Тайная жена моего мужа - Амелия Борн
- Да. Простите меня, пожалуйста, это было неправильно.
Он слегка качнул головой:
- Ничего. Я понимаю.
- Правда?
Раздался тихий, хрипловатый смех.
- Ну, во всяком случае, не осуждаю.
Он больше ничего не добавил, я тоже не знала, что сказать. Но вдруг осознала, что не сделала одной важной вещи…
- Спасибо вам, - проговорила с чувством. - За все. За то, что с Ромой посидели, пока он меня ждал. Не знаю, что вы ему сказали, но с вами он совсем другой стал… куда веселее, чем до тренировки.
Никита лишь коротко усмехнулся.
- Я просто поделился с ним собственным опытом.
- Вот как…
Уточнять, что означали эти слова, я не стала - тема показалась слишком уж личной. Снова взявшись за ручку, произнесла:
- Ну, нам пора.
- Да, вам пора.
Но прежде, чем я успела открыть дверцу, рука тренера деликатно, почти невесомо, коснулась моей.
- Могу я попросить вас кое о чем, Карина?
Я обернулась к нему с удивлением.
- Да, конечно.
Он пристально посмотрел мне в глаза и коротко обронил:
- Не играйте со мной, пожалуйста.
- Я и не думала…
- Вот и хорошо.
Он убрал руку так же неожиданно, как прикоснулся, и отвернулся к окну, давая понять, что отпускает.
Со странным чувством какой-то недосказанности и внезапно накатившего холода, я выбралась из автомобиля, коротко бросив на прощание:
- До свидания.
- До встречи, Карина.
И в этой короткой фразе словно бы прозвучало какое-то обещание.
Но я предпочла об этом сейчас не задумываться.
Глава 41
Инге потребовалась пара дней, чтобы осознать: Яков и правда ушел. Яков отверг ее и Олесю.
Это оказалось настолько шокирующим для нее исходом, что поверить в это до конца никак не получалось. И с каждым днем все чаще вспоминалась совместная жизнь с ним, его горячие признания, клятвы в вечной любви, обещания ждать…
А в итоге - пшик. Все его слова ничего не стоили. Все они имели свой срок давности, а она и в самом деле верила, что может вернуться к нему в любой момент и ее примут…
Совместная жизнь с ним, не всегда простая в виду нехватки денег, теперь казалась самым прекрасным периодом в жизни. Как же она прежде не ценила это слепое обожание, эту нечеловеческую преданность?..
Мысли о том, что все кончено, действительно кончено, казались бредовыми и нереальными. Она не хотела в это верить. Она не знала, как жить дальше, в этих, новых условиях, где вновь осталась одна, без Якова…
Но разве она, Инга Отрадная, когда-то сдавалась так просто? Жизнь ее никогда не щадила, но она всегда упрямо вставала и шла дальше. Она всегда добивалась своего. И пусть карьера модели для нее теперь уже была утеряна безвозвратно, за Якова она еще поборется! Любыми средствами и способами. Что ей еще терять?..
За всеми этими тяжелыми мыслями Инга не сразу осознала, что так и не разобралась с одним важным и весьма странным вопросом. С утверждением свекрови, что та давала деньги на содержание Олеси…
Инге казалось, что она присылает достаточно средств на то, чтобы дочь ни в чем не нуждалась. Конечно, она и о себе не забывала - недаром ведь всю жизнь мечтала о дорогой брендовой одежде, о роскоши… Но никогда она не позволяла себе чего-то в ущерб Олесе. И когда понадобилось продать все, чтобы поставить дочь на ноги - сделала это, не задумываясь.
Но чем иным, кроме настоящей привязанности к Олесе, было объяснить поведение Елены Николаевны? Когда Инга звонила ей на старый стационарный номер, которым свекровь, как выяснилось, до сих пор пользовалась, она рассчитывала на две вещи. Первое - то, что Елена Николаевна приедет, как минимум, чтобы увидеть внучку, познакомиться с ней, и тем самым окончательно дестабилизирует положение Карины в доме. И второе - то, что она, как человек старой закалки и строгого воспитания, предпочтет законную внучку незаконному внуку. Так оно в итоге и вышло. Но было в ее поведении и поступках что-то еще, куда более личное и ей, Инге, непонятное…
Инга размышляла обо всем этом, пока варила Олесе кашу. И стало ясно, что есть один очень простой способ выяснить, говорила ли свекровь правду.
- Олесь! Лесь, иди сюда! - крикнула Инга в сторону комнаты, приоткрыв дверь кухни.
Олеся появилась перед ней почти мгновенно. И снова с этой проклятой книгой в руках!
- Что случилось? - спросила встревоженно.
Ее бедная девочка… как же она привыкла к дурным новостям, постоянным тревогам, тяжелым испытаниям…
- Ничего, - ободряюще улыбнулась Инга. - Просто хотела поговорить. Помнишь, когда мы жили у папы, туда приезжала женщина…
Олеся кивнула.
Инга попыталась задать следующий вопрос как можно спокойнее:
- Ты ее видела раньше?
И вновь - уверенный кивок.
- Это баба Лена.
Рука Инги, помешивавшая кашу, дрогнула. Она спешно отвернулась, сняла кастрюлю с плиты от греха подальше, и спросила:
- А откуда ты ее знаешь?
Олеся наградила мать недоуменным взглядом.
- Это же подруга тети Светы. Она часто приходила в гости. Всегда приносила мне чего-нибудь вкусного…
У Инги задрожали ноги. Значит, все правда? Но почему Света так поступила, почему предала ее, обманула? Ведь Инга просила ее никому не говорить о том, чей это ребенок…
Сложностей при жизни в небольшом городке, как правило, не возникало. Работала Света на дому, поэтому в садик Олеся не ходила. А в больницах Инга договорилась заранее, что, в случае чего, приводить девочку будет Света…
Конечно, пришлось ради этого сделать несколько «подарков», зато никто не лез в их дела. За спиной, конечно, вовсю сплетничали о том, что Инга нагуляла ребенка «в этих ваших Европах», но на это ей было глубоко плевать. Более того - ее это даже устраивало…
Натянув улыбку, Инга положила Олесе в тарелку кашу и, поцеловав дочь в макушку, попросила:
- Ты пока кушай тут, ладно? А я сейчас вернусь, только позвоню по делу.
Олеся проводила ее обеспокоенным взглядом, словно ни на миг не поверила ни в улыбку матери, ни в ее беззаботный тон…
Инга же спешно выскочила в комнату, приходившуюся им так же спальней в этой однокомнатной квартире, и трясущимися пальцами нашла имя Светы в списке контактов…
Та ответила быстро.
- Алло?
- Ты зачем просила денег у
