Астафьев не вечен. И у него больное сердце.
— Я тоже не вечен, малыш, — усмехнулся Лис.
— С тобой всё будет хорошо. Мы определим тебя в лучшую клинику. Астафьев не откажет. Он не сможет мне отказать, если я стану для него сыном. Самым лучшим сыном. В его понимании.
— Надеюсь, ты забудешь весь этот бред, когда тебя попустит.
— Попустит? — медленно приходило осознание. — Что ты мне дал?
— Ничего нового. Ты уже пробовал это. Тогда, в клубе.
— Зачем?
— После дня рождения ты был сам на себя не похож. Почему-то ты стал сбегать под любым предлогом, стоило мне появиться в поле зрения. Не смотри так. Я не думал, что всё случится… как случилось. Мне хотелось, что бы ты немного расслабился. А вышло… Прости.
Никогда не видел запинающегося Лиса.
— Прощу, если ты всегда будешь со мной. И если ты пройдёшь лечение.
Судя по сведённым бровям, ему не нравилось то, что я говорил, и он не придумал ничего лучше, чем заткнуть меня поцелуем.
Утро встретило меня жаждой и опустошённостью. Будто энергия вчера была израсходована под ноль. Едва хватило сил подняться с кровати и добрести до кулера в коридоре. Не отходя, одним махом осушил стакан и наполнил снова. С ним и вернулся, медленно прихлёбывая ледяную воду, в комнату Лиса. Бросив взгляд на кровать, чуть не выплеснул воду на ковёр. Лис, которого я оставлял мирно спящим, сидел на кровати. На его губах широко растянулась улыбка. Огромного труда стоило сохранить невозмутимый вид и дойти до него без попыток прикрыться.
— И нечего меня так рассматривать, — буркнул недовольно.
— Какие мы стыдливые! — покачал головой Лис.- Разгуливаем голышом по дому. Прислуге ты бы тоже так сказал? Если б встретил.
О такой вероятности я вообще не подумал. Нехорошо получилось бы.
— Подвинься, — игнорируя его насмешливый вид, устроился рядом.
Но Лис не унимался:
— А то, что я абсолютно раздетый тебя не смущает?
— Да я вообще на тебя не смотрю. Больно ты мне нужен!
— Значит, уйдёшь и снова будешь делать вид, что тебе со мной неприятно общаться? Хотя это самое разумное, что ты можешь
