Даниэла Стил - Калейдоскоп

— По-моему, Хилари, дети — главное. Не обманывайте себя.

Не могла же она объяснить, что в каком-то смысле у нее уже были дети. Никому этого нельзя объяснить. Никогда.

— Почему все считают, будто жизнь без детей не может быть полной?

— Да нет, далеко не все. Сейчас многие женщины рассуждают так же, как вы. Но они ошибаются. Хилари, женщина, которая отказывается сегодня иметь детей, через десять-пятнадцать лет обречена на страшное одиночество. Попомни мои слова, — он незаметно перешел на «ты», — мы еще увидим целое поколение эмансипированных женщин, которые всю жизнь боролись против своей природы; и они поймут свою ошибку, но будет поздно. Это только кажется — вся жизнь впереди. Ты когда-нибудь была замужем?

Адам заглянул Хилари в глаза и увидел в них правдивость и ум. Правда, уловил он и таящийся в них страх. Она от чего-то убегает, но что тому причиной? Кто ее обидел? Может, ей не повезло — так же, как им с Барбарой? До сих пор не верится, что Барбара бросила его и забрала сыновей.

Хилари покачала головой.

— Нет, не была замужем. Мне всего двадцать пять. Некуда торопиться.

— Сейчас — да… Сам-то я женился в двадцатитрехлетнем возрасте. Моей жене был двадцать один год. Наши отношения казались нам важнее всего на свете. А через пятнадцать лет все изменилось… Сейчас семьдесят четвертый, а поженились мы в пятьдесят девятом. Что ты делала в пятьдесят девятом году? Была совсем крошкой…

Глаза девушки затуманились. Пятьдесят девятый год… Она жила с Эйлин и Джеком в Бостоне. Или уже в Джексонвилле? Ей чуть не стало дурно. Акси с Меганой уже исчезли…

— В пятьдесят девятом году в моей жизни не было ничего особенного. Я жила у тети в Бостоне.

Хилари постаралась произнести это легко, даже с улыбкой.

— А твои родители?

— Умерли, когда мне было восемь… и девять лет.

— Порознь?

Она кивнула. Нужно сменить пластинку. Незачем касаться этой темы!

— Какой ужас! — пробормотал Адам. — Это был несчастный случай? Ты была единственным ребенком?

Хилари впилась в него холодными, как льдинки, зелеными глазами.

— Да.

— Веселого мало.

Он проникся сочувствием, и Хилари стало не по себе. Не нужна ей ничья жалость. Она хотела улыбнуться, но занервничала под пристальным взглядом Адама.

— Может, поэтому я и люблю свою работу. Студия для меня — как дом родной.

Нельзя сказать, чтобы это убедило Адама, но он ничего не возразил.

— Где ты училась?

— В Нью-Йорке, в университете, — она умолчала о том, что занималась по вечерам, а днем работала.

— А мы с Барбарой кончали «Беркли».

— Интересно.

Хилари выдавила из себя улыбку. Адам протянул к ней руку. Ему расхотелось говорить о своей бывшей жене. Сейчас его интересовала только Хилари.

— Я рад, что ты приняла мое приглашение. Давно об этом мечтал. Ты отличный работник.

— Стараюсь. Все-таки семь лет проработала в Си-Би-Эй.

Семь лет. Семь окаянных лет она расталкивала локтями конкурентов, прокладывая себе путь наверх — и наконец стала режиссером. У нее есть полное право гордиться собой. Она прошла длинный путь от исправительной колонии в Джексонвилле, еще более долгий — от семейных детских домов и уж совсем длиннющий — от жизни с Джеком и Эйлин в Бостоне.

— Ты рассчитываешь здесь задержаться? — полюбопытствовал Адам.

— На Си-Би-Эй? Конечно. Какой резон уходить?

— Работа в этой системе связана с частыми разъездами.

— Нет, друг мой, я никуда не собираюсь уходить. Я положила глаз на одну должность почище этой.

Адам почувствовал, что для нее это очень важно — важнее всего остального, о чем они говорили в этот вечер. Такое непомерное честолюбие казалось ему ненормальным. Он сам добился успеха и любил свою работу, однако не замахивался на сверкающие, неприступные вершины и не мог представить себе такой всепоглощающей жажды — особенно у привлекательной молодой женщины.

— Но зачем?

— Так нужно. — Что-то побуждало Хилари к полной откровенности. — Успешная карьера дает уверенность в завтрашнем дне. Чувствуешь себя в безопасности. И — полноценной личностью. Это нечто ощутимое, неотъемлемое от меня. Чему я могу радоваться одинокими вечерами.

У Адама было свое мнение на этот счет.

— Безопасность? Да. Пока тебя не уволили и не взяли на твое место другого человека. Хилари, нельзя делать ставку на одну работу. В один прекрасный день можно остаться в одиночестве.

— Неважно.

Кому-кому, а ей к одиночеству не привыкать. Оно сопровождало ее всю жизнь. Ничего! По крайней мере никто не ранит в самое сердце и не предаст.

Странная девушка, подумал Адам. Но он еще не встречал ни в ком столь сильно развитого чувства независимости. В тот вечер он проводил Хилари домой в надежде, что она пригласит его к себе, но она лишь пожала ему руку и тепло поблагодарила. Он вернулся домой, охваченный страстью, и сразу же позвонил, не подумав о том, что она уже могла лечь спать.

Хилари ответила чуточку хрипловатым голосом; Адам прикрыл глаза. Он был хорошим парнем, не созданным для холостой жизни. А она так чертовски хороша… Мальчики ее полюбят…

— Алло.

— Привет, Хилари. Я только хотел поблагодарить тебя за изумительный вечер.

Хилари засмеялась.

— Мне тоже было приятно. Только постарайтесь не отвлекать меня от работы, мистер Кейн. Я не хочу терять свою должность. Даже из-за вас.

— Понял. Пообедаем как-нибудь на этой неделе?

— Конечно. Если я не буду слишком занята.

— Как насчет завтра?

Хилари снова засмеялась — тепло и в то же время отчужденно.

— Успокойтесь, Адам. Я никуда не денусь.

— Вот и отлично. Я зайду за тобой в четверть первого. О'кей?

Упрашивает как мальчишка! Хилари улыбнулась в темноте спальни. Отрицай не отрицай, а с Адамом ей было хорошо — лучше, чем с кем бы то ни было. Главное, она почувствовала, что ему можно верить. Может, в этом и впрямь нет ничего такого… если они отобедают вместе… Какой ей от этого вред? С тех пор, как Хилари вернулась в Нью-Йорк, она не позволяла себе ничего подобного — и, как ни странно, не испытывала потребности. Поклонники, романы, разбитые сердца — все это для других. Сама Хилари жаждала только одного — дальнейшего продвижения по службе. Чтобы у нее было много работы и много денег. Работа — ее единственная любовь, конечно, пока отвечает взаимностью.

— Тебя устраивает это время?

— Вполне.

Одно слово, а у Адама Кейна появилось такое чувство, словно он плывет по волнам. Он положил трубку.

На другой день Хилари обнаружила у себя на столе розу. Они с Адамом пообедали в «Золотом тельце». Хилари вернулась в офис только к трем часам.