15 лет и 5 минут нового года (СИ) - Горышина Ольга

— Душ. Я хочу спать. Очень.

— Халат и полотенце в ванной.

— Игорь…

— Что? — спросил с какой-то надеждой.

— Ничего…

Ничего я пока не могла ему сказать. И себе тоже. Мне нужно принять душ, только это я знала точно. А потом лекарство. Проверенное, а не аптечное и… Ждать утра, которое должно быть мудренее.

— Елку выключишь? — спросила я, выйдя из душа.

— Нет. Пусть горит. Всю ночь. Чтобы Грете не страшно было…

Сидит, улыбается, гладит собаку — добился-таки своего… И как мне с этим жить? Вот с этим… Троллем восьмидесятого уровня!

— А тебе не страшно? — спросила я с сарказмом.

— А я не умею бояться. А надо все уметь, Малина? Разве? А как же делегирование полномочий? В нашей семье достаточно того, что всего боишься ты…

Он ткнул в меня пальцем. Ткнул и проткнул — дырку в груди.

— В семье? В нашей? — переспросила тихо.

— Малина, но ведь все так хорошо складывается… И ребенок есть. Даже два — пятнадцати и тринадцати лет. Сказка! Новогодняя…

Я закусила губу, покачала головой, даже глаза прикрыла.

— Думаешь, все так просто? Думаешь, моя сестра такая плохая мать? Или Гошка такой хороший сын? Игорь, — я теперь смотрела ему в глаза. — Ты слишком все упрощаешь.

— Я? Совсем нет. Наоборот я усложняю свою жизнь до предела. Это нормально для мужика. Если не сейчас, то когда? Когда я смогу посадить дерево, построить дом…

Он замолчал.

— А я уже как-то смирилась с тем, что у меня никогда не будет детей. Я научилась с этим жить.

— И? Как поменять твою установку чайлдфри?

— У меня нет такой установки. Я просто не встретила мужчину, от которого мне бы захотелось родить ребенка.

Он не отвел взгляда. Что-то понял или ничего?

— Ну что ж… Я встретил такую женщину. Выходит, нестыковочка вышла…

Он рассмеялся, грустно.

— Если ты хочешь ребенка…

Он встал, и я замолчала. Не сказала, чтобы искал другую. Он подошел, но не обнял.

— Я хочу тебя. Остальное, если приложится. Если ты захочешь в ответ. Я не делаю больше ничего для галочки. Для галочки я собирал баб. И на кой они мне сдались сейчас…

Он стоял передо мной больше не довольный, а скорее несчастный. Я обняла его — впервые не испытав никакого желания, чтобы он тронул мое тело. Мне было просто хорошо стоять с ним рядом и чувствовать на волосах его горячее дыхание.

— Волосы мокрые.

— Влажные, я шапочку не нашла…

— У меня ее нет. Завтра куплю.

— Я сама могу купить.

— Ты выпьешь свой тройной и никуда завтра не пойдешь.

— У Гошки школа.

— Я сам отвезу его.

— А потом?

— Заберу, если захочет…

Я отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Ты же понимаешь, что это неправильно?

— Ну, по твоим словам, я всю жизнь все делаю неправильно. Так что же сейчас должно измениться?

— Ты поссоришь меня с сестрой. И с мамой.

— Почему? Они же хотят, чтобы Гошке было хорошо. Если Гошке хорошо сейчас со мной, то в чем проблема?

— У него есть родители…

— И что? У меня тоже были родители. Мне было с ними хорошо? Или им со мной?

— У тебя была бабушка.

— А у Гошки есть тетка…

— Слушай, Игорь, тебе нужно лечь спать…

— А тебе выпить… Утром поговорим.

А елка горела и горела. Всю ночь. Грета спала под ней, точно новогодний подарок. Ну, возможно, именно она была новогодним подарком, а не тот злосчастный мобильник. Она связала нас с Игорем, а телефон только все испортил…

33. "Достать Деда Мороза"

Утром я не проснулась, чтобы выпроводить мужиков. Наверное, квартира слишком большая для того, чтобы услышать возню на кухне и в прихожей. Игорь, конечно, всю ночь проспал рядом, но коньяк стал лучшим снотворным, чем его привычные объятия.

