Весь этот мир не ты - Ана Сакру
— Никит…
— Лин, слышишь? Мы прилетели. Лин, просыпайся давай.
Что? Я моргаю и тут же натыкаюсь на изучающий взгляд черных глаз.
— Ты заснула, — медленно произносит Никита, наблюдая, как я краснею как помидор, — Я решил не будить тебя, пока не сядем. Ну, аэрофобия и всё такое.
— Ага, спасибо, — хрипло бормочу, мучительно гадая, не стонала ли я во сне. Аверин так смотрит. Может я его имя произнесла? Блииин… И не спросить ведь никак!
— Все хорошо? — осторожно уточняю.
— Да, вставай уже. Почти все вышли.
Я обвожу взглядом практически пустой самолёт и поднимаюсь, так и не узнав, выдала я себя хоть чем-то или нет. Ноги ещё предательски подрагивают от пережитого во сне возбуждения.
Я помню то утро. Это было на пятый день моей жизни с Ником. Я тогда ещё на консультацию по практике опоздала. И омлет и правда не поднялся. Кошусь на идущего рядом мужчину, скольжу жадным взглядом по его профилю, останавливаюсь на изломе губ. И понимаю, что больше не хочу терять его. Пусть даже пока я его до конца так и не нашла.
Глава 43. Точки над "i"
На парковке аэропорта нас уже ожидает взятая Ником напрокат машина. Аверин быстро подписывает талон, берёт ключи и отпускает парнишку, пригнавшего нам автомобиль. Я занимаю пассажирское сидение, не дожидаясь, пока Никита загрузит наши дорожные сумки в багажник. Рассеянно переключаю приёмник, ища нравящуюся мне музыку. Тайком рассматриваю Ника в зеркале заднего вида, пытаясь разгадать, выдала ли я себя чем-нибудь во время сна. Кажется, нет. Это успокаивает, и я наконец немного расслабляюсь.
Некоторое время мы едем в тишине, нарушаемой лишь указаниями навигатора и ненавязчивой музыкой, льющейся из динамиков. Никита выглядит задумчивым и погруженным в себя, и я не сразу решаюсь нарушить воцарившееся молчание.
— Почему нас не встретила принимающая сторона? — все же интересуюсь, когда мы уже въезжаем в старый город.
— Они и не должны, — ровно отвечает Никита, — Я же говорил, это не официальная деловая поездка. Так…Знакомство, пока ни к чему не обязывающе.
Когда он говорит, то совсем не смотрит на меня, отчего становится неуютно. Обычно Никита всегда кидает быстрые взгляды, если беседуешь с ним в машине. Я помню…
— Вечером мы с ними ужинаем, — заключает он.
— Ясно, — я хмурюсь, ощущая, что что-то не так. Может всё-таки опростоволосилась в самолёте? От этой мысли щеки моментально покрываются румянцем.
Мы снова молчим какое-то время. Чувство напряжения всё нарастает. Сдавливает грудную клетку, не давая глубоко вздохнуть.
— Лин…
Я вздрагиваю и поворачиваюсь к Нику. Вижу, как напряжено его лицо в этот момент. Сердце ухает вниз. Ну вот, сейчас я услышу то, что не захочу слушать.
— Я понимаю, почему ты так думаешь. Ну про… — Аверин осекается, хмурится, так и не смотря на меня, а потом продолжает, — Я сам виноват. Наговорил тебе тогда, на пароходе в Питере. Но…
Он впервые за это время поворачивается и скользит по моему лицу пронзительным взглядом.
— Я просто нетрезв был, понимаешь? И не ожидал тебя увидеть…И эта сцена с Раковым…
Никита сглатывает и снова отворачивается.
— …Выбесила меня. Меня это не интересует на самом деле, — глухо заканчивает он.
Я вжимаюсь в сидение, желая прямо сейчас раствориться в воздухе. Это Ник так намекает, что на самом деле не хочет меня, или извиняется? Но для второго не хватает банального "извини", так что…
— Зачем ты мне это говоришь? — я так волнуюсь, что голос надламывается в середине фразы.
По щекам Никиты прокатываются желваки. Костяшки пальцев, вцепившихся в руль, заметно белеют.
— Хочу расставить все точки над "і".
Я киваю и отворачиваюсь к окну, смотря рассеянным взором на мелькающий городской пейзаж. Становится обидно, и от этого внутри вдруг зреет безрассудная смелость. Все точки над «i» он расставить хочет…Есть у меня точка пожирнее.
— Знаешь, а я тоже хочу расставить…Я давно хотела сказать тебе. Я не писала того заявления, Никит.
И тут он от неожиданности резко выворачивает руль и чудом успевает вернуть нас в нашу полосу. На встречке беспощадно сигналят.
— Сдурел? — истошно воплю я, тут же вспоминая, что и машин я тоже в общем побаиваюсь.
— Извини, — цедит Аверин зло, — Нашла просто время и место… Но мне неинтересно, ясно?
— Но…
— Я это заявление собственными глазами видел. Очень хорошо рассмотрел. И почерк твой… — перебивает меня Никита, просверлив испепеляющим взглядом, — Не надо…
— Я не писала! Я только опровержение писала и всё! Это отец…
Ник вскидывает руку, призывая меня замолчать.
— Без разницы, Алин. Всё уже. Не важно. И не поднимай больше.
Я опять отворачиваюсь от него и упираюсь лбом в боковое стекло. Обидно…Обидно до слёз. Я ведь правда не писала, а он даже слушать не хочет. Внутри воцаряется опустошение. Я сбросила камень с груди, так давно придавливающий меня, сказав это. Но вот взамен не пришло ничего. Словно прострелена насквозь. Больше говорить не хотелось. Никита тоже молчал.
Молча вышли из машины, прошли на ресепшн небольшой семейной гостиницы на набережной, где были забронированы наши номера. Я равнодушно следила за тем, как Аверин нас регистрирует, пребывая словно в полусне.
Прошла за Никитой в свой номер, забрала ключи у него из рук и хлопнула дверью перед самым носом Ника, чудом ему его не сломав.
Глава 44. Пойдём?
Я ещё раз критически рассматриваю в зеркале своё отражение и, удовлетворенная, отхожу. Всё идеально. Серое платье-футляр, декорированное белым кружевом, выгодно обтягивает фигуру, неяркий макияж с акцентом на глаза почти не заметен, но делает лицо свежим и сияющим. Распущенные волосы лежат как — будто естественными локонами на
