Не влюбляйся в рок-звезду (ЛП) - Хиггинсон Рейчел

Он повернул голову, и теперь я видела его профиль, но он продолжил играть.

— Ты помнишь?

Помнила ли я? Моё сердце выскочило у меня из груди и, приземлившись на деревянный пол, разбилось на куски.

— С каких пор ты играешь? — прошептала я, не в силах ответить на его вопрос.

Он наклонил голову, приглашая меня присоединиться к нему. Его пальцы стали двигаться быстрее, летая вверх и вниз по клавиатуре. К тому моменту, как я присоединилась к нему на банкетке, я уже едва дышала. Я знала его всю свою жизнь. Я и раньше пробовала учить его. Ему никогда не было это интересно. Всё чего ему хотелось, это играть на своей гитаре.

Не смотря на меня, он ответил:

— Я брал уроки, когда проходил реабилитацию. Думаю, я, хм, проникся.

— Ты думаешь?

— У меня была мотивация, — он постарался выровнять дыхание, прежде чем признался. — Это напоминало мне о тебе, пока я переживал всё это. И когда я учился играть, мне казалось, что ты была рядом со мной.

И до того, как я успела ответить, он улыбнулся в пианино, и с лёгкостью переключился на другую песню в другой тональности.

— И я сражён, — запел он, протянув слово "я" и выдав резкую трель на слове "сражён". — Твоей походкой…

Я хлопнула его по руке. И хотя магия момента не была полностью разрушена, его фальшивая версия одного из наших ранних хитов вынудила меня рассмеяться.

— О, нет!

Он не угомонился.

— И я пропал… о, как неловко.

Я засмеялась ещё сильнее.

— Не могу поверить, что ты это помнишь.

Он подмигнул мне.

— Лично я думаю, что это моя лучшая песня.

— Представляешь, — я не могла перестать смеяться. — Я так хотела, чтобы ты показал эту песню "Мэнифолд". Как там звали этого старика? Эммм… Барт? Или что-то в этом роде. Бифф?

Из него вырвался смешок.

— Брент.

— Точно, Брент. Он бы просто умер. Ты бы убил его прямо там, на месте, в душном зале.

Кай сделал голосом резкое крещендо, и я усомнилась в том, что это было намеренно. Его пальцы напряглись, когда он услышал название своего старого музыкального лейбла.

— Жаль, что тебя не было рядом, чтобы предложить это.

— Я разве не предлагала? Наверняка, предлагала. Этот текст гораздо веселее, чем та любовная лирика, которую мы обычно сочиняли.

Его улыбка вернулась, и я почувствовала гордость из-за того, что именно я была тому причиной.

— Мы были командой мечты, Кэловей.

— Хммм… — я пихнула его плечом. — Я в этом не уверена. Ты сейчас зарабатываешь гораздо больше денег, чем когда мы были вместе.

— Но песни-то дерьмовые, — простонал он. — Бессмысленные. Пустые.

— Коммерческие, — мягко добавила я. — Они дают слушателям то, что они хотят. То, что они точно любят. Это неплохо.

— Они меня убивают, — простонал он. Его пальцы упали на клавиши, издав отвратительный звук, состоящий из перемешанных нот и резких диссонансов. — Я не могу написать очередной безвкусный хит, Кловер. Я не могу себя заставить.

Я не смогла сдержать смех и попыталась поднять ему настроение.

— Так ты поэтому настоял на том, чтобы я написала с тобой песню? Поскольку знаешь, что я облажаюсь?

Он улыбнулся мне своей мальчишеской улыбкой, которая была такой очаровательной… как сама жизнь.

— Бинго.

Убрав его руки с клавиатуры, я грациозно положила свои ладони на середину пианино и сыграла несколько аккордов.

— Ты проросла в моё нутро, проникнув прямо ко мне в душу. В груди дыра, и корни душат, но не отпустят всё равно.

Он подпрыгнул на ноги и практически нырнул за своим гитарным чехлом, в котором лежали его блокнот и карандаш.

— Это прекрасно. Продолжай.

Я сыграла ещё несколько трезвучий, в попытке поймать нужное настроение песни.

— Они обвили моё тело, связали даже… родинки.

Кай усмехнулся моей неудачной попытке.

— Они обвили моё тело, связали даже пальцы ног. Но не отпустят эти корни, — добавил он.

