Любовь сквозь пиксели - Таня Свон
Мы болтаем о вечеринке и последних сплетнях, пока микрофон занимает одна из подруг Алены. Пение девушек меня не интересует, поэтому позволяю себе расслабиться. Даже смеюсь, когда Катя рассказывает, с каким трудом угнала с общего стола для нашей троицы миску с салатом.
– Бон аппетит! – восклицает она и, наклонившись, вытягивает из-за кресла тазик крабового салата.
Я хохочу, а Марк, перекрикивая музыку, тянет изумленное «Чего-о?!».
Почему никто не заметил кражу тарелки и не попросил Чернову вернуть салат на общий стол?!
– Вилка только одна, и я ей уже ела, – хихикает Катя, вскидывая столовый прибор, точно трезубец. – Будете есть?
– Ты ее что, в рукаве носила? – кривлюсь я, когда металлические зубцы направляются в мою сторону. – Убери, я не буду слизывать чужие бактерии!
– А я буду! – Марк выхватывает вилку и с видом самого голодного человека в мире принимается уплетать салат.
– Ну, Марк, я в тебе не сомневалась. – Перегнувшись через Катю, показываю брату язык. – Ты только одно скажи. Где у тебя моторчик, который сжигает всю энергию, которую ты наедаешь?
– Вот тут, – он стучит указательным пальцем по виску. – Интеллектуальная работа тоже сжигает калории.
– Я это знаю. Но ты-то тут при чем?
Катя хохочет так, будто наши шутки – самые смешные в ее жизни. Мне это льстит, но понимаю, что в Черновой играют алкоголь и нервы. Однако, когда вижу ее улыбку, не могу сдержаться и тоже улыбаюсь.
На душе становится легко, будто весенний ветер заглянул в распахнутое окно.
Но мое умиротворение сменяется напряжением и волнением, когда микрофон передают следующему участнику моего тайного конкурса. И хоть я знаю, что Мирон, голос которого мне прекрасно знаком, не может быть Ониксом, внутри все замирает.
Он смотрит на меня.
– Что будешь петь, Лукашов? – интересуется Алена, которая стоит с пультом в руках неподалеку от Мирона.
Мирон молчит. Так и сверлит меня взглядом, смысла которого не понимаю, но выдерживаю его от первой секунды до последней. Будто это какая-то игра или соревнование. Отведу глаза и упущу что-то важное.
Сердце колотится с мощью отбойного молотка. Потому что я знаю, что Оникс где-то рядом? Или потому что лишь на секунду допускаю, что им может быть старый друг?
– Ну и ладно, – доносится до меня недовольный голос Алены. – Я тогда сама выберу тебе песню!
Начинает играть музыка, и почти все девчонки, включая Катю, довольно пищат.
Мирон разрывает наши взгляды первым и отворачивается к телевизору, где вот-вот появятся слова песни. Пытаюсь понять, что только что произошло между нами, но визги Кати этому нисколько не способствуют.
– Это Егор Кри-и-ид! – вопит она с таким восторгом, будто тот явился сюда собственной персоной.
Мне нужно подумать.
– Сейчас буду, – бросаю я и поднимаюсь с кресла быстрее, чем Катя начинает орать слова песни громче, чем это делает в микрофон Мирон.
Его голос – совсем не тот, что ищу. Ничего общего. Другой тембр, иное звучание. Да и как я могла не узнать в Ониксе парня, с которым долгое время близко общалась? Мы были друзьями, напарниками. Играли в школе и на турнирах в одной команде, а такое не забывается.
– «И мне все это надо ли, надо ли? – подпевает собравшаяся толпа вместе с Мироном. – Ведь друг от друга мы на дали, на дали!»
В висках гудит, голова слегка кружится от духоты и волнения. Хочу выскочить в коридор, ведущий к веранде, но кто-то ловит меня за плечи и поворачивает лицом к себе.
Глава 19
– Привет, – выдыхает парень, глядя на меня карими глазами, в которых дрожат светлые блики.
В комнате полумрак, а единственный источник света – телевизор, на котором все еще играет музыка Егора Крида. Мирон неумело поет в микрофон, и мне почему-то хочется обернуться. Проверить, не смотрит ли он на меня сейчас? Но стоит мне просто повести плечом, как Кирилл впивается в него пальцами.
– Не уходи!
Отчаяние в его голосе – совершенно не похожем на голос Оникса – вводит в ступор. Но я все еще прекрасно помню, как Кирилл вывел меня в коридоре возле спортивного зала, когда не желал отпускать в медпункт. Нарцисс, уверенный, что все девчонки должны быть от него без ума. Пф!
Я застываю на месте, но строго говорю:
– И тебе доброго вечера, Кирилл. Не видела тебя сегодня, но поболтать, увы, не выйдет.
– Торопишься домой?
Смотрю на телефон. Время и правда поджимает.
Вместо знакомой мысли «Скорее! Нужно найти Оникса!» появляется другая. Как бы я ни торопилась, все бесполезно. Его тут нет.
– Типа того.
Пытаюсь протиснуться мимо Кирилла, чтобы выйти из зала. Болтать с ним совсем не хочется. К тому же мне все еще нужно побыть одной, подумать и отдохнуть. За вечер я словила передоз общения, и все без толку.
Устала… Лучше посижу в гостевой комнате минут двадцать, а потом с Марком и Катей поедем обратно. Если они, конечно, собираются составить мне в этом компанию.
– Дарьяна! – Кирилл бросается за мной следом, и я крепче сжимаю зубы.
Прилипала. Настолько задело мое равнодушие? Хочет выбить симпатию, чтобы потешить эго?
– Я ведь говорила тебе, что мое сердце занято!
Иду дальше, не оборачиваясь и не сбавляя шаг. Но землю точно выбивают из-под ног, когда Кирилл называет меня другим именем:
– Опал!
Туман застилает мысли. Единственное, что остается в этой дурманящей дымке четким и звонким, – это мой ник. Он повторяется в мыслях снова и снова, пока пытаюсь сравнить голоса Кирилла и Оникса.
Нет. Не он.
– Ты же узнала меня. – Кирилл медленно приближается ко мне и встает лицом к лицу. – Правда?
Что происходит?
Морщусь, будто от боли, и качаю головой.
Кирилл мягко улыбается. Карие глаза в свете коридорных бра кажутся медовыми, а светлые волосы по цвету напоминают золотой песок на пляже. Кирилл с его доброй улыбкой похож на солнце, которое не опаляет, но греет. Правда, мне под его лучами места нет.
– Это не ты, – отрезаю я и отступаю на шаг. Не позволяю ладони Кирилла скользнуть по моей щеке.
Он опускает руку, но тень огорчения ни на миг не касается его лица. Наоборот, Кирилл кажется довольным, будто заранее знал, что так будет.
– Ты столько недель играла со мной, а теперь говоришь, что Оникс – это не я?
Эти слова – как удар под ребра. Не могу дышать и застываю на несколько мгновений, пораженно глядя на Кирилла. Он же кажется довольным, несмотря на
