Лучшая из лучших - Алексей В. Мошков
— Легко тебе говорить, — тяжко вздохнул Фомин в ответ на успокаивающие Настины речи. — Мне бы твой оптимизм…
— Никогда не была оптимисткой, — возразила девушка. — Но если я скажу, что будет ужасный ужас, тебе станет легче?
— Нет, легче мне не станет. Но сейчас назревает действительно серьезная ситуация.
— Насколько серьезная?
«Примерно на сорок миллионов», — подумал про себя Фомин, а вслух произнес:
— Достаточно. Я могу стать банкротом.
— А что тебя больше пугает, — спросила Настя, присаживаясь за стол рядом с ним, — потеря денег или изменение уровня жизни? Строго говоря, пугало и то и другое. Подтекст вопроса был понятен: как много для Фомина значат деньги и насколько сильно он к ним привязан. Но для него, выросшего в обычной семье очень среднего достатка, повышение уровня и качества собственной жизни до определенного возраста было почти что идеей фикс.
Если вы не знаете, что такое зимние сапоги-дутики на синтепоновой ватной подкладке — вас можно поздравить, поскольку родители смогли уберечь вашу психику от лишней травмы. Это сейчас им придали пристойный внешний вид, научились шить с закосом под скандинавские угги и даже облагородили дизайнерскими изысками в виде шнуровки и всевозможных оторочек из «рыбьего меха».
А в пору детства Фомина такая обувь выпускалась только в двух вариациях: сапоги на зиму есть и сапог на зиму нет. А если попадались варианты поинтереснее и покрасивее, на них банально не хватало денег. Поэтому выбирать не приходилось: либо ты ходишь в этих чудовищных позорных дутиках с сухими ногами, либо носишь демисезонные ботинки — и здравствуй насморк и температура.
Справедливости ради надо отметить, родители прикладывали неимоверные усилия, чтобы Максим мог сказать:
«У меня было счастливое детство». Но осознание ценности этого периода жизни пришло к нему сильно позже, когда указанная в паспорте дата рождения стала недвусмысленно намекать, что пора бы уже подвести определенные итоги и разобраться наконец с детскими комплексами и страхами.
Только с первыми, по-настоящему значимыми коммерческими успехами, когда вместе с большими деньгами пришло понимание, что иметь их могут не только избранные, но и обычные среднестатистические граждане, за чьими спинами нет поддержки в лице родителей из совета директоров, Фомин стал спокойнее относиться к деньгам, больше не пытаясь истово зарабатывать, покуда хватит здоровья.
Но страх откатиться на уровень, когда хорошие доходы были только туманной перспективой, боязнь снова оказаться среди миллионов людей, которые с потухшими глазами маршируют утром на ненавистную работу, а вечером возвращаются домой в битком набитом общественном транспорте, нежелание обменивать каждый свой день на оскорбительно маленькую зарплату и понимать, что хрен ты вырвешься из замкнутого круга — вот это пугало по-настоящему.
— Деньги неразрывно связаны с уровнем жизни, — ответил Фомин на вопрос Насти. — С внешней стороны — да, — согласилась она. — Но если человек мудак, то его никакие деньги не спасут.
Фомин вопросительно посмотрел на нее, пытаясь понять, причисляет ли она и его к этой категории. — Я не про тебя, — уточнила Настя с улыбкой. — А в принципе.
— Ну, обычно много денег оказывается именно у мудаков.
— Деньги здесь ни при чем, они просто лакмусовая бумажка. Если человек пропитан говном, у него и деньги пропахнут.
Ага, вот только деньги — гарантия того, что тебя не отвергнут. Попробуйте с пустыми карманами завести полезные знакомства. Подобные связи образуются на курортах, в ресторанах, на благотворительных вечерах. А если вы сами без пяти минут нуждаетесь в благотворительности, вы этим людям неинтересны, они живут даже не в другом социальном слое, а в иной социальной реальности.
Еще хуже дело обстоит, когда вы молодой мужчина.
Если природа не наградила гиперсексуальной маскулинностью, а начальник не расщедрился на зарплату выше средней по региону, не поможет даже самое искрометное чувство юмора и прокачанная на максимум харизма. Современный мир чертовски прагматичен, особенно в сфере личных отношений. Любишь — докажи, добыв денег для объекта своей любви. Поэтому в последние лет пятнадцать зарабатывают не для, а скорее на объект, с легкой душой переводя его/ее в статус предмета товарно-денежных отношений. Проституция? Отнюдь: негласный общественный договор, жесткими рыночными условиями почти возведенный в норму.
Любить стало дорого, мечтать — грустно, а грезить о большом светлом чувстве, одном на всю жизнь, чтоб аж дыхание перехватывало — просто наивно и глупо.
«Хочу айфон, хочу на море, хочу в ресторан», — не моргнув глазом с наращенными ресницами заявляет каждая вторая девушка, внезапно осознавшая ценность собственных первичных половых признаков и готовая без малейших зазрений совести торгануть ими, как только поступит выгодное предложение. Обещаниями звезд с небес уже не отделаешься: подавай целую галактику, причем со свидетельством о собственности и сертификатом соответствия установленного образца. Предосудительно? Ни разу — каждый портит себе жизнь как умеет.
Безусловно, есть и другие, гораздо менее меркантильные и куда более романтически настроенные барышни — их много. Но, во-первых, их никогда не заподозришь в желании познакомиться, а во-вторых, на людей, которые действительно способны дать им семейную гармонию и уютные вечера под кухонным абажуром, они не обращают своего царского внимания. Даже не смотрят в их сторону, вычеркивая все предлагаемые варианты как несостоятельные, руководствуясь при этом положениями какого-то одного, только им самим известного, табеля о несоответствии придуманного идеального образа реальному человеку. С годами вариантов предлагается все меньше, но табель — непосредственный виновник торжества одиночества — все так же бережно хранится и переходит в статус непреложной истины.
— Окс… — начал Фомин и осекся. — А? — переспросила Настя.
«…ана», — подумал он про себя. Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу.
— Я говорю ок, — поспешил он исправить внезапно вырвавшееся из подсознания начало фразы и перевести все в шутку. — То есть вы, гражданка, обязуетесь любить меня даже после потери благосостояния?
— Во-первых, ты еще ничего не потерял, — ответила она, и в ее голосе появились серьезность и жесткость. — Во-вторых, сейчас было обидно.
— Поясни…
— Ты правда считаешь, что меня интересуют только деньги?
Если в вашей голове есть мысль — надо точно знать, кто ее поставщик и какие у него источники. Чаще всего в роли поставщика оказывается либо общественное мнение, либо собственное подсознание,
