Неправильная любовница - Любовь Попова
— Ему скоро будет три, — слышу голос за спиной и дергаюсь. От осознания становится дурно. Продолжаю вглядываться, замечая ямочку на щеке, как у Алины. Но вот брови, они словно нависают над глазами. Как у меня.
Сглатываю, откидываясь на спинку дивана, прикрывая глаза.
— Охуеть.
— Весьма многословно, — открываю глаза и вижу, как Алинка нависла надо мной, касаясь распущенными волосами. Я резко поднимаю руки, тяну малышку на себя, укладывая ее на диван и нависая сверху. Она визжит от неожиданности, но не брыкается.
— Видишь, как хорошо вышло, я только в тебя кончил, а сын уже взрослый.
Это тупая шутка, но она дает мне шанс быть серьезным, и не начать, как минимум, материться, как максимум, орать, какого хрена, она ничего мне не сказала.
А она все понимает, улыбается мягко, касается небритого лица.
— Ты можешь немного поорать, если хочешь, я уже никуда не убегу.
— Почему, — горло от эмоций перехватывает. Это сильнее всего, что я испытывал раньше. Сын. Она родила мне сына. Она уехала беременная. — Почему ты просто не позвонила, я бы…
— Я не была уверена в этом твоем «бы», а ты уверен? Уверен, что в тот момент не повел бы меня на аборт?
— На аборт? Ты с ума сошла? Я тебе хоть раз вред причинил? Давай, вспоминай.
— Ну… Может и нет. Но ты обращался со мной не лучшим образом. А мне так хотелось свободы, хотелось не прятаться с сыном по углам и гордо держать голову.
— А как ты вообще смогла забеременеть? Ты же таблы принимала, — я не злюсь, просто интересно.
— Ну… Я не всегда их принимала. Я знала, что уйду от тебя, но очень хотела оставить что — то на память.
— Нихера себе сувенирчик.
— Могу вернуть одним сперматозоидом, — поднимает она брови, и вдруг чувствую, как ее ножки раздвигаются, тесно обнимая мои бока. Даже тааак..
— Хочу увидеть сына. Ты скажешь ему? А если он не примет меня? А если…
— Ему три, Андрюш. Он примет даже сантехника, если я скажу, что он его папа.
— Очень смешно, — убираю руку вниз и сдергиваю покрывало, в которое она себя спрятала. — сейчас обратно поедем.
Срываюсь с дивана, с уже обнаженной Алины и иду к телефону. Вызываю вертолет.
— Пора собираться?
— У нас есть пятнадцать минут, — иду к дивану и ложусь прямо на свою девочку. На миг смотрю на живот, представляя, каким он был большим, на грудь, которой она кормила. — Блядь, Алина, я столько интересного пропустил. Я убью твою подругу. Какого хрена она на меня клеветала? Ты бы давно ко мне вернулась.
— У тебя всегда есть шанс наверстать упущенное время. А Вику мы не будем обсуждать.
— Что это значит.
— То и значит. Она делала это по веским причинам, и я уже ее простила.
— Охереть. А если она меня соблазнит, ты ее тоже простишь?
— Вика не такая, — смеется она и проводит пальчиками по напряженным плечам. — Она самая близкая для меня. Дороже нет.
— А я?
— А теперь и ты. А если ты хочешь быть со мной, придется смириться и с ней.
Ну да ладно. Смириться, ага. Я устрою этой дряни веселую жизнь и заберу семью в Москву, пусть сама варится в своей ненависти.
Целую малышку в губы, наконец наслаждаясь полноценным поцелуем, тут же забывая обо всем. Направляю член во влажную щель, стискивая зубы от наслаждения, что бьет точечно в каждую клетку тела, опаляя кожу лавой. Черт, как же в ней хорошо. Двигаюсь рывками, одной рукой разминая грудь, другой стискиваю мягкую задницу. Целую непрерывно, купаюсь в ее любви, в ее возбуждении, что она дарит мне руками, губами, всем телом. Поднимает ногу почти до плеча, и я ее себе закидываю, охреневая от такой шикарной растяжки. Меняю угол проникновения, начиная вторгаться в нутро все быстрее. Резче. Жестче. Вдалбливая любимую в диван.
— Покричи, — задыхаюсь, черт. — Покричи для меня.
Набираю темп, смотря в эти океаны глаз, смотря на влажные припухшие губы. Моя. Моя. Теперь навсегда моя.
****
Глава 39
Алина
Мы возвращаемся в город на вертолете. На этот раз мои руки развязаны, а во рту лишь горькая слюна. Внутри все клокочет от обиды на Вику. Она отказалась со мной разговаривать и наверняка будет говорить, что хотела как лучше для меня, но чеееерт, как же хочется ее ударить. Это чувство даже недавние оргазмы перекрывает. Знаю, что и Андрей тоже недоволен. Мы потеряли три года, хотя могли быть вместе. Он мог видеть, как растет ребенок, он мог присутствовать на родах. Зачем Вика так поступила. Зачем?
Слезы на глазах, а губы сжаты. Я держу руку Андрея, который словно меня потерять боится.
Вертолет тормозит там же, где нас забирал. Мы тут же спускаемся и едем домой. Знаю, что Лешка уже спит, но думаю Андрею пока хватит и на спящего него посмотреть.
Мы доезжаем до дома на такси, паркуемся.
— Андрей, насчет Вики. Я сама, ладно?
— Без разницы…
Я не обращаю внимания на его слова, сейчас думаю не о том. Нам открывает Степановна. Немного волнуется, кивает Андрею. Мы проходим, разуваемся, и я сразу веду его в детскую.
— Вики нет?
— Сказала, зайдет утром.
— Ясно, — даже странно, почему она трусит поговорить. Сказала бы все честно. Замечаю, что в детской заняты две кровати. Карим здесь. — Она куда поехала?
— Это же Вика. Кто ж ее знает.
Поджимаю губы. Иногда я не понимаю собственную подругу, а иногда обижаюсь. Не сразу подмечаю, что Андрей уже возле Лешки. Сидит на корточках и рассматривает сына. Мне даже дотрагиваться до него сейчас страшно. Он словно не в себе.
— Он охерительно похож на тебя, малыш, — поворачивает голову.
— Да, есть такое.
— Просто одно лицо. От телок отбоя не будет.
Поднимаю брови в немом возмущении.
— Ну это только пока не найдет свою единственную. Этот чего здесь?
— Не этот, а Карим. Пойдем чай попьем. Попытаюсь до Вики дозвониться.
— А с ней обязательно разговаривать? — проходит он на кухню, рассматривая убранство квартиры. Она кстати в ипотеке, как и квартира Вики. Мы только недавно въехали, а раньше все вместе жили на съемной. Было кстати тяжеловато. Я то могу ужиться с кем — угодно, но видела, что Вике тяжело. Она даже научилась сама быт вести, хотя всю жизнь за нее это делали
