Проданная монстру - Ева Мелоди
– Я туда не зайду…
– Это глупо, Эрика, – морщится Давид. – Я, поверь, тоже не испытываю ни малейшего желания теперь жить здесь. Но не так… Словно она имеет власть над нами. Ты устала. Пойдем в нашу комнату. Отдохнем. С жильем решим.
Он практически силой тащит меня в дом.
– И правда, отличный вышел сюрприз, – произношу с горечью, когда оказываемся в нашей комнате. – Поверить не могу, что она жива… И то, что я ничего не чувствую по этому поводу…
– Это все непросто, Эрика, – вздыхает Давид.
– Ты знала о том, что она жива? Как давно? Это ты вернул ее? – начинаю нервно расхаживать по комнате, взад-вперед. Неужели это все игра, в которую меня втянули? Нет никакого супружества, никакой любви…
– Как давно ты знаешь об этом? Сколько уже вы общаетесь за моей спиной?
– Прекрати Эрика, поверь, мне это не доставляет ни малейшего удовольствия. Но я не буду тебе врать. Это действительно я нашел твою сестру. Хотя не имел таких планов, – мрачно признается Бахрамов. – Побочный эффект, мать его, иначе и не назовешь.
– Значит, все разговоры о финансах… о разорении… Все ложь? И твое отсутствие… Ты был с ней?
– Я не был с ней. Я летал к ней, чтобы убедиться, что это она. Чтобы помочь ей вернуться домой. У нее не было на это денег. У нее были кое-какие проблемы в Сингапуре, с местными криминальными элементами. Я не мог ее бросить на произвол судьбы, раз уж нашел. Она мать моего ребенка… Но в этом нет никакого заговора, Эрика, пойми. На наши отношения это никак не повлияет. Твой отец счастлив. Он плакал, когда я привез ее.
– Но зачем столько лжи?! Почему ты сразу не сказал?
– Я хотел провести с тобой время. Хотел, чтобы ты отдыхала, наслаждалась природой, покоем. А не психовала и накручивала себя. Марго мне обещала, что, когда мы вернемся, ее не будет в этом доме. Я снял ей квартиру в центре. Договорились, что откроем Николь правду постепенно. Как и тебе. Она не должна была так поступать… Клялась и божилась, сука, что этого не сделает.
– Она всегда имела склонность к театральным представлениям, – вздыхаю.
– Плевать на нее и ее замашки. Если продолжит в этом духе, я ее засуну обратно в ту дыру, из которой вытащил.
– Ты нашел ее потому что она может знать правду о смерти мамы… Поэтому, да? Ты хочешь узнать правду.
– Да, хочу.
– Я тоже… Ты прав. Надо завершить эту историю.
– Я это сделаю, детка. Если ты будешь со мной. Если я буду спокоен, буду знать, что у нас все хорошо.
– Все хорошо…
– Отлично.
Давид берет меня за подбородок, притягивает мое лицо к своему. Наклоняется и осторожно целует мою нижнюю губу. Его рот обжигает, губы горячие, требовательные. Но в то же время осторожные, совсем не похоже на его обычный жадный напор. Неторопливая нежность поцелуя заставляет трепетать. Когда, наконец, он касается моего языка своим, от моего гнева, водоворота панических мыслей, обиды, не остается и следа. На их место приходит страсть. Сдержанный и осторожный вначале, поцелуй становится опасным и возбуждающим. Я тону в этом мужчине, растворяюсь, отдаю себя без остатка. Безнадежно влюбленная…
* * *
Время близится к полуночи, Давид уснул, утомленный нашей страстью. Я же, все равно не могу перестать думать о ситуации в которой оказалась. Не получается заснуть, решила выпить стакан теплого молока. С удивлением вижу свет в кабинете папы, и не могу удержаться, приоткрываю дверь. Отец сидит за письменным столом, перед ним стоит графин с виски и наполовину наполненный бокал.
– Я понимаю, как это выглядит детка, – вздыхает отец, когда вхожу в его кабинет.
– Выглядишь ты не особенно счастливым, – вздыхаю. – Но напиться не выход.
Ставлю рядом, на стол свой стакан с молоком, опустошенный до половины. Чокаюсь, криво улыбаясь, касаясь бокала с виски.
– Я не планировал надираться, – грустно улыбается в ответ папа. – Всего лишь пара глотков, чтобы немного успокоить нервы.
– Почему ты нервничаешь? Думала, что ты счастлив.
– Девочка моя, вы ведь обе мои дочери. Обе мне дороги… Что ты от меня хочешь? Чтобы я выгнал Марго из дома?
– Нет… конечно же нет. Я ничего от тебя не требую, пап. Все нормально. Просто… это было неожиданно. Я разозлилась на Давида, ведь он знал обо всем…
– Ему все это тоже как кость в горле, – вздыхает отец. – Думаю, он просто не хотел тебя волновать. И я не хотел. Но пойми, что мне оставалось сделать? Да, Марго поступила ужасно, чудовищно, когда решила не сообщать нам о том, что жива. Но она моя дочь, и узнав эту новость я испытал огромную радость и облегчение. Сейчас я мечтаю только обо одном, чтобы в нашей семье воцарился мир.
– Да, конечно. Я понимаю.
– Ей некуда идти, она все потеряла. Связалась с каким-то хлыщом… Он ее подставил, бросил без денег по итогу. И только когда не осталось другого выхода, обратилась к нам.
– Мне очень жаль…
– Не думай, что у нее к тебе могут быть какие-то претензии. Да, ты замужем за ее женихом. Но то что было между ними – уже в далеком прошлом. Марго не претендует на Давида. Она сильно переживала, когда потеряла мать. Не могла прийти в себя, считала себя виновной в том, что произошло. Поэтому, когда случился несчастный случай, и произошла ошибка в документах, ее вместо другой девушки записали мертвой… Она узнала об этом позже. И решила не опровергать никаких слухов. Начать новую жизнь.
– Звучит правдоподобно, да.
– Но ты не веришь?
– Я не знаю, пап. А что еще может быть? Господи, я уже даже готова поверить в то, что Марго тайный агент ЦРУ, или любой другой шпионской организации… плевать. Я больше о Николь волнуюсь… Что мы ей скажем?
– Мы уже поговорили с ней. Николь в восторге. Ей очень понравилась Марго.
– Вот как… Замечательно.
Стыдно признаться, но я чувствую ревность. Получается, Марго вернулась и забрала сразу обратно то, что было моим. Я всегда считала Николь родной дочерью. Сейчас мне ужасно стыдно. Какой я оказывается ужасный человек…
– Если Марго тут останется, нам лучше съехать. Впрочем, я с самого начала не хотела жить здесь, – вздыхаю.
– Все образуется. Не торопись делать поспешных выводов. Ведь вы сюда переехали, чтобы Николь сблизилась с родным отцом. Это получилось. Она только и говорит, что про Давида. Потерпи, детка. Марго сильная, она оклемается. Найдет себе новую любовь, я уверен,