Сила слова - Джорджина Гутри
— Вот, иди садись. Он повел меня к коричневой, кожаной скамье, стоящей у стены. — Нам нужно поговорить. Нормально. Никаких игр разума или самоуверенных комментариев.
Ну, я хочу услышать «аминь»!
Я подняла руки в знак капитуляции.
В зал галереи вошли четыре безупречно одетых женщины среднего возраста с такими же безупречными прическами. Дэниел вежливо им кивнул, а затем сжал губы в тугую линию.
— Ты не хотела бы спуститься в ресторан галереи и выпить кофе? Я угощаю?
— Звучит прекрасно. — Моё сердце увеличилось в несколько раз.
Я не знала, куда точно это ведёт, но его поведение было лишено его привычной храбрости и официоза, и мне казалось, будто я стояла на краю судьбоносного момента. Дэниел повел меня вниз, в ресторан, интерьер которого был ясным и просторным; самой впечатляющей особенностью были окна от пола до потолка, охватывающие три стороны помещения.
Администратор тепло поприветствовал Дэниела, пожимая ему руку.
— Мистер Грант, очень рады вас видеть. Как поживает ваша мама?
— Гвен в порядке, Майкл, спасибо. Можно мне вот тот столик у окна, пожалуйста, — сказал он, его тон был уверенным и повелительным.
Как Дэниел моей мечты, подумала я восхищенно.
— Конечно. Джанин проводит вас к столику. Пожалуйста, передайте вашим родителям мои наилучшие пожелания.
Дэниел кивнул, и молодая женщина повела нас к выходящему на запад окну. Она собиралась передать нам меню, но он остановил её, подняв руку.
— Мы просто будем кофе, спасибо. Если ты не хочешь взглянуть? — спросил он меня.
— Нет, кофе будет отлично.
Дэниел глубоко вздохнул, склонился на стул и положил руки на бедра.
О, хотела бы я быть его руками, покоиться на этих джинсах, чтобы коснуться этих бедер! Я предложила молчаливую похвалу гениальности мастера Шекспира. Похожие слова, произнесенные Ромео и Джульеттой в плену очарования друг другом, начинали обретать чертовски много смысла.
— Я не знаю с чего начать, — признался он.
— Ну, можешь начнешь с того, что ты пропустил сегодняшнее занятие? Я не знаю, как ты себя чувствуешь, но выглядишь очень здоровым, — подсказала я.
— Полагаю, это хорошее начало, — сказал он, потирая подбородок. — Если говорить честно, я думаю, я не смог бы встретиться с тобой лицом к лицу в одном помещении. Мое поведение в субботу было возмутительным.
Подошла официантка с нашим кофе, и мы наклонились назад, чтобы она поставила чашечки на стол, и затем она вернулась к бару.
— Я думаю, ты преувеличиваешь, — сказала я. — Я прекрасно провела время. Твоя семья замечательная. Я чувствовала себя, как дома.
— Я рад, что они тебе понравились. Тем не менее, всем понятно зачем мой отец пригласил тебя на ужин. Мама быстро окунулась в этот заговор. Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти.
Получается декан Грант пригласил меня в качестве потенциальной партнерши для своего сына, продемонстрировать своей жене и получить её одобрение.
— Отец понятия не имел, что я там буду. Мои планы разрушились в последнюю минуту. Но ты это знаешь, — сказал он, очевидно имея в виду уборную комнату, где я подслушала их провал. — И поскольку ты так любезно приняла мой совет не рассказывать отцу, что ты на курсе у профессора Брауна, у него абсолютно нет никаких подозрений о прежних взаимоотношениях между нами. Но ты знаешь и это.
— Тебе не нужно всё это ворошить, Дэниел. Ничего страшного не произошло. Я объяснила твоему отцу, что я не скажу никому о том, что случилось, — заверила я его. — И тебе определенно не нужно было проделывать весь этот путь сюда, чтобы предпринять меры или подкупить меня кофе. Я знаю все эти правила против панибратского отношения. Ты можешь не беспокоиться, что я скомпрометирую тебя.
Кстати, о компрометирующих действиях, я начинала думать, помнит ли он свой небольшой урок бильярда, но я точно не собиралась поднимать эту тему.
— Мне кажется в особенности, за что я вынужден извиниться, это мое недопустимое поведение после ужина, — с раскаянием произнес он.
А, так он помнит.
— Не знаю. Я думала, это было удивительно, — сказала я, дерзко улыбаясь.
— Я думал, мы договорились — никаких игр, — твердо сказал он. — Я пытаюсь быть серьезным.
Я посмотрела прямо ему в глаза. — Я тоже. — На этот раз у меня в голосе не было ни намека на шутку.
Дэниел минуту просто смотрел на меня.
— Я уверен, что мои действия в субботу стали для тебя полной неожиданностью, — наконец сказал он.
— Немного. Ты напился. Я подумала…
Он покачал головой, прерывая меня своим видом.
— Мои тормоза сломались, но я бы никогда не стал использовать алкоголь, чтобы оправдать неприемлемое поведение. Я знал, что я делал.
— Оу. — Что он пытался сказать?
— И то, что я делал, было неприемлемо, Обри. Я — ассистент твоего преподавателя.
Обри. Что случилось с «мисс Прайз»? Не то, чтобы я жаловалась.
— Мне не казалось это неправильным. Я думала, это было довольно замечательно.
Я хотела сказать больше, хотела выразить ему все мои чувства к нему, но без ясного признака его чувств ко мне, казалось неразумным продолжать дальше.
Он покашлял, сделал глубокий вдох и посмотрел на мои руки, которые я сцепила на столе, мои костяшки побелели, пока я сжимала пальцы вместе.
— Ты мне нравишься, Обри, — сказал он.
— Ты мне тоже нравишься. — Мне захотелось засмеяться от того, насколько слабо эти пресные слова представляли мои чувства.
— Я думаю, ты не поняла. — Он сглотнул и неуверенно оглянулся. — Ты действительно нравишься мне. Ты не должна так мне нравиться. Это неправильно, и я знаю, что это неправильно, но, кажется, я никак не могу с собой справиться.
Прежде чем ангелы успели закончить первый такт припева «Аллилуйя», я сделала быстрый вдох и первой прыгнула с головой в пропасть.
— Я стану ужасным человеком, если скажу, что мне все равно, правильно ли это или нет?
По его лицу прошлись множество эмоций, но всех превосходило облегчение.
— Тогда мы оба ужасные люди, — прошептал он. Он расцепил руки и положил одну на середину стола. Я сделала тоже самое и потянулась пальцами к нему. Несмотря на то, что наши руки едва касались, все моё тело согрелось в ответ на лёгкое прикосновение наших пальцев. Любые сомнения по поводу его чувств ко мне были стёрты. Я надеялась, он поймет, что мои чувства совпадают с его чувствами.
Он быстро убрал руку, и я последовала за ним.
— Мой отец — декан в «Виктории», — сказал он. — Последствия этой, — он повел рукой между нами, — Обри, если у меня появятся проблемы, его имя навсегда будет запятнано.
— Я
