Не сдавайся (ЛП) - Макаллан Шеннон

— Я ценю это, чувак. На самом деле.

— Да, да, — соглашается он. — Неважно. Я действительно в долгу перед тобой за Кандагар. Я буду на связи.

Я испытываю глубокое чувство облегчения, когда кладу трубку. Если командир Ангелеску говорит сделаю, он, черт возьми, это сделает. Возможно, он не сможет доставить мне все, что мне нужно, и определенно не сможет дать все, что я хотел, но он найдет мне все, что сможет.

— Ты все-таки настроен поступить по-своему? — Моя мама прислоняется к дверному косяку моей спальни. О Боже. Как много ты услышала?

— Мам, мы уже это обсудили, — отвечаю я, потирая виски.

— Ты знаешь, почему я должен это сделать и почему должен сделать это сам.

— Да, ты рассказал, в какой она опасности, Шон, но какой опасности подвергаешься ты? — Мама садится рядом со мной на узкую кровать и берет меня за руку. — Послушай, я не хочу, чтобы с Кортни случилось что-то плохое, видит Бог, я этого не хочу. Я зажигала для нее свечи, каждый день считала четки, но ты слышал, что сказал тебе Джимми. Доктор Молони.

— Ага, — утверждаю я. — Я был там, помнишь?

— И это то, чего ты хочешь? — В уголках глаз матери блестят первые слезинки. Она на самом деле беспокоится обо мне.

— Если ты не найдешь время, чтобы вылечиться должным образом, ты можешь умереть, Шон! Я не хочу потерять тебя. Не сейчас, когда я, наконец-то, вернула тебя.

— Тогда ты понимаешь, что я чувствую к Кортни, — спрашиваю я ее.

— Я нашел ее, мама. Все эти годы я думал о ней, представляя, какой была бы моя жизнь, если бы я не ушел от нее, когда был мальчишкой. Если бы у меня хватило смелости рассказать ей, что я чувствую, пока не стало слишком поздно.

— Но стоит ли рисковать? Я не могу потерять тебя, Шон.

— Мам, я не хочу умирать. Я не хочу провести остаток своей жизни, как овощ. Я скорее покончу с собой, чем буду жить, как гребаная репа.

Моя мать бледнеет от резкости моего тона, так же как и от самих слов.

— Но каждую минуту, которую я провожу здесь, выздоравливая? Это время, когда она проходит через ад. Мой комфорт и безопасность? Они не стоят ни одной секунды ее боли и опасности.

— Итак, либо я потеряю тебя, либо Билл потеряет Кортни. В очередной раз. — Слезы, которые грозили пролиться, начали катиться по щекам матери, и она сердито вытирает их тыльной стороной ладони, всхлипывая.

— Нет подходящего ответа?

— Я бы сказал, что мы в тупике, — констатирую я и заключаю ее в объятия.

— Мам. Ты рассматриваешь только худший вариант. Я хорошо справляюсь со своей работой. Ты не потеряешь меня, и Билл не потеряет Кортни. Мы вместе вернемся и будем в полной безопасности.

— Хорошо справляешься со своей работой? — Ее голос звучит почти как вопль, и она грубо хватает меня за запястье, поднимая мое предплечье на уровень глаз, указывая на неровные белые линии сквозь татуировки.

— Ты получил это не потому, что хорошо справлялся со своей работой! — Моя мама отпускает мою руку, сильно тыча меня в грудь сбоку. — Это произошло не потому, что ты хорошо справлялся со своей работой!

— Рёбра? Да, — подтверждаю я, скрежборотьсяеща зубами от боли.

— Да. Я ошибся. Я недооценил своего врага. Но в Ираке? В Афганистане? Там было много парней, которые тоже неплохо справлялись со своей работой. Ты убиваешь тупых, и все, что у тебя остается, — это те, кто достаточно умны, чтобы учиться и выживать. Это Дарвин в действии. А эти уроды? Я не дам им и полутора десятков, чтобы они эволюционировали и придумали, как со мной бороться.

Мать делает движение, чтобы снова ткнуть в сломанное ребро, но я хватаю ее за руку на полпути.

