Cовсем немного дождя - Элла Чудовская
Ханна, испуганная шумом, толчками, всеобщим мельтешением, поднимет рев, и ей тоже срочно потребуется каюта для уединения и восстановления нервной системы. Марта сразу покроется оливковым налетом и вцепится ледяными пальцами в поручень. Приметливый юнга тут же отследит проблемную пассажирку и вежливо, но настойчиво предложит той пройти к капитану, с которым их так и не познакомил Людовик. Капитан во время всеобщих сборов был очень занят – он что-то грозно орал в рацию. Марта пыталась отказаться, но воля ее была сломлена дурным самочувствием, и на подгибающихся коленках она проследовала за юнгой. Капитан был улыбчив, голубоглаз, еще не стар и крепко сбит. Мягким баритоном он предложил Марте подержаться за штурвал для синхронизации внутренних систем с системами корабля.
– Но я не дитя! – пискнула рыжеволосая и зеленая женщина.
– Мои любимые цвета! – восхитился капитан и, приобняв строптивицу, зафиксировал ее у руля. – Смотри вперед и повелевай! – отдал команду отважный моряк, не опуская своих рук.
– Ой, божечки! – то ли квакнула, то ли икнула Марта, распуская поверх зелени краску смущения.
Ларисе скоро наскучат одиночество и морской пейзаж, она спустится в кают-компанию, где ее радостно встретит великолепная Лия в матросском костюмчике с бокалом в руке:
– Присоединяйся! Это не лучшее вино, я, вообще, люблю французские, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Поддержишь меня? Смотри, и фруктики твои нарезали. На вкус они еще лучше!
Лариса одернет юбку, пригладит взбитые ветром волосы и как загипнотизированная примет бокал из рук женщины превосходящей активности.
– Дорогая моя Лариса, куда пролегает твой путь? Мы же можем на «ты», землячка? Ты откуда?
И зацепятся они друг за дружку, Великолепная Дама и Самоназначенная Главная Мать. Поплывут, опьянеют от воспоминаний, забытое вино согреется, растревоженные персики всплакнут. Когда им вспомнится родительская застольная песня, из каюты выйдут ошарашенные Кристиан и Стефания с сонной Ханной на руках. Малышка тут же потянется к столу, Лариса заберёт ее у матери и посадит к себе на колени, очистит от кожицы дольку персика: кушай, моя сладость, моя конфета. Молодые люди встревоженно оглядят полупустую бутылку в ведерке со льдом и полные бокалы, убедятся, что женщины трезвы, и только после этого сделают приятные лица. Лия отследит их взгляды, усмехнется про себя, подумает – умнички. Предложит взять из бара холодненького и позагорать на палубе – они присмотрят за малышкой. Ребята возьмут воду, поднимутся наверх, их головы попеременно будут маячить в проеме.
– Послушай, я так девочку всегда хотела. Не получилось. Пойдет она ко мне? – Лия пересаживается поближе к Ларисе и протягивает Ханне открытую ладонь.
Девчушка хватает ее за пальцы, унизанные кольцами.
– Измажет она тебя.
– Ничего. – И Ханна безо всякого сопротивления оказывается на коленях украшенной тети. – Она говорит?
– Неть! – ответит Ханна, пытаясь отковырять яркий камушек.
– Совсем чуть-чуть. Ой, я тоже так девочку хотела… Парень у меня, Слава, ты его видела. Внучок – Янчик.
– А с женой его как у тебя?
– Ну, как… Сложная она, Машка. Резкая. Бывает дерганая. С родителями у нее не всё слава богу – почти не общаются. Сейчас вот спросила: проведать твоих? Нет, говорит, им до нас дела нет, и мне до них – фиолетово. Бедный ребенок, от этого, наверное, и все рефлексии. Твоя-то в разы спокойнее. Всё выслушает, всегда «спасибо», «пожалуйста». Что сделает в итоге, как ей скажешь, не факт. Себе на уме, но умна-ая…
– Ой, моя, скажешь тоже… А малышка не голодная? Что ей можно дать? Сыр можно?
