Мариус Габриэль - Первородный грех. Книга вторая
Наконец ее стошнило. Джоул чувствовал, как судорожно содрогается в его руках худенькое тело. Она была такой слабой, что рвотные спазмы встряхивали ее, как собака пойманную крысу. Затем он помог Иден сесть и обтер ее мокрое лицо салфеткой.
– О Боже, – простонала она. – Мне… мне так плохо…
– Ничего, ничего, отдышись немного, – мягко сказал Джоул. – Обещаю больше не приносить тебе тако.
– Видок у меня… очень привлекательный… а?
– Не переживай, расслабься.
– Держу пари, ты от меня… в восторге.
Она приникла к нему, устало положив голову ему на плечо и закрыв глаза. Он бережно обнял ее. На щеках девушки выступил нездоровый румянец. У нее были длиннющие ресницы, и вся она выглядела какой-то трогательно беззащитной.
К своему стыду Джоул вдруг почувствовал, что у него в штанах стал угрожающе подниматься член. Он старался не думать об этом.
– Ну, тебе получше?
– Мне уже хорошо, – пробормотала Иден. – Пожалуйста, не уходи. Побудь со мной.
Он крепче сжал свои объятия, а немного погодя несмело погладил ее по волосам. Они были мягкими и шелковистыми. Слабый кисловатый запах рвоты не вызывал у него отвращения – смешанный с запахом детской присыпки, он напоминал ему о чем-то нежном и ранимом. Так пахнут грудные младенцы.
– Тебе ведь еще не надо никуда идти? – спросила Иден, не открывая глаз.
– Пока нет, – охрипшим голосом ответил Джоул.
– Мне так одиноко здесь.
– Я знаю.
– И эта проклятая лампа никогда не гаснет. Никогда. Ты не мог бы провести сюда выключатель, чтобы я сама гасила свет?
– Поздно уже устанавливать здесь выключатель.
– Тогда, может быть, ты будешь сам выключать свет? Хотя бы на ночь. Боже, мне так хорошо…
Устроившись поудобнее на его груди, она замолчала. Ее тело расслабилось. Джоула охватило какое-то странное чувство. А в голову полезли странные мысли. На некоторое время он славно перенесся в другой мир, где душе было легко и покойно, где сердце наполняла светлая радость; в мир, о котором он, казалось, подсознательно мечтал всю свою жизнь; в мир, который он видел только в снах и который был где-то далеко-далеко… и давным-давно…
– А мы все равно могли бы заняться любовью, – мечтательно проговорила Иден. – Это было бы почти так же хорошо, как уколоться.
Джоул до боли прикусил губу. Ему хотелось встать и уйти, но его эрекция была так очевидна, что встань он – и Иден обязательно заметит это. И все поймет.
– Я не хочу заниматься с тобой любовью.
– Врешь, хочешь. И я бы тоже не стала возражать. Ты очень красивый.
– О черт, – спокойно сказал он. – Неужели, кроме секса и наркотиков, тебя больше ничто не волнует?
– Еще рок-н-ролл.
В следующие десять минут Иден не проронила ни слова. Джоул решил, что она заснула, но, когда девушка встрепенулась, он тут же выпустил ее из своих объятий. Она отодвинулась и поправила прическу. Ее лицо выглядело несколько помятым, глаза затуманились. Она улыбнулась ему.
– Ты был очень нежен со мной. Спасибо.
Он вздохнул.
– Почему бы тебе не поспать?
– Да, пожалуй.
Наконец, чувствуя слабую дрожь в коленях, Джоул встал. Он взял поднос и повернулся к двери. Иден, свернувшись клубочком, смотрела на него из-под полуприкрытых век.
– У меня есть идея, – сказала она.
– Какая?
– Если бы ты позволил мне поговорить с мамой, я бы постаралась убедить ее не обращаться в полицию. Ради моего же блага.
Он задумался, потом тихо произнес:
– Наверное, это возможно.
Закрыв дверь каморки, Джоул почувствовал себя совершенно измотанным. Он остановился и взглянул на щиток, где располагались предохранительные «пробки». Там же находился и рубильник, с помощью которого можно было отключить электричество в подвале. Джоул подошел и дернул ручку вниз.
Впервые за многие недели в каморке Иден погас свет.
Джоул поднял с пола поднос и стал подниматься наверх.
Когда в следующий раз Джоул спустился к Иден, то нашел ее сидящей и уставившейся в пол.
– Ты чего? – спросил он.
– Мне стыдно, – понурив голову, пробормотала она. – Мне стыдно за то, что я здесь наговорила.
– Да уж, отмочила.
– Ты, наверное, считаешь меня последней дрянью.
– Нет, Иден, – мягко сказал он. – Я вовсе так не считаю.
Наконец она подняла на него глаза, и он увидел, что ее щеки залила краска.
– Ты извини меня, Джоул.
Он невольно улыбнулся. Ему нравилось слышать из ее уст свое имя. Это трогало его и как бы согревало душу.
– Женщина, способная краснеть, не может быть последней дрянью, – произнес он.
– Ты это где-то вычитал?
– Да что-то вроде того.
– Мне просто было так паршиво…
– Я знаю. – Он протянул ей книгу. – Вот, купил специально для тебя.
Взглянув на обложку, Иден усмехнулась.
– «Как избавиться от героина»?
– А что тут смешного?
– Название. Похоже на все эти книжки из серии «сделай сам». В них все так просто. «Как научиться говорить по-китайски». «Как построить яхту». «Как избавиться от героина».
– Прочитай. Это тебе будет полезно.
Она с безразличным видом отбросила книжку в сторону.
– Мне уже не раз подсовывали подобного рода литературу.
Однако Джоул чувствовал, что позже она обязательно прочитает эту книгу. Он повернулся к выходу.
– Ты не останешься? – встрепенулась Иден.
– Не могу.
– Почему? – почти капризно потребовала она ответа.
– Дела есть.
Она начала хмуриться.
– Мог бы поговорить со мной хоть минутку. Даю честное слово: больше не буду пытаться тебя совратить.
Джоул улыбнулся.
– Я побуду с тобой, когда принесу ужин. Ее лицо просветлело.
– Обещаешь?
– Обещаю, – тихо сказал он.
Джоул закончил работу над барельефом для Хэттерсли и позвонил строителям, чтобы те приехали и забрали его. А вечером он приступил к созданию новой скульптуры, которую решил высечь из белого каррарского[10] мрамора. Этот камень Джоул использовал довольно редко – отчасти из-за того, что он казался ему слишком холодным, отчасти из-за его дороговизны. Массивная мраморная глыба обошлась ему в кругленькую сумму. Но сейчас Джоула тянуло именно к этому чистому, белоснежному материалу.
Он заранее сделал несколько карандашных эскизов, из которых для работы выбрал лишь три. Держа их в одной руке, он медленно обошел вокруг мраморного блока, время от времени делая на камне отметки. Несмотря на эскизы, окончательный замысел будущей скульптуры у него еще не сформировался. Обычно творческие задумки Джоула получали дальнейшее развитие уже в процессе работы. Если бы ему удалось получить специальное образование – например, закончить школу искусств, – он мог бы с большей уверенностью сказать, каким ему представляется будущее произведение. Но так как он был самоучкой, то в своем творчестве предпочитал опираться на собственные чувства.
