Салли Боумен - Тайна Ребекки
За едой – либо переваренной, либо недожаренной – мы разговаривали на отвлеченные темы. За пудингом, промазанным неровным слоем джема, мне удалось незаметно повернуть разговор к Мэндерли. Сестры заговорили о костюмах, в которых появлялась Ребекка на своих балах-маскарадах и тех, в какие предпочитали наряжаться гости. Как выяснилось, Максим всегда отказывался надевать маскарадные костюмы, он выходил в обычном смокинге. Полковник Джулиан, боявшийся выглядеть глупо, каждый год надевал один и тот же костюм: Оливера Кромвеля – лорда-защитника, тем самым выказывая преданность Ребекке, и я не мог не отметить этот факт. Сестры несколько лет подряд надевали костюмы Клеопатры и королевы Шебы, но на последнем – за год до смерти Ребекки – они выбрали другие. Джоселин – костюм Медузы, а Элинор появилась в оранжевом платье Нелл Гвин.
– А в чем выходила Ребекка? – словно бы невзначай спросил я.
И сестры принялись распутывать бесконечную нить воспоминаний.
– Ах да, – спохватилась вдруг Джоселин, – четыре бала-маскарада шли один за другим. На первом она появилась в наряде французской аристократки, готовой взойти на гильотину, – всех поразил ее выбор. На следующий год она выбрала наряд пажа времен Елизаветы – очень милый. Она выглядела, как прелестный молодой человек того времени. И я сказала Ребекке, что, окажись здесь Шекспир, он бы непременно посвятил ей сонет… А что она сшила для третьего?
– Нет, ты все перепутала, – возразила Элинор. – Она нарядилась в костюм героини из «Двенадцатой ночи» или принцессы из «Ричарда III». Забыла, что именно, но это был явно Шекспир. На другом балу она остановилась на греческом. Медея? Нет! Ифигения? Не помню точно, но на ней была тога…
– Тогу носили римлянки, а на ней был хитон.
– Ладно, хитон. И венок из свежих цветов на голове. Я не выдержал:
– Венок? Из каких цветов? Вы не помните?
– У нее были такие дивные волосы – до того, как она их остригла. Розы! Потому что бал проходил в июне. На ней было белое платье, а ее темные волосы украшал венок из винно-красных роз с таким сильным ароматом…
– А затем, на последнем маскараде, перед ее смертью, – перебила сестру Джоселин, – Ребекка нарядилась Каролиной де Уинтер. Все говорили, что она никогда не была более привлекательной, чем тогда, только слишком худенькой. Мы ведь не знали, что она уже была тяжело больна, и никто не знал о том. Все гадали, какой диетой ей удается добиться такой талии…
– Это ты гадала, дорогая. Тогда ты сильно располнела. Но Ребекка и в самом деле выглядела тоненькой, как прутик. Впрочем, она всегда отличалась хрупкостью.
– Ни жиринки. Я всегда ей завидовала.
– И мы обе заметили, какая она изможденная. Но костюм имел грандиозный успех. Но вот что странно! Ребекка скопировала его с портрета знаменитого художника из галереи Мэндерли, который висел перед главным входом на парадную лестницу. Каждая деталь костюма была тщательно продумана – все совпадало до мельчайших подробностей. К сожалению, она не предупредила, кем собирается нарядиться… Максим остался недоволен ее выбором. Мне кажется…
– Элинор, ты выбираешь не те выражения! Да он просто пришел в ярость. И когда я сказала ему, как сегодня чудесно выглядела Ребекка, он едва сумел сдержать себя. Боюсь, что он был не в настроении…
– Ну, конечно, Каролина считалась несравненной красавицей, к тому же она прямая родственница Максима, так что вроде бы оснований для недовольства не могло быть. Но на самом деле это дерзкий выбор. Максим счел его вызовом…
– Дерзкий? – переспросил пастор.
Я не переспрашивал, поскольку знал историю Каролины де Уинтер. И догадывался, почему сестры Бриггс сочли костюм вызывающим.
– К сожалению, Каролина, как и ее брат Ральф, пользовалась дурной славой, – ответила Джоселин и искоса посмотрела на свою младшую сестру. – У нее был жених – видный политик из вигов, не так ли, Элинор? Но перед замужеством Каролины разразился ужасный скандал, нечто из ряда вон выходящее…
– Мы, разумеется, не собираемся обсуждать это происшествие, – добавила Элинор. – Я не помню всех подробностей, как и Джоселин. Наверное, только Артур знает – у него поразительная память…
Конечно, полковник знал и еще в первые дни нашего знакомства пересказал скандальную историю. Портрет Каролины был написан по заказу ее брата – известного распутника. И белое платье незамужней Каролины, в котором запечатлел ее художник, подчеркивало расплывшуюся фигуру. Как утверждала молва, вина за то лежала на ее брате, к которому юная Каролина испытывала отнюдь не сестринские чувства. Впрочем, она испытывала влечение ко всем привлекательным мужчинам в округе Мэндерли. По одним преданиям, когда художник спросил Ральфа: «В каком виде я должен запечатлеть вашу сестру?» – тот ответил: «Потаскухой, какой она и является. Это же настоящая кобыла». По другой, более привлекательной версии – торжественно произнес: «Как мою самую великую любовь и мое величайшее проклятие».
Странный выбор костюма для бала-маскарада. Как я заметил – это было свойственно полковнику, – он рассказал мне, так сказать, предысторию, но упустил то, что касалось современности. Я смотрел на сестер Бриггс и думал, как они будут выкручиваться, поскольку говорить подобные вещи у них за столом было неприлично. Джоселин, как мне казалось, скорее была готова поведать миру о давнем прошлом, чем ее сестра.
– Все это пустые россказни, – бросила Элинор.
– Напрасно ты не веришь, – настаивала на своем ее сестра. – Беатрис всегда повторяла, что Каролина и все, что связано с ней, приносит несчастье. Как видишь, она оказалась права. Ребекка надела костюм Каролины и вскоре умерла. Господь да упокоит ее душу. И вторая миссис де Уинтер выбрала этот же самый костюм для своего единственного бала-маскарада, который она решилась устроить в Мэндерли после своего появления. Мы не приняли приглашения и не пришли..
– А те, кто может смотреть на все сквозь пальцы и способен забывать, явились…
– Но нам все рассказали в подробностях. Беатрис нам рассказала. И представляете, какой ужас! Миссис де Уинтер тоже тайком готовила этот костюм, никто о нем ничего не знал и не мог предупредить бедняжку. И когда она появилась перед гостями – на какую-то долю секунды все решили, что это привидение Ребекки. Максим побелел как полотно. Его жене пришлось уйти и переодеться в обычное платье. Беатрис описывала, как она заливалась слезами. Максим обошелся с ней слишком жестко. И я понимаю, почему она даже сначала вообще отказывалась выходить из своей комнаты.
– В ней отсутствовала изюминка, – размышляла вслух Элинор. – Волосы мышиного цвета, никакого стиля и никакого характера.