Я схватила телефон — одна клиентка попросила переписать себя, другая собралась стричься у мамы. Третья не ответила — ничего не поделаешь. А я… Куда собралась я после душа? Со сна вся мокрая и уже сопливая. Ну что за черт! И варенья из малины нет. Или есть? Затянув халат, я пошла шарить по кухонным шкафчикам. Нет никакого, ясно, что покупного. Ну не сварю же я саму себя! Мной только отравиться сейчас можно.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил Игорь, когда я набрала его номер.

— Малину купи.

— Не хочу я ее покупать. Я надеюсь, что она меня не за деньги любит, — хмыкнул и замолчал. — Совсем плохо, да? — спросил вскоре совсем тихо. — Ты же не любишь варенье. Может, чего покрепче надо?

— Не надо. Купи брусничный морс. Как там Гошка был с утра?

— Дулся и молчал. Сейчас, наверное, тоже дуется и молчит в школе. Домой заезжать отказался. Я дал ему с собой ручку. Не Паркер. И сказал, что он может позвонить тебе, если хочет к нам обратно. Я дал ему адрес, потому что, ясное дело, он его не запомнил.

— Я же болею! — выдала явную отмазку, чтобы не сказать прямым текстом, что у кого-то шарики за ролики зашли с шефством над чужими детьми.

— У него отдельная комната. И у тебя отдельная. А у меня на тебя иммунитет.

Не понял намека. Засмеялся над собственной шуткой. Мне же наоборот хотелось плакать.

— Игорь, ты лезешь в Светкину семью. Понимаешь?

— Может, я ее спасаю. Смотри на это иначе.

— Не могу я ни на что смотреть. У меня глаза слезятся.

— Ложись спать. Я скоро приеду.

Но спать я не легла. Набрала Светке.

— Слушай, такое дело… Гошка очень на вас злится. Давай, мы его тебе в понедельник вернем?

— Зачем он тебе нужен? — огрызнулась сестра. — Ты же не за этим к мужику поехала.

— Я поехала к мужику из-за твоего сына. Свет, я не хочу это обсуждать. Гошка нам не мешает. Нам уединение на данный момент не нужно. Ну ты поняла…

— Я все прекрасно поняла. Гошка пойдет домой! И точка. Это не обсуждается.

Она огрызнулась. Я убрала телефон от лица и втянула сопли, чтобы сестра не узнала, что я простужена и не нашла еще один повод забрать у меня ребенка. Во рту я держала медовую конфетку, которую нашла на дне своей сумочки, и пока горло не саднило.

— Ты его за ручку из школы поведешь? — Тишина в ответ. — Короче, если Гошка мне позвонит, я скажу ему, приезжай к Игорю. Ты адреса не знаешь, так что забрать не сможешь, но я сообщу тебе, что твой ребенок добрался и у него все в порядке. Играть он здесь не будет, если тебя это волнует…

— Меня волнует, что ты суешь нос, куда не просят!

— Слушай, Свет. Может, тебе отдохнуть надо? Мать я забрала, Гошку тоже.

— Не надо меня тыкать своими успехами! Задолбали уже…

— Слушай, Свет, расслабся до понедельника, помогает… Ну или выстави своего мужика наконец вон, если задолбал он.

— Предлагаешь опыт перенять? У тебя там пальцев на руках осталось хоть немного?

Это она на грубость нарывается? Обидеть норовит? Но мне сейчас не до обид, когда полон нос соплей…

— Ненужный хлам я на помойку выношу. А если это не хлам, то тряпочкой пыль протираю. Свет, Новый год скоро! Чего ты начинаешь, а?

— Еще месяц!

— Да что такое месяц…

Пятнадцать лет — ничто, оказывается…

— Отстань! И оставь в покое моего сына! Рожай себе сама и играйся на здоровье!

Светка сбросила звонок. Я не стала перезванивать. Через час явился виновник нашего семейного разлада.

— Я купил варенье. И хачапури. Хотя, может, тебе лучше китайского супа взять? Он острый и жирный. Я сгоняю. Тут рядом.

Я смотрела на него из-под елки, то есть с дивана. Или не на него, а на мою глухую собаку, которая вышла к нему явно по запаху. Или не к нему, а с надеждой, что если долго тереться воротником о джинсы, воротник отвалится, раз с косяками не сработало.

— Купи лучше курицу в кисло-сладком соусе.

— Приедет?

— Кто знает… Сам съешь, если что…

— Я мигом.

Я смотрела в телефон. Ждала от Гошки звонка. Дождалась.

— Можно приехать? — спросил вместо «привет».

Ну так это ж мобильник! И это ж подрастающий мужик.