Юрий Каменецкий - Мелочи жизни
— Чего с тобой? Я не понял, ты чего?.. В первый раз, что ли?
Юля кивнула сквозь слезы. —А реветь-то чего?
— Я... Ты... Ты извини меня... Я не могу.
— А чего звала тоща?
Юля жалобно посмотрела на Сорокина и, вдруг разрыдавшись сильнее прежнего, прижалась к нему.
— Ну что я, уродина? Да? Уродина? Ведь нет?! Ведь ты же со мной хотел! А он нет! А если я только с ним хочу?! Если я его люблю!
— Кого — его?! — окончательно растерялся, естественно, ничего не подозревавший о существовании модельера Шведова Сорокин.
Смутившись от своей излишней откровенности, Юля вскочила, бросилась в ванную, заперлась и, открыв краны — может быть, вырвавшаяся на свободу вода сможет заглушить ее плач, — опять заревела.
Сорокин подошел к двери ванной. Дернул за ручку и, убедившись, что она заперта, присел на корточки рядом.
— Кузя... Ты там в порядке? Юля не ответила.
— Кузь, ты это... Может, помочь чего?
— У тебя бритва есть? — мрачно спросила Юля. —Зачем?
— Очень вены вскрыть хочется. Говорят, это в ванне с горячей водой делают.
— А может, не надо... — испугался Сорокин.
— Надо.
— Кузь! Да ладно тебе! Перестань, говорю! Из-за каждого резаться — вен не хватит! — уговаривал Сорокин. — Тем более из-за козла какого-то!
— Он не козел... Он старый козел.
— Во! Правильно! А ты молодая! Юная, можно сказать! — делая все, чтобы разговор не прервался, нес чушь Сорокин. — У тебя еще вся жизнь впереди! Тебе детей рожать надо. Сыновей. Защитников родины! А если завтра война?!.. Юльк! Ты представляешь, если завтра война! Не молчи. Слышишь?! Я, если хочешь знать, тоже один раз был это... Влюблен. Часа два. Пока не поговорили. Такая дура оказалась... Чего ты молчишь-то?! Чего ты молчишь?! Кузя! Кузнецова!
Сорокин замолотил кулаком в дверь.
— Юлька! Юлька, ты что, с ума сошла?! Не смей! Юлька! Открой! Открой, кому говорю!!!
Дверь неожиданно медленно открылась. Навстречу Сорокину выплыли его мокрые брюки.
— Живая?.. Ну слава Богу!.. Ты это... Может, тебе... водички попить? Нет...
Продолжая сжимать брюки в руках, Юля отрицательно покачала головой.
— Ну я пойду?..
— Штаны надень.
— Тьфу ты... — натягивая мокрые штаны, затараторил Сорокин. — Я и вправду подумал, что ты того... В ванне... С горячей водой. Ты ж такая! Ты можешь...
— У нас горячую воду отключили. Трубы прорвало, — мрачно пошутила Юля.
— Ага. Ну ты это... В порядке?
— В порядке.
— Точно?
— Точно, точно.
— Ну... Я пошел? — помялся Сорокин.
— Давай.
— Это... ты... звони, если чего.
— Созвонимся.
Когда дверь за Сорокиным закрылась, зазвонил телефон. Уверенная, что это Костикова, Юля взяла трубку. — Да? Слушаю!
На другом конце провода молчали.
Игорь Андреевич Шведов хотел бы поговорить с Машей. Разговор с Юлей не входил сейчас в его планы. Шведов медленно опустил трубку.
Глава двенадцатая. СОМНЕНИЯ СЕРГЕЯ
Сергей редко приходил к родителям. Особенно один, без семьи.
Увидев сына, Анна Степановна сразу поняла: что-то случилось! Усадив его на кухне, она принялась готовить ужин с мужчиной, даже если он и родной сын, все равно лучше говорить на сытый желудок, но Сергей от еды отказался.
— Может, супу съешь? Как ты любишь? — предприняла Анна Степановна последнюю попытку.
— Лучше водочки.
Анна Степановна удивленно посмотрела на сына.
— Нормально... — Сергей пожал плечами.
— Ты что это? А Маша заметит...
— Если б она заметила! Да я ради этого готов хоть в стельку напиться!
— Сергей, что ты городишь!
— То, что есть. Водочку она унюхает! Да она меня в упор не видит.
— Сереженька, она же так устает: школа, ученики, консультации, практические занятия, — попробовала оправдать невестку Анна Степановна. — Ты же сам говорил, что она домой только ночевать приходит.
— Правильно, только ты договаривай, договаривай до конца, мамочка: а ты сидишь на ее шее да еще претендуешь на какое-то внимание.
Анна Степановна молча достала из буфета графинчик с водкой, рюмку, поставила перед сыном.
— Сергей, только не вали с больной головы на здоровую! В такой трудный момент она ведет себя очень достойно. Не пилит тебя, не устраивает сцен.
— Спасибо, большое спасибо... — вставил Сергей, но Анна Степановна сделала вид, что не услышала.
— Не опускается, между прочим, — продолжала она свои увещевания. — Прическа, маникюр. Гардероб свой к новой моде приспособила, а это, между прочим, не легко. Она ведь интересная молодая женщина. Не забывай!
— Мама, я в курсе, что моя жена — сокровище. Я знаю, это-то и ужасно. — Сергей налил себе водки.
— Лучше была бы мегера?
— Может, и лучше. А так—живем как соседи: здрасьте, до свидания, буду поздно, позвоню, возьми в холодильнике чтонибудь поесть... Может мне жена, в конце концов, салат паршивый сделать?!
— Ну, насколько я знаю, в доме всегда есть обед и куски вы не хватаете.
— Обед сейчас готовлю я! — уточнил Сергей. — Да дело не в этом. Я же не говорю, что меня надо обслуживать. Но раньше, хоть иногда, ей хотелось накрыть стол, покормить меня. Даже рубашки перестала гладить. Ты же знаешь, я ненавижу глажку. А теперь и попросить неловко. Она работает, а я вроде как все равно без дела...
— Ты преувеличиваешь. Никто об этом не думает. Да ты сам, помнишь, деликатесами семью баловал.
— Икры один раз принес, а есть-то каждый день хочется. Моих денег теперь только на хлеб хватает. И вообще, мы с ней как чужие. Она даже перестала спрашивать, как у меня с устройством на работу. «Да, Сережик, пока, Сережик, увидимся, Сережик». Сережик! Имечко придумала!
Резким движением Сергей опрокинул в рот рюмку водки.
— Закуси, — Анна Степановна протянула сыну бутерброд с вареной колбасой. — Сергей, ты нервничаешь, обращаешь внимание на пустяки. Она не спрашивает, чтоб не расстраивать тебя. Чужие как раз и задают глупые вопросы, о самом неприятном и больном. А Машенька тактичная...
— Все не то, мама. Чужие, это, как бы тебе сказать, это когда... А!..
— Что ты хочешь сказать, что...
— То она устала, то завтра коллоквиум, то легла позже, то встала чуть свет...
— Сергей, все бывает, ты же знаешь, женщины... — Анна Степановна сделала паузу, — ну хочешь, я с ней поговорю, может, у нее какие-нибудь проблемы?
— Ни в коем случае. Я уж жалею, что тебе сказал. Но кому я про это сказать могу? У нас всегда все было так хорошо. Я считал, что мы — идеальная пара.
— Сергей, а может быть, это твоя вина? Мужчины часто бывают невнимательны. Может, ты был груб...
