Маша Царева - Москва силиконовая
– Забавно, – он рассматривал меня без стеснения, как музейный экспонат, для того и предназначенный, – Челси о вас рассказывала. Но я представлял вас другой.
– Вы просто сумасшедший, – покачала головой я, усаживаясь на одну из парт. – Вы в курсе, что это преступление? Понимаю, что Эмме выгодно сгладить углы, но я-то миндальничать не стану.
– Все понял. – Он уселся на учительский стол.
Он совсем меня не испугался, ни капельки. Скорее, он надо мной посмеивался, может быть, и правда псих? А еще на нем были синие джинсы, и выглядел он в них весьма сексуально. Тоже мне, учитель литературы. Неизвестно зачем я решила спросить, сколько ему лет, и он все так же насмешливо ответил, что сорок пять. Выглядел он гораздо моложе – ветер в синих глазах и общий мальчишеский подтекст.
– Вы думаете, у меня роман с вашей сестрой, – спокойно констатировал он, – думаете, что я педофил.
– Моя сестра не выглядит как ребенок, знаете ли. И не обольщаюсь на предмет ее невинности и целомудренности. Но формально, да, ей всего четырнадцать. И она рада пойти войной против всех. Это ее забавляет. И вас она использует в качестве оружия на этой войне, и вы, естественно, это понимаете. Или вы думаете, она влюбилась?
Я и сама понимала, что веду себя глупо. Даша Дронова, циничный разоблачитель педофилов, блин. В кружевных чулках и вуали духов «Шанель № 5».
– Интересная версия. А как же я? – Он едва ли не в голос надо мной хохотал, было видно, что серьезная мина дается ему с трудом. – Вы считаете, я использую вашу сестру, или полагаете, что влюбился?
– 1:1. Но на вашем месте я бы не вела себя так нагло. Вы даже и не представляете, какой я собираюсь устроить скандал, несмотря на то что Эмма моя подруга.
– А вот что интересно, – он нахмурился, но это тоже смотрелось как-то нарочито, – простите, как вас зовут?
– Даша.
– Дашенька, один вопрос. Как вы собираетесь доказывать, что у меня и Челси роман?
– Вы издеваетесь?
– Немного, – улыбнулся этот так называемый Эдуард Николаевич. – И все-таки?
– По-моему, вы особо и не скрываетесь. Это уже все заметили. Вы все перемены проводите вместе, часто запираетесь в классе, куда-то ходите после ее уроков. Все очевидно.
– Ясно. Даш, я что, полным идиотом вам кажусь?
– Смотря к чему вы спрашиваете.
– Ну вот, допустим, у меня и Челси и правда роман. При этом я люблю свою профессию, дорожу местом в этой гимназии. Уверен, ваша подруга Эмма рассказала, что хороших учителей здесь ценят и даже балуют. У меня есть титул «Учитель года». Собственная авторская методика. Недавно я защитил наконец кандидатскую диссертацию и собираюсь издать популярную книгу по ее мотивам. Многие мужчины идут в педагогический из-за лояльности к нашему полу. Но не я. Я считаю, что нашел свое призвание. Судьбу, как бы пафосно это ни прозвучало. Я хочу и дальше развиваться в этом направлении и чувствую, что у меня огромный потенциал.
– Постойте, но при чем здесь ваши карьерные амбиции?
– При том. Сами подумайте: стал бы я рисковать делом своей жизни, чтобы трахнуть малолетку, притом не самую красивую в мире?! – он продолжал улыбаться, но я видела, что он начал злиться, что его задел мой спокойный напор. – Уж простите, если оскорбил ваши родственные чувства.
– Так себе версия, – покачала головой я, – а если это была страсть? Похоть иногда и не таким пожертвовать заставляет. Люди теряют все, а вы говорите – учительство, карьера. Тем более вы, мужчины, в определенные моменты думаете преимущественно не головой.
– Хорошо, допустим, я думаю исключительно первичным половым признаком и у меня не сводит скулы от незрелых фруктов, а совсем наоборот, встает на них, – он немного успокоился, скрестил руки на груди. – Думаете, я стал бы гадить в своем гнезде? Не проще ли пойти в любой клуб, где полно охочих до приключений малолеток? Завязать знакомство с кем-нибудь из них проще простого. Во-первых, я профессионально интересуюсь детской психологией, во-вторых, у меня благодарный типаж. В меня часто влюбляются ученицы.
– Рада за вас, – совсем уж по-хамски буркнула я.
– Ваша сестра очаровательна, – заметил он после паузы, – формально вы красивее, но в ней есть что-то… Килограмм изюма, вот что. Уж простите за откровенность. Я знаю, что вы не ладите.
– Вот как? А она рассказала, почему именно? Или я в вашем представлении – что-то вроде старой ведьмы, третирующей несчастную сиротку Золушку?
Я не обидчивая. Честное слово. Не ранимая. Задеть меня может только по-настоящему близкий человек, знакомый с пиратской картой расположения моих болевых точек. Да и то – я быстро договорюсь с самолюбием, я как самовозрождающаяся птица феникс. Поэтому мешанина неуместных и глупых чувств, которые я испытала в тот момент, стала для меня полным сюрпризом. Килограмм изюма. Хм. А я – формальная красавица, видите ли. «В ней есть что-то…» – и это не определяемое словами «нечто» четким штрихкодом считывалось с мечтательных глаз Лже-Харатьяна.
– Ну вот, вы еще и обиделись. – Он подошел ко мне, двумя пальцами за подбородок поднял мое лицо, и его глаза были близко, и пахло от него почему-то яблоками.
Во-первых, это был совершенно неуместный интимный жест.
Во-вторых, это так глупо, когда от взрослого мужчины пахнет яблоками.
Да.
От него должно пахнуть табаком, ветром, морем, свежим потом, дорогим виски, сигарным листом, терпкой туалетной водой, асфальтом, смогом, лесом.
В общем, я растерялась. Непонятная какая-то ситуация: вроде бы я пришла его разоблачать, уверенная, холодная, проницательная, в чулках. По моему сценарию, он должен был мельтешить, суетиться, оправдываться, его взгляд должен был метаться по классу, как птица, случайно залетевшая в форточку и не понимающая, где выход. А получилось все наоборот: это он ведет себя уверенно, это он агрессор и деморализатор, а у меня глаза на мокром месте и черт знает что в голове.
– Я не то имел в виду. Вас-то я не знаю, – мягко сказал он, – со слов Челси представлял вас по-другому. Думал, что вы гораздо старше и… суше. И я вовсе не считаю ее ангелом. Представляю, как она могла вас достать.
– Так что вас связывает? Вы так и не сказали. Если у вас нет романа, то почему вы так много времени проводите вместе?
– Даша, а вы слышали, как поет ваша сестра? – вдруг спросил он.
– Что? А какое это может иметь значение?
– Такое, что у нее талант. – Он отошел к окну, потом вернулся ко мне. – Услышал случайно. Во дворе, за гаражами. Наши школьники собираются там курить, самые отпетые. У нас в учительской есть график дежурств: кто когда должен пойти и спугнуть их. И вот в тот день была моя очередь. Я застал за гаражами вашу сестру и каких-то старшеклассников, один из них играл на гитаре, а она пела… И знаете, услышав это, я даже забыл, зачем пришел. Это было удивительно!
