Уроки для двоих - Анна Шнайдер
— Алёна, когда отдохнёте и освободитесь, приходите за Фимой. Ну или до завтра можно подождать, я не возражаю, а Фима тем более — они с Ремом очень подружились.
Господи, надеюсь, мама ничего не поняла… А то я со стыда сгорю.
— Хорошо, — кивнула я вежливо, кашлянула и обратилась к своим бандитам, чтобы скрыть замешательство: — Фред, Джордж, а вы что стоите? Марш рюкзаки разбирать!
Близнецы удалились в комнату, бурча что-то вроде: «Вот так всегда, нет в жизни справедливости», я закрыла дверь за Львом, а родительница, окинув меня взглядом, в котором притаилось всё ехидство мира, провозгласила:
— Пойду ужин приготовлю, — и направилась на кухню, гордая, как английская королева. Я же, попыхтев немного от неловкости, пошла разбирать чемоданы.
Домашние дела заняли у нас почти час, и ужинать мы сели около девяти. И почти сразу после поглощения макарон с котлетами и салата мои черти заныли:
— Ма-ма-а-а, а пошли за Фи-и-имой… Ма-а-ма-м-ма…
И я уже открыла рот, чтобы ответить, когда бабушка с наставительной важностью произнесла:
— Мама сама справится, без вас. А вы сейчас посмотрите мультик, а потом мыться и спать!
Фред с Джорджем оживились.
— Мультик?
— Какой мультик?
Мама задумалась, и мои хитрецы тут же воспользовались ситуацией, самостоятельно и синхронно заявив:
— Зверополис! Хотим его!
Бабушка вопросительно посмотрела на меня, и я кивнула.
— Хорошо. Только чтобы спать легли не позже десяти часов, так что смотрим до середины.
— Ладно!
— Договорились!
— А ты, Алён, — вкрадчиво промурлыкала родительница, — иди за Фимой. А я пока посуду помою.
И почему мне кажется, что она всё прекрасно понимает, и сейчас практически толкает меня в объятия соседа?..
— Только слишком уж не задерживайся, а то мы волноваться будем.
— Мам-ма… — процедила я, но замолчала, осознав, что все мои возражения сейчас разобьются о железобетонную стену торжества родительницы. Поэтому просто встала, стараясь сохранять невозмутимое лицо, и направилась к входной двери.
Минуты три я стояла на лестничной площадке между этажами, собираясь с духом и пытаясь понять, когда же меня успело настолько переклинить. Вот что я сейчас делаю, зачем? На что надеюсь, чего хочу? Хотя, нет — чего хочу, предельно ясно, но дальше пробелы и пустота. Лев — заместительная терапия, дженерик, покупаемый в отсутствии оригинального лекарства. Он никогда не сможет заменить Антона, его невозможно заменить. Я любила своего мужа, а Лев… безусловно, он интересный человек и привлекает меня физически, но… этого мало. Господи, это всё равно что сравнивать свежевыжатый апельсиновый сок с восстановленным. Но может, и не нужно сравнивать? Просто взять то, что есть, не сомневаясь и не рассуждая, и жить дальше. В конце концов, Антон, наверное, был бы не против, если бы я нашла себе хотя бы любовника и стала чуть живее и капельку счастливее. И наверняка он сказал бы мне сейчас, в это мгновение, когда я стою перед дверью Льва и отчаянно сомневаюсь: «Аль, ты чересчур загоняешься. Расслабься!»
Расслабиться… Как давно я не расслаблялась? Не уверена, что вообще помню, что там надо делать с мужчиной…
Ох, ладно.
Вздохнув и зачем-то пригладив волосы, я нажала кнопку дверного звонка. За стенкой сразу залаял Рем, через несколько секунд загремел дверной замок, и мне тут же стало безумно жарко, а ещё срочно захотелось развернуться и убежать, как девочке-подростку. Чему я могу научить своих детей, если сама от них сейчас по разумности и адекватности недалеко ушла?
— Заходите, Алёна, — сказал Лев, открывая дверь и отходя в сторону, чтобы пропустить меня. Я шагнула вперёд и замерла, не представляя, что делать дальше. Кроме того, в прихожей не было света, и из-за моментально окружившего меня со всех сторон полумрака смущение вновь окатило волной жара, скрутившись узлом внизу живота. — Включить свет?
Ответить я не успела — что-то мягкое метнулось под ноги и оглушительно громко замурчало, разом разрушив захватившее меня оцепенение. Я рассмеялась и села на корточки, чтобы погладить пушистую и довольную мордаху Фимы.
— Привет, привет, дружок, — хмыкнула я, почёсывая шею кота. — Хорошо тебе здесь живётся, правда? Эх, сейчас заберу тебя, и Фред с Джорджем вновь возьмутся за своё. Утренние умывания, зелёнка…
— Когда-нибудь это закончится, — произнёс Лев удивительно тёплым голосом, садясь рядом со мной. — Они повзрослеют.
— Это закончится, но начнётся что-нибудь другое, — я вздохнула, подставляя ладонь бодающемуся Фиме. — Страшно представить, что они будут вытворять лет в четырнадцать. Мне кажется, когда я об этом думаю, у меня заранее начинают седеть и вылезать волосы.
Лев рассмеялся, протянул руку — и коснулся пальцами моего запястья. Прикосновение было почти невесомым, но мне показалось, что он на мне клеймо поставил, и ожог достиг даже сердца.
— Алёна…
— Объясните, что в лифте произошло? — выпалила я, чтобы отвлечь и себя, и его. — А то я так и не поняла, почему мои бандиты вдруг настолько обрадовались. И бабушка…
— Вы назвали меня по имени, — сказал Лев, продолжая улыбаться. — Не по имени-отчеству, как раньше, а просто по имени. Это хороший шаг вперёд.
Да… лучше бы я не спрашивала.
— Мне хочется провалиться сквозь пол, — призналась я негромко и зажмурилась, когда Лев крепче обхватил моё запястье. — Или нет… В общем, я, как и все женщины, соткана из противоречий…
Я не договорила, потому что Лев, опустившись на пол, потянул меня к себе на колени, и когда я с негромким вздохом оказалась на них, поцеловал, одной рукой сжимая мою талию, а другой ласково касаясь щеки.
В книгах поцелуи часто сравнивают с молниями, но наш поцелуй был больше похож на внезапный прыжок в воду — тёплую, бурлящую, стремительную в своём зове… И беспощадную, как любая стихия.
От Льва пахло свежестью и страстью, и тело его было горячим и твёрдым, как нагревшийся на солнце камень. Этот запах, его руки, ласковые, но настойчивые, жёсткие и влажные губы, чуть покалывающая щетина на подбородке — от всего закружилась голова, мысли запутались и растерялись, остались лишь острые и пронзительные чувства. Я обнимала в ответ, целовала, раскрывая губы и сплетаясь языками, выгибалась, подставляя грудь под требовательные ладони, и вся была чистейшим удовольствием, наслаждением, заполнившим меня целиком, как вода сосуд.
— Алён, Алёна… — Голос Льва с трудом прорвался сквозь захвативший меня туман страсти. — Нам всё-таки не надо настолько торопиться. Я хочу, конечно, но… Тебя дома ждут.
Дома… Да, точно, дома…
— Да и ты потом терзаться начнёшь, закроешься от меня.
Закроюсь… Да, возможно.
Я вздохнула, прижимаясь к Льву крепче. Уходить не хотелось просто ужасно