— Мама, мне больше не интересно играть в эту игру. Это больно. И да, со мной все будет в порядке. Вот увидишь.

— Мне жаль, Шон. Это ужасно с моей стороны. Но ты обещаешь? — Моя мать отстраняется, ее покрасневшие глаза встречаются с моими. Она действительно напугана. Умом она знает, что я крепкий орешек, знает, что я пережил вещи и похуже того, что случилось со мной в воскресенье, но никогда раньше не видела меня раненым. Я надеюсь, что она больше никогда этого не увидит.

— Да, мам, — подтверждаю я, целуя ее в самую макушку. — Я обещаю.

— Что Билл не потеряет? — Его голос доносится из коридора, вместе с глухим стуком его протеза. — Все в порядке?

— Да, — отвечаю я ему. — Все просто ах...

— Черт возьми! — мама перебивает и поворачивается к мужу.

-Билл, ты не можешь отговорить его от этого? Вразумить его хоть немного? Черт возьми! Я думала, что у меня прогресс.

Билл переводит взгляд с моей матери на меня, затем снова на мать, прежде чем его пристальный взгляд снова останавливается на мне.

— Мелисса, если бы был какой-то другой способ, который имел смысл, я бы сказал Шону отказаться от своего плана и просто вызвать туда полицейских, — поясняет ей Билл.

— Но он прав. Полиции потребуются дни, даже недели, чтобы понаблюдать и выяснить, что, черт возьми, происходит, не говоря уже о том, чтобы на самом деле организовать операцию и вытащить оттуда мою дочь, бросить этого персонажа Эммануила в тюрьму и отправить Хизер в загон в психбольнице. Нет хороших вариантов, а Шон — лучший из всех плохих вариантов.

Билл поворачивается, чтобы уйти, но останавливается, оглядываясь через плечо, чтобы добавить еще одну последнюю и жестко практичную мысль.

— Шон с большей вероятностью вытащит мою дочь живой. И это, пожалуй, окажется дешевле суда.

— Мужчины! — Мама разрыдалась не на шутку.

— Неужели ты действительно не можешь придумать никакого способа делать вещи, которые не связаны с насилием? Когда это хоть что-то решало?

— Тебе следует спросить об этом короля Георга, Мелисса, — указывает Билл голосом, похожим на скрежет камней.

— Или Конфедерацию. Может быть, у короля найдутся какие-нибудь соображения на этот счет. Посоветуйся с Гитлером, посмотри, каково его мнение. — Муж моей матери поворачивается ко мне, явно закончив обсуждать с ней другие варианты.

— Шон, я вытащил твои старые колеса из гаража. Ты хочешь пойти со мной за новыми шинами для "Блейзера"? Может быть, завтра мы сможем отвезти их в лагерь и погрузить в грузовик? Если ты готов к этому?

— Да, — отвечаю я, высвобождаясь из маминых крепких объятий и осторожно встаю. — С этим нужно разобраться. — Мое зрение на мгновение затуманивается, и возникает короткая вспышка головокружения. Не так уж плохо, учитывая все обстоятельства. Конечно, лучше, чем вчера. — Давай покончим с этим.

Глава 19

Кортни

Пятница, 19 августа 2016 г.

Пять дней в ящике для покаяния должны были сломить меня. Я начинаю видеть трещины по краям моей решимости, но мой крошечный ангел-хранитель из плоти и крови рядом со мной. Дженни при каждом удобном случае подсовывала бутылки с водой под стену моей тюрьмы и приносила мне все, что могли спрятать ее умные маленькие ручки.

Ни один кусок хлеба никогда не был таким вкусным, как черствый ломоть, который она принесла мне вчера вечером, но теперь я еще голоднее, когда покончила с ним. Насколько хуже я бы себя чувствовала, если бы Дженни не была со мной?

Мне трудно устроиться поудобнее, найти позу, чтобы снять скованность и боль в ноге. Сидеть на твердом земляном полу в течение пяти дней неприятно для любого, но неспособность вытянуться или просто немного пройтись оставляет меня с постоянной пульсирующей болью. Я сижу в углу коробки и стараюсь напрягать мышцы, но, похоже, ничто не помогает.