Измена.Любовь (СИ) - Далиша Рэй
Блузка на ней сегодня была нежно-розовая, с кокетливыми воланчиками у горла, прикрывающими шею почти до подбородка. Я даже успела подивиться такой скромности, пока Алиночка не встала из-за стола и я не увидела длину ее юбки…
Нет, так-то она молодец, знает золотое правило, что наряд должен открывать только что-то одно — или ноги, или грудь. Грудь Алина закрыла, а ноги… Да-а, сочувствую вам, Платон Александрович — похоже, сезон охоты на холостого босса открыт!
— Кабинет ваш сделали, — заметив мой взгляд на ее микро-юбку, Алина выпятила грудь и снисходительно улыбнулась. Показала пальцем на дверь из светлого дуба, еще недавно скрывавшую за собой подсобное помещение, и благосклонно предложила: — Идите уже, располагайтесь.
— Как вы добры, Алиночка, — не удержалась я. — Просто восторг и упоение, как великодушны и милостивы.
И уже совсем другим тоном продолжила:
— Через пять минут подадите кофе с молоком Платону Александровичу и зеленый чай мне. И не вздумайте опять приготовить ту бурду, что была в прошлый раз.
После идете и меняете свою юбку на ту, которая будет прикрывать ваши колени. И если через пол часа не окажетесь на рабочем месте в нормальном виде, можете сразу отправляться в отдел кадров и писать заявление на увольнение.
Полюбовалась на ее лицо, где удивление последовательно сменились возмущением, а потом бешенством. Скинула пальто и скомандовала яростно раздувающей ноздри красавице:
— Мою одежду аккуратно повесьте в шкаф и приступайте к выполнению заданий, Алина. Время пошло.
Не обращая больше на нее внимания, прошла к дверям кабинета шефа — да, дорогуша, злая Павла Сергеевна — это тебе не душка Платон Александрович, который «с женщинами помягче немного».
— Заходи, — не отрываясь от телефона, в котором что-то увлеченно печатал, Платон указал на стул рядом с собой.
На негнущихся ногах я прошла расстояние, отделяющее дверь от стола, и села на самый краешек, сложив на коленях руки.
— Кофе сейчас будет, Платон Александрович, — проговорила сиплым от волнения голосом. — И переодеваться Алину я уже отправила.
— Угу. Надеюсь, кофе — это действительно кофе, а не та бурда, что была в прошлый раз, — рассеяно ответил он и, не глядя, подвинул ко мне лежащую рядом с ним папку:
— Посмотри пока — мне интересно твое мнение.
— Да, конечно, — ответила, все так же сипло. И зависла, не в состоянии отвести взгляд от его широкой ладони с длинными пальцами, почему-то оставшейся лежать на придвинутой ко мне папке.
— Ты чего хрипишь? Простыла? — негромкий вопрос заставил меня оторваться от разглядывания мужского запястья с дорогими часами, отбрасывающими острые, бьющие меня по глазам солнечные блики. Подняла взгляд и уперлась в разглядывающие меня карие глаза.
— Что? А… Нет, все нормально. — кашлянув, произнесла уже увереннее и потянула из-под его ладони папку.
Открыла ее и принялась читать, стараясь не обращать внимания на продолжающий изучать меня взгляд. Я профессионал, и никакие душевные терзания не заставят меня плохо работать.
Даже если причина этих терзаний сидит так близко, что почти касается меня своим локтем. Даже если вокруг нас искрит напоенный запахом его парфюма воздух, а у меня внутри все растекается от его близости.
Через несколько минут, когда без стука открылась дверь и в кабинет ввалилась Алиночка с кофе и чаем на подносе, я уже забыла про все — и про запах, и про свое волнение. Сидела, хмуря брови и не знала, что и думать по поводу документов из папки.
Глава 45
Обиженно поджав губы и не глядя в мою сторону, Алина расставила на столе чашки с чаем и кофе. Подтолкнула ко мне вазочку с засохшим зефиром. Поставила перед Платоном тарелочку с печеньем и симпатичным эклером. Оглядела получившуюся композицию и гордо выпрямив спину, продефилировала к выходу.
Дверь кабинета негромко щелкнула, закрываясь. Я захлопнула папку и шлепнула по ней ладонью. От навалившейся паники меня потряхивало, а во рту появился противный кислый привкус.
— Что это такое? — я повернулась к Платону, недоверчиво рассматривающему кофе в своей чашке.
Он осторожно глотнул принесённый Алиной напиток. Поморщился, отодвинул от себя чашку и пробормотал:
— Это опять бурда. Уволю ее к чертовой бабушке. Павла, сделай мне нормальный кофе, а?
— Платон!.. Александрович! — зашипела я, не обращая внимания на его слова.
Ткнула в папку пальцем, словно это была ядовитая змея, и повторила с нажимом: — Что. Это. Такое?!
— Отчёт службы безопасности, — недоверчивости в его голосе ещё прибавилось.
Он отставил чашку подальше от себя и спросил: — Так сделаешь кофе или нет?
Я смотрела на него во все глаза и не могла понять, издевается он что-ли?
— Платон!
— Па-авла… Кофе! Пока не выпью, разговаривать не буду.
— Нет, я так не могу… — я почувствовала, что начинаю задыхаться. — Меня никогда еще не обвиняли в промышленном шпионаже.
Платон вытащил из моих судорожно сжатых пальцев папку и отбросил ее на край стола. Развернулся ко мне всем корпусом, откинулся на спинку кресла и светским тоном поинтересовался:
— Это твоих рук дело?
— Нет!
— Ну тогда что ты паникуешь? Иди делать кофе!
— Платон Александрович! — я потянулась и схватила злосчастную папку. Распахнула ее и ткнула дрожащим пальцем в лежащий сверху листок: — Вот тут сказано, что это я! Что это я сливала секретную информацию о делах компании конкурентам! Мало того, конкурентам в лице компании моего брата!
Платон вдруг изменился в лице. Подался ко мне и приблизившись почти вплотную, уставился мне в глаза:
— Так ты засланный казачок, или просто решила брату помочь, когда случайно устроилась ко мне работать? По-родственному удружила, так сказать? — спросил ледяным тоном. Обычно спокойное лицо напряглось, сделалось суровым и пугающими.
Я молча смотрела на него и не знала, что сказать. Абсурдность ситуации просто поражала, и я никак не могла понять, сейчас он шутит, или всерьез обвиняет меня.
— Я. Никакой. Информации. Никому. Не передавала, — отчеканила, со злобой глядя ему в глаза. — Ни по- родственному, ни по-другому. Никак!
— А кто тогда? Даты совпадают. Через три дня после твоего трудоустройства произошел первый слив информации.
— По-твоему, я идиотка? — я почти ненавидела его в эту секунду. — Так тупо палиться?
— Вдруг ты просто неопытная шпионка? — Платон отодвинулся от меня и опять принял светский вид. Задумчиво проговорил: — Или расчет был как раз, что на тебя не подумают именно потому, что так по-идиотски все сделано? Ты ведь умненькая, и все сделала бы тоже умненько. Да ведь, Павла?
— Ты правда думаешь, что я воровала информацию? — спросила жалобно, не зная,