– Спрошу у матери. Там всё строго. Держи ее крепче, а то мотанет на волне, и будет шишка на лбу.
Лариса только высовывает нос наружу, и Стефания тут же ныряет мимо нее в каюту:
– Что? Как дела у вас? Может, я заберу ее?
– Если можно, я с Ханной еще побуду. Совершенно золотой ребенок. – Лия сияет от тихого счастья, ее лицо в открытой улыбке оказывается таким простым и неожиданно широким. – Только, мне кажется, она хочет есть.
– Она постоянно всё в рот тянет – зубы. После сна покормила ее. Персик больше не давайте. Я ей сухарик принесу.
Стефания выходит, и Кристиан заглядывает к матери:
– Как вы тут? Подружились?
– Вроде бы. А где эта рыжая женщина, тетя Стефании?
– Юнга сказал, она пыталась накричать на море, и он сдал ее на перевоспитание капитану.
– Что?
– Шучу. Укачивает ее. Там вроде качка лучше переносится. Лариса пошла выяснять обстановку, вернется и расскажет. Мам, ты своим парадным видом всех просто шокировала. Давай полегче, а?
– Да нормально всё. Немного театра никому не повредит. Как там, на палубе, сильно дует?
– За стенкой нормально. Но с Ханной выходить не надо. Подменить тебя?
– А ты умеешь с ней обращаться? И она тебя признает?
Вместо ответа Кристиан зовет Ханну, и та перебирается к нему на руки, тут же предложив пожевать ее замурзанного флисового зайца:
– Кика, ня!
Кристиан розовеет, смеется, уворачивается. Его мать хохочет, обхватив себя руками за живот:
– Кика, я не могу, Кика!
– Чего вы так смеетесь?
Стефа протягивает Ханне ржаной сухарик, но та предлагает в обмен всю себя. Наконец-то у стола собрались люди с общим интересом. Возникает неловкая заминка – сейчас важно ничего не испортить, но к ним врывается Лариса, и каждый из них чувствует, что лишняя здесь только она.
– Стеш, а ты готова выдать Марту замуж? Там такая жаришка, уф-ф… – Лариса демонстративно обмахивает румяное лицо ладошкой. – Капитан сказал, через час прибудем. Немного покачает в прибрежных водах. Неженкам принять таблетки и спрятаться в каютах – у него там места больше нет.
Стефания игнорирует вопрос о замужестве тетки. Лия расспрашивает о дальнейшем маршруте каждого. Всем им в аэропорт. Первыми вылетают Стефания и Ко, что естественно: вся логистика просчитана под Ханну. Затем, ближе к ночи, Лариса. Лия – почти следом.
– Я провожу тебя. – Лия сжимает под столом холодные ладони Ларисы. – Что ты занервничала?
– Да поездка у меня не увеселительная. Не знаю, как всё повернется, мысли тяжелые, тревожные. Даже обратные билеты не брала. У ребят вон тоже все непонятно. Но спасибо – вместе веселее.
– Их много – справятся. – Лия поглаживает голую ножку Ханны, смотрит на своего сына. – Да и как можно впасть в уныние, когда с тобой такая драгоценность?
Не совсем понятно, кого она имеет в виду, но все с готовностью любуются перепачканной хлебной кашей девчушкой. Ханна откликается на всеобщее внимание щедрой улыбкой и предлагает желающим отведать ее корочку. Женщины тут же включаются в игру. Кристиан сбегает на палубу.
Появляется юнга и просит разрешения убрать со стола – скоро прибываем, все, кто крепко стоит на ногах и чувствует себя уверенно, могут выйти полюбоваться прибрежным пейзажем.
Большой порт дышал тяжело и душно, гремел железом, пачкал пятнами мазута. Всё двигалось, скрежетало и подстегивало поскорее убраться. Капитан пожелал им доброй дороги, отправил
