Мисс Неугомонность - Галина Валентиновна Чередий
– Мари, детка, ты в порядке?
От низкого баса тоненько зазвенели выставленные бокалы для воды, а я опрометью кинулась через всю кухню в теплые, уютные и такие надежные объятия Антуана Дюпре, моего обожаемого папули.
– Пап, у нас тут имбирные печеньки. Целых два противня. Доставай дробовик и зови дядюшку Жака. Нам скоро предстоить кого-то убивать, – оптимистично влез Николя.
– Дураки какие-то! Я вас порадовать хотела, – всхлипнула я откуда-то из папиной подмышки.
– Мы тоже рады видеть тебя, сестренка, – кивнул Поль и сложил на груди могучие ручищи. – Но имбирные печеньки, да еще и в таком количестве – это прям беда-беда. Ну, и как зовут будущего покойника?
Глава 22
– Мистер Доэрти? Прекрасно! Наконец-то! Вы-то мне и нужны.
Я в первый момент не узнал вышедшего мне навстречу смутно знакомого мужчину: строгий деловой костюм темно-синего цвета со значком Лиги Плюща на лацкане (Лига Плюща – восемь самых престижных учебных заведений США – прим. Авторов), узкий черный траурный галстук, стильные очки в тонкой золотой оправе, пачка документов в руках, суровое выражение лица… Ронни?
– Ронни, дружище, тебя не узнать!
Сказать, что я был удивлен, – не сказать вообще ничего. Видеть в этом образе нашего вечно улыбающегося и будто немного под кайфом продюсера, обожающего эпатаж и карнавальные яркие тряпки в качестве повседневной одежды, было не только удивительно, но и даже немного тревожно. Будто за время нашего отсутствия произошло нечто невероятно плохое, то, с чем даже умеющий находить позитив в любой дурацкой ситуации Ронни не смог справиться.
Внутри все свернулось тугим узлом, а к горлу подступила легкая тошнота.
– С этого дня для вас мистер Лоуренс, – жестко отрезал этот незнакомец с лицом и голосом нашего улыбчивого добряка. – Прошу вас пройти в кабинет. – И он повелительным жестом ткнул на дверь каморки Мари.
– Эм-м-м… мистер Лоуренс, могу я попросить буквально пять минут перед встречей? – глядя в его непривычно суровые, сжатые в щелочки глаза, с запинкой попросил я. – Может, даже меньше. Мне буквально пару слов надо сказать мисс Дюпре.
Херня, конечно. Парой минут мы вряд ли обойдемся, но мне лишь успеть о главном сказать. «Прости, я тупой мудила, ты мне нужна» – много времени не займет.
– Оу, вам тоже хотелось бы сказать пару слов нашему директору? – Тон почти незнакомца стал холодно-язвительным. – Удивительное дело: именно о ней я и хотел с вами побеседовать. Но, увы, ее нет на месте. И именно в связи с ее отсутствием на работе я и требую пройти в кабинет для объяснений. Сейчас же!
То, что только что перекручивало внутренности от некоего дурного предчувствия, мгновенно рвануло, разлившись едкой желчью, которая, казалось, вот-вот хлынет обильным холодным липким потом по всему телу. И я покорно побрел за Ронни, попутно вдруг замечая неодобрительные косые взгляды сотрудников. В поисках хоть малейшей подсказки я принялся обшаривать глазами помещение гаража, в надежде увидеть хоть кого-то из братьев, с которыми не успел даже словом перекинуться после возвращения. Но единственный, кто попал в поле моего зрения, – Дизель. И мне поплохело окончательно. Потому что такого осуждения пополам с презрением в его глазах я не видел ни разу в жизни.
– Как нет? – сипло спросил я, едва за нами закрылась дверь в кабинетик Мари. – Она же должна была вернуться первой! Еще вчера вечером!
Она же цела? Ничего не слу… Нет! Нет-нет-нет, я себе даже в эту сторону думать запрещаю!
– Но не вернулась. И я хочу узнать причину ее настойчивого желания не просто уволиться, а сделать это немедленно, без объяснений и даже не попрощавшись с командой.
– Это невозможно, она не может бросить… – Я споткнулся, лихорадочно перебирая в голове причины, по которым драконяша не может вот так взять и забыть всех людей, которыми она так дорожила.
– Я тоже так думал, – кивнул мистер Лоуренс, умащиваясь в ее кресло и даже не предлагая мне присесть. – Однако мисс Дюпре позвонила мне вчера, в районе пяти вечера, и потребовала дать ей расчет, объяснив это обстоятельствами неодолимой силы. То есть форс-мажором. И поэтому я требую у вас, мистер Доэрти, как у человека, которому я великодушно разрешил взять в простейшую командировку своего самого ценного сотрудника, понадеявшись, что за это время вы найдете силы держать себя в руках и ничего не испортить, детально отчитаться в форс-мажорности случившегося. Итак? Что! Бл*дь! На х*й! Случилось?! – громоподобно рявкнул Ронни и так грохнул кулаком по столу, что стоявший на нем монитор подпрыгнул, а пара бумажек слетела со стола и медленно спланировала прямо мне под ноги.
Эх, Ронни. Да что случилось. Я случился. Я и стал тем самым форс-мажором и обстоятельством неодолимой силы для Мари. Я и есть тот говнюк, из-за которого она теперь не хочет видеть никого. А раз так…
– Мистер Лоуренс, законодательство нашей страны гарантирует неприкосновенность моей частной жизни. А посему я не обязан отчитываться вам о наших личных взаимоотношениях с мисс Дюпре. И никому не обязан. Единственный человек, который может это потребовать у меня, – сама мисс Дюпре либо, возможно, но не уверен, ее законный представитель, коим вы, уважаемый мистер Лоуренс, ни в коей мере не являетесь, даже имея в виду ваши с ней взаимные обязательства в рамках трудового контракта. Исходя из всего вышеизложенного, считаю на этом наш разговор законченным и уведомляю вас о том, что с этого момента я более не работаю с вами.
Чертовски длинная для меня речь, учитывая, что на самом деле мне хотелось коротко и четко послать и его, и любого, кто встанет на пути, на хер и уже умчаться в поисках своей женщины. Но я же теперь не дикарь и хам чистой воды? Ладно, ладно, я собираюсь перестать им быть, как только верну Мари.
– Ну что ж, многоуважаемый мистер Доэрти, в таком случае я рассчитываю на то, что в соответствии с подписанным вами контрактом вы готовы в течение недели выплатить мне неустойку в размере двухсот пятидесяти тысяч долларов и обязуетесь за это же время найти себе замену в этом проекте, который я не имею ни малейшего желания сворачивать. И сразу хочу сказать, что ни один из ваших братьев на данную должность не подойдет, как не имеющий соответствующего образования. К тому же кандидатуру, предложенную вами, я еще должен буду одобрить. А мне угодить очень трудно, – последние слова он то ли
