Миллионер без гроша и серая Мышка - Аля Кьют
– Сидишь тут тихо, не отсвечиваешь. И чтобы я всегда тебя видел.
– А если… там… пописать.
Я обернулся и постарался испепелить взглядом несерьезный настрой Ники.
Она сделала большие серьезные глаза, отказываясь от шуточек.
– Поняла, потерплю. Буду сидеть тихо. Раз все так серьезно.
Я не стал ей объяснять всю серьезность, заранее планируя съездить пообедать в город. Нам нужно поговорить спокойно перед боем и не на территории. Придется красочно описать Нике все, что со мной будут делать. Так у меня остался еще один шанс отправить ее. Если не дура, то будет ждать меня в отеле.
Дура.
Мой план провалился с треском. Нет, Ника сидела тихо, пока я общался с тренером и отрабатывал уклонения и проходки, которые пригодятся в этом бою. Мне обещали сложного соперника. Он был фаворитом Грифа и местной публики. На него ставили по-крупному. Я подумал слить бой, но Григорич предупредил меня перед обедом:
– Поддаваться даже не пытайся. Любое актерство Гриф моментально раскусит и будешь еще месяц тут кровью блевать на матах.
Я глянул на Нику, которая хоть и сидела поодаль, но точно услышала каждое слово. Она стала одного цвета с бетонным полом, который щедро сверкал из-под драного линолеума.
– Бабу тоже свою зря притащил. Хотя Женька любит, когда девицы за своих болеют. Только поэтому я ее терплю.
– Понял, – проговорил я. – Мы уедем за пару часов.
– Хозяин-барин.
Я вызвал такси, и мы с Никой поехали в местный ресторан. Он был как раз в той самой более-менее приличной гостинице, где я останавливался. Правда, обедом наш визит назвать было сложно. Ника заказала салат и ковыряла его без особого энтузиазма. Я сам поел только, чтобы была энергия для боя.
– Мой отец профессионально занимался борьбой, – неожиданно проговорила Ника, когда я уже собирался попросить счет.
Она прислонила к губам чашку, чтобы глотнуть кофе и сделать паузу.
– Ты сказала «занимался»? – не мог не уточнить я прошедшее время, подозревая не самое приятное из-за тона Ники.
– Его быстро списали в запас, а потом в утиль. Все, что я помню – это как он постоянно сидел на капельницах и таблетках, чтобы вылечиться от приема других таблеток.
– Допинг? – угадал я.
– Да, на него плохо повлияли все эти добавки, которые давал тренер. Он умер, когда я была маленькая.
– Мне жаль. – Я взял ее руку и прижал пальчики к губам. – Мне очень жаль, малыш.
– Это было давно. Спасибо.
Ника склонила голову мне на плечо.
– Из-за этого ты не пьешь жаропонижающее? – снова догадался я.
– Из-за всего на самом деле. Когда температура под сорок я не сопротивляюсь, заметь.
Я оставил при себе мысли по этому поводу.
– Дим, я не помню, как он дрался, но мама рассказывала, что каждый раз сходила с ума. Она даже тренировки не могла смотреть.
– На тренировках нет ничего страшного, – вклинился я. – Хотя я не знаю, чем занимался твой отец.
– Да это уже и неважно. Я сейчас я понимаю, что мама просто немного истерична, а отец… Не знаю. Наверное, всегда ты сам отвечаешь за себя, свое здоровье и свои решения. Ему же не пихали эти добавки в рот насильно. И он точно сам выбрал спорт.
– Соревновательный срок короткий, – согласился я. – Ник, я не собираюсь заниматься этим дерьмом постоянно. Два боя и все.
– Очень хочу тебе верить.
– Может, поедешь домой? Зачем тебе смотреть на это дерьмо?
– Нет уж, – бойко заявила Ника. – Я хочу быть с тобой. Ты же читал мне «Поттера», пока я металась в горячке.
Я не мог сдержать смех.
– Это категорически разные вещи.
– Почти одинаковые. Я тоже была потной и упрямой.
– Но не в крови и не на ринге. Правда, Ник, если ты считаешь, что должна мне…
Она отпрянула, перебила меня:
– Не обсуждается, Дим. Я буду с тобой сегодня.
Заявление Ники меня, конечно, не обрадовало, но я обрел какое-то подобие смирения. Кажется, вытащить ее из зала мог бы сегодня разве что бульдозер. Если он, конечно, рискнет. Я больше не пытался. По дороге из ресторана только уточнил то, о чем догадывался.
– Как ты вообще тут оказалась?
– Следила за тобой, – сообщила мне Ника таким тоном, как будто она через день занималась таким дерьмом. – Ты очень на себе зациклен и вообще не смотришь по сторонам. И на людей.
– Мне все равно на людей, – буркнул я, немного обижаясь.
– И на себя, похоже, тоже.
– Нет.
– Ладно. Я останусь при своем мнении.
– Я тоже.
Как обычно, я попросил таксиста остановить на дороге, не доезжая до бывшего завода. Прежде, чем расплатиться с водителем, последний раз попытался отправить Нику домой.
– Пожалуйста, поезжай в Москву. Обещаю вернуться сегодня вечером.
Я взял ее руки в свои и пристально смотрел в глаза, пытаясь загипнотизировать, убедить. Но Ника настойчиво помотала головой, отказываясь и подтверждая все мои подозрения о ее невероятном упрямстве.
– Я буду с тобой сегодня, – повторила она слово в слово то, что сказала мне в ресторане.
Сдавшись, я отпустил ее, отдал водителю деньги и вышел, чтобы открыть Нике дверь. Я подал ей руку, а потом и обнял за плечи, повел к проходной.
У входа стоял Митяй с приятелями. Они курили и громко хохотали. Ника прижалась к моему боку сильнее. Ребята были очень похожи на хулиганов, которые любят цеплять прохожих. Не исключено, что они такими и были.
– Это местные, – шепнул я, пытаясь успокоить Нику.
Она что-то прогудела мне в рукав, но прижиматься не перестала. Ее тревога передалась и мне. А потом и умножилась, потому что Митька поймал мой взгляд и не отпускал, пока мы не подошли. Я заранее знал, что он не промолчит.
