Виноградные грезы. Найти и потерять - Джулия Вольмут
Я поспешно отвернулся.
Марти! Его высокую фигуру я увидел в конце зала. Менеджер привычно всем недоволен. Он поправлял очки в квадратной оправе и отчитывал оператора:
– Теплый свет! Нужен теплый свет!
– Отпусти беднягу, – попросил я.
Марти тут же переключился.
– Готов? – спросил он, поправив мой галстук.
– Готов. – Я машинально ослабил удавку – кто додумался повязать рок-звезде галстук?! – Марти… можем сегодня поставить «Солнечный свет»?
Он закашлялся, позабыл про оператора, снял очки и протер их краем рубашки.
– Ты давно не исполнял ее, Стивен…
Верно. Больно.
– Хочу спеть. – И понять, осталось ли что-то к Аристель. Музыка – честный свидетель.
– Что ж, – Марти развел руками, – я узнаю. Это было бы… сильно.
Я кивнул. Каждый раз, когда пел «Солнечный свет», внутри что-то обрывалось и летело вниз. Чувства окутывали, словно ее нежные руки. Но спустя три минуты настигала реальность. Без нее. И я отказался петь, будь «Солнечный свет» хоть трижды хитом. Я забыл. Предпочел стабильную пустоту. Но увидел Ари снова…
– Поездка в Сан-Диего пошла тебе на пользу, – вдруг сказал Марти.
Я кисло улыбнулся.
– Ага.
Удар в плечо. Аромат сигарет и мяты.
– Ты хотел сказать, наш вокалист наконец-то трезвый! – Джерад отрывисто засмеялся. Его смех всегда напоминал мне колючий терновник.
Идиот. С его ведь подачи я всерьез задумался найти Ари. А вселенная, будто в насмешку, подкинула мне возможность. Злиться на лучшего друга бессмысленно, и я ответил:
– Вспоминай аккорды песни «Солнечный свет».
– Оу… – Андерсон загадочно щелкнул пальцами. – После съемок поговорим.
Он привычно не узнал, что я отвечу. Развернулся и зашагал на сцену, спрятав ладони в карманах пиджака. Насвистывал «Сломленную девушку» и вмиг повеселел.
– О чем?! – крикнул я.
– Ты нашел ее. Бен мне проболтался!
– Глупый щенок, – прорычал я, желая свернуть барабанщику шею.
– Почему мне кажется, я чего-то не знаю… – Марти вопросительно выгнул бровь, а я дернул плечами.
Не собираюсь рассказывать всем, что моя бывшая теперь стриптизерша.
– Ладно, на сцену, – приказал Марти. Он потерял ко мне интерес, высматривая оператора: – Ну где этот болван?!
Идея, в общем-то, дерьмо. Я вспомнил, как после каждого выступления подолгу сидел в тишине – в то время начались мои проблемы с алкоголем. Иначе справиться с эмоциями не получалось. Они разрывали меня, а творчество не дарило освобождения, оно напоминало о потере. И сейчас… иду на самоубийство.
Мокрыми ладонями я отрегулировал стойку микрофона и поправил ремень гитары. В горле пересохло, на виске запульсировала вена. На хрен, отменяем! Но Джерад сыграл первые аккорды, толпа одобрительно завизжала.
Ладно. Я спросил у зрителей:
– Знаете эту песню? Я написал ее для прекрасной девушки. Она была моим солнечным светом, она любила меня… Но я доверился тьме.
Зрители загудели. Для них моя жизнь – забавная история со страниц TMZ [14].
Я обхватил пальцами микрофон:
– «Ты была светом… помогла мне увидеть путь…»
Но я отпустил тебя, Ари. Позволил погаснуть.
Воспоминания выбили из легких весь воздух. В Сан-Диего она танцевала, и я сказал ей:
– «Без тебя я ходил по земле, будто слепой, теперь я прозрел».
Оглушительные барабаны. Каждый удар палочек вибрацией отдавался в грудной клетке. Джерад вступил с гитарным соло. Он играл дерзко, его пальцы скользили по струнам, а взгляд – по толпе. Лицо раскраснелось. Джер выглядел так, словно готов был в любой момент разбить гитару в щепки. Я снова запел, присоединившись и наигрывая до боли знакомые рифы. Мы с Джерадом соревновались, выкладывались на полную, а Логан на бас-гитаре выступал связующим звеном.
– «О, мой солнечный свет, не гасни, мечтай», – кричал я, а глаза щипало – гребаные лампы. – «Мечтай, где бы ты ни была! Я никогда…» – Последние слова я прошептал: – «…не забуду тебя».
Зрители хлопали, а вдали, у режиссерского кресла, довольно улыбнулся Марти. Значит, оно того стоило. Вновь пережить потерю. Артисты мало отличаются от работниц стрип-баров, но мы танцуем стриптиз душой.
Я обессиленно упал на колени. Уронил рядом микрофон. За грохотом включенной аппаратуры никто не расслышал мое откровение:
– Я люблю тебя, Ари, – хрипло выдохнул я, ощутив освобождение. Глупо отрицать очевидное.
Любил три года назад, любил вчера, люблю сегодня.
Софиты с щелчком погасли. Финальный аккорд моей исповеди.
Когда я решился поднять голову, Джерад протягивал мне ладонь. Его глаза ничего не выражали, будто я смотрел в темно-зеленую бездну. Ну, смейся! Я опять в плену.
– Идем. – Он рывком поднял меня, и я врезался в его каменное тело. Неожиданно. С виду щуплый, но сильный. – Поболтаем в гримерке.
Мысли не соединялись в логические цепочки, и я как в тумане шел следом. В маленькой комнате, заваленной чужими вещами, я рухнул на диван и выпил из протянутой фляжки горький коньяк.
– Узнаю Рэтбоуна. – Друг отсалютовал и убрал фляжку во внутренний карман пиджака. – Сан-Диего открыл ящик Пандоры? – Андерсон попытался взъерошить мои и без того лохматые волосы, но я увернулся. – Та модель не помогает снимать напряжение?
Соф… Она казалась далеким видением и огромной ошибкой.
– Я нашел Ари. Но ты в курсе, верно?
И опять этот слабо заинтересованный взгляд. Где злорадство?
Джерад сел рядом, достал из кармана сигареты, вытащил одну зубами, а пачку кинул на столик. Туда же он положил длинные ноги в ботинках.
– Ты не рад за меня, да? Ты не хотел, чтобы я ее нашел.
– Просто… – Он зажал сигарету в пальцах и задумчиво добавил: – Мы-то думали, она в своей Польше живет и горя не знает…
– В России.
– Хоть в Китае! Она до сих пор помешана на тебе?
– Не думаю. Ари меня ненавидит.
– Все по Достоевскому! – ахнул Джерад и пафосно процитировал классику: – «…Влюбилась беззаветно, поверила безгранично и, я уверен, с ума сошла потом не оттого, что он ее разлюбил и бросил, а оттого, что в нем она обманулась, что он способен был ее обмануть и бросить; оттого, что ангел превратился в грязь, оплевал и унизил ее. Ее романтическая душа не выдержала этого превращения. А сверх того и обида: понимаешь, какая обида! В ужасе и, главное, в гордости она отшатнулась от него с безграничным презрением» [15]. И как прошло воссоединение?
– Никак, – отрезал я и взял со стола сигареты.
– Стоп. – Джер вырвал пачку из моих рук. – Рассказывай.
Слушая историю, он то приподнимал брови, то
