Тереза Ромейн - Исполнение желаний
– Не останавливайтесь, – прошептала она. – Прошу вас, двигайтесь дальше. У меня осталось еще так много мест, которые вы не целовали.
Мисс Оливер слегка бросило в жар от собственной дерзости. Так могла говорить Фанни Хилл или синьора Фриттарелли. Это могла сказать женщина, для которой управлять мужчиной ради удовлетворения своих желаний – привычное дело. Но с Луизой дело обстояло совсем не так: желания управляли ею.
Когда граф, застонав, прикусил кожу у кромки лифа, Луиза сама едва сдержала стон.
– В романе, – сказал Хавьер, – я бы покрыл поцелуями все то, что открыто взгляду, а когда вам станет по-настоящему жарко, освободил бы вас от лишней одежды, предоставив губам новое поле для деятельности.
По ее телу пробежала дрожь. Теперь Луиза, даже если бы захотела, не смогла бы открыть глаза.
– Мне бы хотелось прочесть этот роман.
И ей действительно хотелось. Отчаянно хотелось. И все эти шелка казались досадной помехой на пути к желаемому.
Все ее тело превратилось в один тугой узел желания. Что же с этим делать? Если она даст ему волю, то оно уничтожит ее, лишит будущего. Она не могла пойти у него на поводу.
Но можно найти компромисс.
– Можем ли мы сделать нечто такое, – выдавила из себя Луиза, в то время как рука графа начала скользить по ее груди, – что не было бы… непоправимым?
Хавьер замер, уставившись на свою руку с таким видом, словно не вполне понимал, что она делает на теле мисс Оливер.
– Да. Есть много вариантов.
– Так мы продолжим?
Он посмотрел ей в глаза. Сейчас Луиза уже жалела о том, что в комнате было такое скупое освещение. Если бы лампу перенести со стола сюда, поближе к кушетке, она смогла бы разглядеть его лицо во всех подробностях и, возможно, смогла бы догадаться, что именно оно выражает. Владел ли графом тот же пыл? Или желание угодить ей? Хватит ли у него здравого смысла не отвергать ее предложение с ходу?
– Как пожелаете, булочка, – сказал он и улыбнулся. Чтобы разглядеть его улыбку, яркого света не понадобилось. Хавьер улыбался задумчиво и немного устало. Но руки его не знали устали. Они действовали уверенно и смело.
Все эти бесконечные ярды смятой ткани громоздились стеной в районе ее бедер, закрывая Луизе обзор. Она приподнялась, но тут же услышала строгое:
– Лежите. Позвольте мне вас удивить, если это вообще возможно.
Ей оставалось довольствоваться тем, что она видела его лицо – со сдвинутыми бровями, крайне сосредоточенное.
– Вы похожи на археолога, занятого раскопками какой-то древней реликвии, – сказала Луиза.
– Какое отвратительное сравнение, – не поднимая головы, бросил Хавьер. – Разве под слоями всех этих чертовых тряпок можно что-то откопать? А, вот мы и на месте.
Судя по ощущениям, теперь кроме тонких шелковых чулок ее тело ниже линии бедер ничего не укрывало. Луиза судорожно втянула воздух, вздрогнув от горячего прикосновения его пальцев к обнаженному телу.
– А вот это и вправду похоже на чудо, – сказал Хавьер. – Только причем тут археология? Скорее, здесь мы имеем дело с чудесами анатомии. – Его пальцы скользили по внутренней стороне бедра вверх и вниз. – Или, возможно, поэзии. – Один из пальцев продолжил движение в неожиданном направлении. – Или даже теологии. А может, философии. Чего-то такого, о чем никто не имеет ясного представления.
Еще одно движение пальцем, и Луизу бросило в дрожь.
– Я… Я не знаю, – задыхаясь, с запинкой проговорила она. – Это для меня новая область исследования. Но со временем, надеюсь, я смогла бы точнее определить, с чем мы имеем дело.
Граф окинул ее скептическим взглядом и покачал головой, посмеиваясь про себя.
Он редко смеялся, и, возможно, это было к лучшему. Потому что, когда смеялся, Луиза испытывала почти болезненное тиснение в груди. Его нежность была почти невыносимой, и, если бы она только могла, отдала бы себя целиком…
Но, дабы избежать необратимых последствий, приходилось довольствоваться…
– Сделайте это еще раз, – сказала Луиза. – Пожалуйста.
И он внял ее просьбе. И еще раз. И еще. А ей все было мало. Ей хотелось, чтобы этот невыразимый поток ощущений не истощался.
– Алекс, – застонала она, – прошу вас…
– Вы становитесь более вежливей, когда по-настоящему хотите что-то получить, – заметил он и, прижавшись губами к ее ключице, просунул палец внутрь.
Хавьер был в ней и над ней, его пальцы дарили наслаждение, а губы рождали жаркие сполохи желания, и внезапно наслаждение переполнило Луизу и хлестнуло через край. Волна откатила, но Луиза все еще продолжала вздрагивать, дыша часто и прерывисто.
Должно быть, граф понял, что с ней, потому что его рука прекратила движение, он выпрямился и сел рядом.
На мгновение мисс Оливер испытала облегчение из-за того, что все закончилось. Ее тело обмякло, вся она стала расслабленной, словно бескостной. Ей было жарко и немного стыдно.
Преодолевая истому, Луиза, опираясь на локти, подтянулась, оказавшись лицом к лицу с Хавьером. Теперь, когда низ целомудренно прикрывали юбки, она, пожалуй, могла бы даже внушить себе, что ничего не было. Если бы пережитое не оставило после себя не только неизгладимые воспоминания, но и вполне реальные ощущения. Луиза и представить не могла, что желание может быть настолько острым, а утоление его таким сладостным.
Что это было? Она забылась в пылу страсти или, наоборот, обрела себя?
Тот же вопрос она могла бы адресовать лорду Хавьеру. И хотя она называла его Алексом, для всех окружающих он оставался тем, кем был: лордом Хавьером. И эта вспышка страсти была лишь мимолетным эпизодом, прочитанной и забытой страницей романа.
Она должна была показать ему, что для нее все именно так и обстоит.
– Большое спасибо. – Луиза встала и расправила смятые юбки. Они больше не походили на вздыбленную застывшую волну, но все равно представляли собой преграду иного рода. – Вы сделали мне чудесный подарок к празднику.
Граф смотрел на нее во все глаза. Его левая рука, все еще влажная и липкая, повисла в воздухе.
Мисс Оливер отвела глаза, искоса наблюдая за тем, как он неторопливо поднимается с кушетки и подходит к камину. Его поза ничего не выражала, а лицо находилось в тени.
– Пожалуйста, повернитесь, чтобы я могла увидеть ваше лицо, – сказала Луиза. Она поежилась, обхватив себя руками. Странно, как холодно стало вдруг в комнате.
Хавьер повернулся ровно на девяносто градусов, явив ей точеный, словно на римской монете профиль. Точеный и совершенно непроницаемый. Без ключа не расшифровать, как записи, которые они вместе изучали.
Луиза не стала ходить вокруг да около.
– Признаюсь, не так я хотела отпраздновать прорыв в криптографии. Но вышло неплохо, вы согласны? Я взломала код, а вы пробили брешь в моей обороне. То есть попросту задрали мне юбку.
