Капкан для Лиса, или Игра без правил - Яна Лари
– Хотел спросить, какого ляда ты лекции срываешь? – ну вот, что и требовалось доказать. – И давно ли мой, мать его, единственный сын грузчиком вкалывает?!
– Доставщиком мебели, – ровно поправляю, пытаясь вычислить, а здесь уже какая сволочь меня сдала.
Да кто угодно мог. Я особо не шифровался.
– Нет, грузчиком, Кир, – он оттягивает галстук задыхаясь. Суровый, собранный, но это внешне. Ручаюсь, на самом деле его сейчас колотит.
– Не воровать же пошёл, – я виновато опускаю голову и тут же злюсь на себя за такую реакцию. Хватит пасовать. Пора научиться гнуть свою линию до победного. – Мне понадобились деньги – я их заработал, – вызывающе выделяю последнее слово – Так в чём проблема, не понял?
– И не поймёшь, похоже.
– Куда мне, – немигающе выдерживаю его взгляд. Родительский контроль привычно душит, вызывая только одно желание: огрызнуться. – Может, меня вообще подбросили?
Скулу обжигает увесистая затрещина. Я прикрываю глаза и смеюсь. Смеюсь, хотя на деле ни черта смешного. Давненько я не видел его в таком состоянии.
И даже не припомню, когда мы в последний раз так обстоятельно говорили. А чтобы обсудить по-мужски, непредвзято – вообще ни разу. Я как рос "безответственным", так им для отца и остался. Смысл что-то доказывать? Вон даже бомж Вася в открытую ржёт.
– Ты таскал на своём горбу мебель моему сисадмину. Умный пацан, который мог бы работать головой! Но зачем, когда в башке одни друзья и бабы...
А то ты знаешь, что у меня в башке.
– Они хотя бы принимают меня любым. Элементарно, что меня туда тянет, – стряхнув родительскую руку с плеча, стучу в окно дежурки. – Я так понимаю, подпись уже не нужна? Нет? Тогда хорошего дня. Меня бабы заждались.
– Всё развлекаешься? – рявкает отец, раздувая ноздри.
– Уж извини, у раздолбая выбор невелик!
– Сбавь обороты, парень, – за каким-то лешим встревает дежурный.
Я смотрю на него с недоумением и думаю этот-то чего из конуры своей вылез? Шёл бы лучше Васю стращал. Нехрен выслуживаться за мой счёт.
Господи, как же бесит всё. Нужно срочно валить отсюда. Немедленно.
– Поздно ты вспомнил о моём воспитании, папа, – цежу напоследок отцу, не обращая внимания на помеху в форме, а затем решительно направляюсь к выходу.
– Куда собрался? – родительская пятерня цепляет меня за локоть и резко дёргает назад. Да так, что я чуть не тараню лбом дежурного.
– Башку остудить, – пытаюсь вырвать руку. Толку мало.
– Успокойся, сказал, – опять рявкает дежурный.
– Да пошли вы оба на хрен!
– Мыхалыч, оформи-ка ему административное, – грозно рокочет отцовский голос. – Пускай действительно остынет.
– Ты сейчас серьёзно, что ли? – предпринимаю ещё одну попытку вырваться, твёрдо намереваясь свалить. Как раз и к Чуду под бочок успею с цветами.
К моему удивлению, отец не шутит. На суровом лице действительно застыла решимость. Впервые на моей памяти, он так категоричен.
– Серьёзнее некуда, – хмурит он густые брови. – Посиди и подумай. Хорошо подумай, чего ты на самом деле хочешь от жизни. А потом ещё раз поговорим. Ты у меня один, Кир. Упёртый, но неглупый.
Я до последнего не верю в реальность происходящего.
Суд дела об административных правонарушениях рассматривает влёт. Не успели мне огласить приговор, как уже заводят следующего "везунчика". В спецприёмнике, прежде чем отправится в камеру, отдаю всё, что "не положено" – ремень, телефон, даже шнурки из кроссовок. Содержимое карманов – под опись. Ну хоть одежду мою оставили, тюремная роба меня бы доконала.
Сидеть и думать мне предстоит пятнадцать суток админареста. Стас остался временно без связи. Не выдержала его Nokia подошвы рогоносца. Поэтому право на единственный звонок использую, чтобы связаться с Севером, которому в двух словах обрисовываю ситуацию. От перспективы делить камеру с уголовниками у меня натуральный шок.
Почему-то в голову упорно лезет любимая фраза отца, что я жизни не нюхал, оттого не ценю ни хрена. Я, конечно же, самонадеянно фыркал. Теперь сижу на жёстком казённом матрасе, не рискуя устроить голову на жиденькой подушке, и в воздухе мерещится пот моих предшественников. А, может, и не мерещится, помывка здесь раз в неделю по субботам. От одной мысли кожа чешется.
Повезло, что Вова, сокамерник мой – самый обычный добропорядочный дядька. Вова таксист. Уработавшись за день, задел чужой бампер и не заметил. Отъехал всего пару метров. Всё – скрылся с места дтп. Выбор встал либо лишение прав, либо отсидеть, вот он и умолял судью войти в положение, так как живёт одним извозом. Единственный минус – храпит жутко. Правда, неделю спустя меня уже это почти не тревожит.
Оказывается, привыкнуть можно к чему угодно: и спать жёстко, и есть постно, и развлекать себя чтением методичек, которые мать передала мне на единственном разрешённом свидании. О Полине думаю постоянно: то хмурюсь, то улыбаюсь как идиот. Хотя чаще хмурюсь.
Со сходом шока приходит осознание, что я пропал после первого опыта. Для меня он стал откровением, что говорить о невинной девчонке? Это с виду она такая боевая, а на деле ещё ранимый воробышек, едва выглянувший из-под родительского крыла.
И глаза у неё такие невозможно небесные, лукавые, понимающие. И ушки – ни на одни другие непохожие: заострённые, с такой сладкой бархатной мочкой. И запах... свободой она пахнет, домом. Особенная – это больше, чем просто красивая. Теперь я понимаю. Особенная – это когда дышишь ею как воздухом. Это когда каждую секунду гадаешь, как она там? Что чувствует – обижается, злится? Даже знать не хочу. Как подумаю, тесно становится в собственном теле. Рвусь как пёс с цепи, а толку? Только душу себе мотаю.
На пятнадцатый день, получив назад все свои сокровища и самое ценное – свободу, первым делом отмокаю в ванне. Клянусь, ни море, ни сауна с девочками сейчас по накалу эмоций с ней не сравнится! Это самый крутой отдых. За всю мою жизнь. Обычный шампунь и литров триста горячей воды.
Правда, хватает меня от силы минут на десять. Затем мчусь выбирать самокат, и ужасаюсь в отражении витрин своей небритой роже. Потом. Всё потом. Хочу успеть до её возвращения. Хотя накануне не спал от волнения толком, но тело полно энергии – живёт предвкушением встречи, ломит от нетерпения. Вдохнуть, обнять, раствориться. Даже если первым делом прилетит в