Мои пальцы двигались, продолжая наигрывать песню. Они двигались сами собой, мне даже не надо было ничего им говорить.

— И ты меня не отпускай, — эхом пропела я.

Он снова проскользнул на банкетку рядом со мной, продолжая яростно записывать.

— Никогда… не отпускай.

Мне пришлось остановиться, потому что я не знала, что делать дальше. Но, чёрт побери, это было хорошее начало. Мы с Каем обменялись взглядами. Его глаза ярко сверкали в предвкушении.

— Вот так, — сказал он спокойно. — Это прекрасно.

— Мне надо это записать, — сказала я ему. — А то я забуду.

— Я запишу, — предложил он, после чего достал свой телефон и положил его перед нами.

Когда включилась запись, я начала сначала. Я сыграла песню ещё пять раз, прежде чем звучание удовлетворило меня. В последний раз я спела её вместе с Каем на терцию вниз.

Моя кровь закипела от забытого ощущения чего-то великого и от адреналина, который я ощущала каждый раз, когда мы с Каем были на пороге чего-то большого.

Иногда было сложно сказать, стоящей ли получилась песня, над которой мы работали, или нет. Но были и другие моменты, как этот, когда масштабность происходящего буквально ощущалась у меня во рту. Именно в такие моменты всё мое нутро сотрясалось от ощущения будущего успеха, которое эхом раздавалось в закоулках моего сердца.

Такой была и эта песня.

Этот текст и эта мелодия, плюс непревзойдённый голос Кая, включая всю группу. Боже, это должно было получиться так здорово.

— Нужен оркестр, — сказала я ему, представив, каким прекрасным мог быть звук.

Я закрыла глаза и снова увидела его в Театре "Аптаун". Свет приглушён, толпа затихла. Вступают струнные. Низкие ноты виолончелей, вибрато скрипок. От этого образа у меня по телу пробежал холодок.

— Я думаю, тебе надо спеть её вместе со мной.

Его слова удивили меня и, открыв глаза, я увидела, что он пристально смотрит на меня.

— Ты сумасшедший.

Он покачал головой.

— Послушай.

Он наугад выбрал какую-то часть нашей записи, попав именно в то место, где мы с ним сначала шли в унисон, а потом мелодия раскладывалась на голоса.

Это действительно звучало здорово. Но у Кая был такой голос, который звучал бы здорово с кем угодно. Теперь мне надо было приложить все усилия, чтобы убедить его в этом. Я видела, насколько решительно он был настроен. Он упрямо сжал челюсть, а глаза задумчиво сверкали.

— Давай сначала закончим сочинять, а потом будем распределять роли.

— Тебе, вероятно, просто надо вернуться в группу.

От его слов у меня перехватило дыхание.

Нет. Это были не его слова. А тон его голоса. Он был предельно серьёзен.

Попытавшись обратить всё в шутку, я снова начала играть.

— Спасибо, но нет.

Он прошёлся взглядом по моей коже, воспламеняя её. Словно кто-то провёл зажигалкой по сухому дереву.

— Для начала, тебе вообще не надо было уходить. Мы могли бы расстаться, если ты этого хотела. Тебе не обязательно было уходить.

О, только вот я ушла. Как раз из-за этого. Если он чего-то хотел, он не мог так просто отказаться от этого.

— Я думала, мы больше не будем вспоминать прошлое. Я думала, что мы станем друзьями.

Он резко отклонился назад, его плечи сгорбились, словно он был обиженным ребёнком.

— С тобой сложно быть друзьями.

Я не могла не издать разочарованный горловой звук.

— Мне знакомо это чувство, — убрав руки с клавиатуры, я сложила их на коленях и посмотрела на него. — Если тебе так сложно, мы можем использовать электронную почту. Я могу записывать и отправлять тебе что-то, ты можешь всё это соединить и сообщить мне, чего бы тебе хотелось, когда у тебя будет время.

Его голубые глаза яростно сверкнули.

— Я не сдамся, Кловер. Ни за что на свете.

Когда он произносил такие речи, было попросту тяжело дышать, не говоря уже о том, чтобы придумать какой-нибудь разумный и рациональный ответ. К тому же, что он вообще имел в виду? Он не откажется от написания песни? Или чего-то ещё?