Простые сложности - Алина Аркади
Не могу оторвать взгляд, пытаюсь привести всё к общему знаменателю и понять, с какой стороны Лесникова является Игнату родственницей. Он ведь сказал об этом, только я не уточнила как и почему, даже не предполагая такого стечения обстоятельств. Не бывает таких совпадений, хотя, судя по бесконечной чёрной полосе, по которой я шагаю последние полгода, нет сомнений в прилетающих пощёчинах. Как только я поднимаюсь, немного прихожу в себя, поверив в счастливое будущее, жизнь жёстко отрезвляет, даёт понять, что не всё даётся легко, а право чувствовать себя счастливой так просто не заслужить.
Игнат сидит спиной ко мне, вероятно, ожидая, пока я войду в кафе, а вот Лесникова хорошо мне видна. В какой-то момент, мотнув головой, она останавливается на мне, впиваясь злым взглядом, а затем расплывается в милой улыбке, пока смотрит прямо в глаза. Нервно сглатываю, признаю её превосходство, вновь капитулируя. Меньше всего на свете желаю сесть за один стол с женщиной, которая разрушила мою семью и жизнь. Поэтому разворачиваюсь и бегу в направлении суда, подальше от Игната и любовницы мужа.
Через пару кварталов раздаётся звонок от Игната, который я скидываю. А затем ещё несколько. Потом приходит сообщение со множеством вопросов и выяснением, где я. Не отвечаю, а затем и вовсе отключаю телефон. Произошедшее придётся проанализировать позже, когда будет закончено первое слушание.
Орехов мнётся в коридоре суда. Давно я его таким не видела: одет с иголочки, кажется, даже волосы прилизаны гелем, а на руке огромные дорогие часы, которых я раньше не видела. Интересно, подарок новой женщины или любимой мамы? Не приближаюсь к бывшему мужу, соблюдая приличную дистанцию. Через десять минут ожидания нас приглашают внутрь, сразу оповещая, что мы присутствуем на предварительной беседе.
Как и говорила Корецкая, нам предлагают договориться полюбовно, точнее, такое предложение поступает Орехову, как собственнику фирмы. Озвучиваю свои условия, на что Юра отрицательно машет головой, неприятно цокая. В какой-то момент мне кажется, что судья полностью на моей стороне, и таким раскладом Орехов недоволен. Он постоянно оглядывается, вероятно, ожидая Лесникову, которая так и не появляется. Знал бы Юра, что его любимая женщина сейчас всецело посвятила внимание другому мужчине, который, кстати, так и не объяснил мне степень родства с Ирой.
После получаса пространных рассуждений судьи, нас оповещают, что есть две недели на заключение соглашения между супругами. Если такового не последует, следующее слушание пройдёт по всем правилам закона. Эта информация необходима больше Орехову, который идти мне на уступки не желает, доказывая судье, что права на бизнес я не имею.
Как только выходим в коридор, Юра вновь делает попытку поддеть меня, вызвав на диалог, но меня поджимает время и необходимость явиться в офис, поэтому, не останавливаясь, иду к выходу, чтобы раствориться в толпе подальше от неприятного внимания бывшего мужа.
Отпрашиваясь у куратора до обеда, не думала, что задержусь до двенадцати, и сейчас, сломя голову несусь по длинному коридору в знакомый кабинет.
‒ Нина, ‒ слышу своё имя и оборачиваюсь. Вита Андреевна машет мне рукой, подзывая к себе.
‒ Простите, задержалась, ‒ начинаю оправдываться, готовая просить прощения сколько угодно.
‒ Нин, к Алилову зайди.
‒ Зачем? ‒ сглатываю, предполагая разнос от начальства. ‒ Ругать будет, да?
‒ Нет, конечно, ‒ смеётся и тащит меня за собой в конец коридора, где и находится заветная дверь кабинета генерального. ‒ Завтра последний день наших, так сказать, занятий, а потом в Тверь ‒ применять полученные навыки, ‒ расслабляюсь и радуюсь, что скоро увижу Егора, по которому безумно соскучилась. ‒ Но Сергей Нигматуллович хочет оценку отчёта отправить для жены.
‒ А отправить по электронной почте он не может?
‒ Ну, не знаю, ‒ разводит руками и закатывает глаза, ‒ его личное пожелание. Зайди, скажет, что ему нужно и можешь домой. На сегодня вы с Валей свободны.
‒ Ясно.
Захожу в приёмную, и помощник Алилова молча кивает на дверь, даёт понять, что меня ждут и предварительного оповещения не требуется. За дверью тихо и, постучав, сразу вхожу, чтобы через секунду мои ноги практически подкосились. В кабинете, возле окна, возвышается фигура Игната, который тут же впивается в меня вопросительным взглядом и замирает. Настолько сосредоточена на своём соседе, что забываю поздороваться с Алиловым, игнорируя его присутствие.
‒ Нина, познакомьтесь, генеральный директор компании «Эвита» и мой друг, Красовский Игнат Альбертович.
‒ Генеральный… ‒ шепчу едва слышно.
‒ Да. Акции между нами разделены поровну, соответственно, на первый и второй мы не делимся. Но вы, вероятно, знакомы, его квартира рядом с той, что вам выделили для проживания.
‒ Вероятно…
Вспоминаются слова Светланы Владимировны о втором генеральном, семья которого погибла три года назад, и всё встаёт на свои места. Огромный пазл с элементами загадочности Игната собирается воедино, проясняя каждую брошенную фразу мужчины. «Совсем нет. Я один» ‒ только сейчас понимаю, что это значило, когда я нагло устраивала допрос, предполагая, что он разведён. Никуда семья не уезжала, она просто отсутствует ‒ в физическом смысле. Становится стыдно за множество некорректных предположений, и в то же время меня накрывает злость на Игната, который мог одним предложением внести ясность.
‒ Завтра вы последний день в столице? ‒ звучит голос Алилова откуда-то сбоку.
‒ Да, Корецкая так сказала, ‒ подтверждаю, не отрываясь от Игната.
Так много всего рвётся наружу, и такое неподходящее место, чтобы сорваться в крик.
‒ Я передам с вами документы, если вы не против.
‒ Не против.
‒ Отлично, тогда завтра, перед отъездом, зайдите ко мне.
‒ Хорошо, ‒ мы всё ещё ведём немой диалог с Игнатом, который, как мне кажется, желает выяснить обстоятельства моего побега из кафе.
‒ Передавайте по возможности привет Пронину, ‒ приходится переключить внимание на генерального, потому что фамилия мне не знакома. ‒ Вы его знаете, Нина, высокий мужчина, который часто появляется в кабинете моей жены, ‒ всё ещё не понимаю, о ком идёт речь и вопросительно смотрю на Алилова. ‒ Мужчина в зелёном пиджаке.
И как только генеральный произносит эту фразу ‒ мою фразу, возвращаюсь к Игнату, чтобы он оценил всю степень ярости, направленной на него. Он сказал Алилову, проговорился другу, выражаясь моими словами. Слышал каждое слово, знал о страхе потерять работу, но всё равно поделился, уточнив от кого пришла эта информация. Он виноват, и вина эта отчётливо видна на дне карих глаз, которые умоляют простить его. Нечем дышать, а на
