Неправильная любовница - Любовь Попова
— Андрей блин!
Он поворачивает меня к себе.
— Это не номер отеля. Я говорила…
А в следующий момент происходит невероятное. Он заклеивает мне рот скотчем.
Я от шока даже сопротивляться не могу.
Глазами пытаюсь высказать эмоции, но он только улыбается.
— Ты же сама просила без слов, твое желание выполняю.
Желание? Он больной?
Хочу сорвать скотч, но он уже убрал мои руки за спину и связал их.
Я кричу сквозь ленту, но Андрей только качает головой.
— А теперь я исполню свое желание. Новый год же.
Он наклоняется и поднимает меня в воздух, закидывая к себе на плечо.
Я кричу, но меня никто не слышит. Особенно когда шум работающего вертолета становится громче. Я ахаю от удивления, когда Андрей усаживает меня в адски громкую. Машину и садится следом, давая сигнал пилоту стартовать с крыши отеля.
Дергаюсь и шиплю, пытаясь высказать все что думаю, но Андрей только качает головой и показывает на уши, мол ничего не слышит.
А я даже не знаю, смеяться мне находчивости Андрея или плакать от собственной беспомощности.
Глава 37
Андрей
Алинка конечно недовольна. Бурчит себе что — то под нос, стреляет в меня обиженными взглядами, но я особо не отвлекаюсь, глажу ее пальцы, просто наслаждаюсь прикосновениями. Как долго я не видел ее вот так рядом. Покорно плененную. А видеть ее связанный особый вид кайфа, ни с чем сравнимый. Сейчас даже стыдно, за всех тех женщин, которыми я пытался заменить Алину. Они суррогаты, она само совершенство.
Мы прилетаем в небольшой домик в горах. Это место я видел несколько раз в туристических пабликах и каждый раз думал, что было бы круто закрыться тут на недельку. С Алиной. Слышать, как она рвет глотку, когда я шлепаю ее по заду или толкаюсь против воли.
Здесь море снега, стены из толстого непробиваемого стекла, деревянная мебель и потрясающий вид на горы. В Алтай легко влюбиться. Причем в любое время года.
Нас высаживают на примыкающей к дому вертолетной площадке, сгружают небольшой контейнер с едой и всем необходимым для двух дневного проживания. Если потребуется помощь или мы захотим продлить наш отпуск, то нужно будет просто позвонить и в течении пятнадцати минут вертолет будет здесь.
Ну красота же… Но еще красивее покрасневшее от холода лицо Алины, рот которой все еще связан. Даже жаль, что использовать его я пока не смогу. Ну ничего, наверстаем.
Вношу свою ношу внутрь, радуюсь тому как округляются ее глаза.
Молчание золото, но и так понятно, что она приятно удивлена.
Усаживаю на диван и иду за коробкой. Пока раскладываю. Включаю приятную музыку. Кажется, эта группа была ее любимая.
Навзничь упавшие, насмерть пропавшие.
Нет стыда у любви, запретов не может быть!
Парим друг над другом мы, кружим самолётами —
Этим эфиром только и можно дышать, В этих движениях только и стоит жить! (ночные снайперы)
Оборачиваюсь и вижу, как она сощуривает глаза, прячет улыбку.
Да, малыш. Я все помню.
— Ты голодна? Нет? А вот я очень. Столько лет на постных блюдах сидеть, не разгуляешься знаешь ли, — усмехаюсь я, заканчивая раскладку блюд и возвращаясь к насупленной Алине.
— Обиделась, что я был с другими. Не обижайся, — сажусь на диван, а она отодвигается. — Я всегда думал только о тебе.
Она скептически задирает бровь.
— Я искал тебя, малыш. Знала бы ты, сколько людей занимались твоим поиском. Я даже нашел твоих биологических родителей.
Она раскрывает широко глаза, по щеке катится слеза и я стираю ее, целую мокрую дорожку.
— Отец наркодиллер уже умер давно. А вот мать жива. Работает все там же медсестрой в одной европейской деревушке. Хочешь съездим к ней? Ну не плачь, малыш. Я все для тебя сделаю, только чтобы ты со мной была.
Она хмурится, что — то сказать хочет, но я головой качаю.
— Дай мне хотя бы один день, а потом можешь материть меня сколько угодно. Один эротический день. И нет, я не отпущу тебя. Не сейчас, не потом. Я сделаю тебе ребенка, о котором ты так мечтала. И замуж возьму. В любой последовательности.
Мои руки уже тянутся к воротнику ее пальто, и я распахиваю его, охуевая от того в какой она сегодня виде. Платье по типу корсета, которое делает ее небольшую грудь крайне привлекательной. Я даже палец сую между упругими полушариями, чувствуя, как платно, мечтая только о том, как буду толкать туда член.
— Я не сделаю тебе больно, — дергаю ее за ноги и укладываю на кровать. Она шумно и часто дышит. Из-под скотча уже течет слюна и скорее всего скоро он отойдет, так что у меня припасена другая игрушка. Я разворачиваю Алину к себе попкой, оставляя пальто болтаться на связанных руках. Оголяю белые ягодицы, сходя с ума от того насколько они круглые и мягкие. Провожу по ним руками, чувствуя, как меня кроет, как хочется скорее начать трахаться. Но прежде я достаю из сумки, что привез с собой мягкий шарик кляп.
Поворачиваю ее лицо к себе, шепчу.
— Сейчас я поцелую тебя, только не кричи, когда буду скотч срывать. Только не кричи. Хотя можешь. Здесь ты можешь кричать, сколько твоей душеньке угодно.
Резким движением срываю скотч, тут же закрываю покрасневшие влажные губы поцелуем, бедрами имитируя половой акт, пытаясь хоть немного облегчить свои страдания. Как же в нее хочется. Очень сильно.
Она не отвечает на поцелуй, за язык пытается укусить, моя обиженная девочка.
— Андрей, меня там ждет… — кто же ее там ждет я так и не понял, потому что успел вставить плотный шарик и закрепить кляп на голове.
Она начала сильнее дергаться, мычать, но затихла, как только я провел по внутренней стороне бедра рукой. Все выше, к межножию, которое издавало такой запах, что меня колотить начало. Я сползаю вниз, только чтобы вдохнуть этот аромат еще больше, насытиться им. Трогаю влажную полоску трусиков, усмехаясь.
Недовольная и возбужденная. Особенный кайф был, когда она такая. Ее нужно расшевелить, дать забыть суть обиды, чтобы она полностью растворилась в страсти, полностью стала моей. Без остатка.
Раскрываю мягкие ягодицы. Еще неделю назад там были мягкие волоски, а сегодня все гладкое, нежное, такое, что член просто долбиться об ширинку и я рукой крепко его сжимаю, словно это ослабит давление. Расстегиваю брюки, звеня пряжкой.
Алина слышит, начинает
