Алина Зарайская - Мама, я доктора люблю
Глава сороковая
Мир за больничными дверьми сиял пушистым снегом, ярким солнцем и огнями рекламы.
— Сейчас мы закинем твои вещи ко мне в гостиницу и пойдем куда-нибудь пить кофе, — распорядилась Полина, таща с любопытством оглядывающуюся в незнакомом городе Анжелу к остановке автобуса. — Здесь несметное количество уютных и недорогих кафешек. Да пойдем же скорее, у нас целый день впереди — успеешь налюбоваться! Вон наш идет!
Девушки побежали к остановке и успели заскочить в уже закрывающий двери автобус. Всю дорогу Анжела смотрела в окно и просила Полину рассказывать ей про то, мимо чего они едут.
— Ты ужасно нетерпелива, — рассмеялась подруга. — Подожди немного, я попью кофе, проснусь по-настоящему и все тебе расскажу. Я ведь обещала экскурсию. А рано утром, ты же знаешь, я не очень хорошо соображаю, в отличие от таких жаворонков, как ты.
Кафе, куда они зашли, действительно оказалось очень уютным. Анжела с наслаждением пила горячий кофе, вкус которого уже почти забыла за последний месяц, и даже позволила себе целых два пирожных.
— Возьми еще! — смеялась Полина. — Ты так похудела, что теперь целый месяц можешь себе ни в чем не отказывать.
— Не говори глупостей! — в шутку сердилась Анжела. — Ты прекрасно знаешь, что лишние килограммы набираются за несколько дней, а не за месяц. К тому же мне очень нравится, как я похудела. Остаться такой, конечно, не получится, — вздохнула она, зная, что при нормальной обычной жизни непременно поправится, — но толстеть до неприличных размеров на радостях от вновь обретенной возможности лакомиться пирожными я не собираюсь.
— Тогда допивай кофе и пойдем. Нам предстоит довольно много пройти, потому что по-настоящему оценить город можно только ходя пешком, а не глядя на улицы сквозь запыленные окна городского транспорта или даже такси.
Девушки расплатились и вышли из маленького тихого кафе на шумный оживленный проспект. Энергичная деятельная Полина уже успела отлично изучить город, по крайней мере, основные его магистрали со всеми крупными магазинами и клубами и достопримечательности, и теперь уверенно вела подругу по продуманному еще накануне маршруту. Анжела же не переставала всему удивляться и радоваться, словно никогда не бывала в большом городе и впервые видела широкую набережную, яркую рекламу, большие магазины и красивые дома.
— Да что с тобой?! — удивилась Полина. — Что ты уставилась на этот сквер? В нем же нет ничего интересного! Лучше посмотри вперед, мы как раз подходим к дому начала девятнадцатого века, построенному по проекту Свиязева — главного архитектора города.
Анжела увидела нарядное ярко-красное здание с портиком, колоннами, палисадником и массивными воротами. Дом очень понравился Анжеле какой-то своей домашностью. Потом Полина повела ее к кафедральному собору Спасо-Преображенского монастыря и дому архиерея. У девушки даже дух захватило от открывшегося ей зрелища. Они стояли в самом центре города на вершине горы Слудки. За спиной возвышалась шестидесятисемиметровая колокольня, а далеко внизу, под ногами блестела ровной полосой припорошенного свежим снегом льда Кама. И это тоже привело Анжелу в восторг — все было так радостно, так вольно. Анжела полной грудью вдыхала свежий морозный воздух и готова была стоять на этой горе до вечера, но неугомонная Полина торопила ее смотреть Театр оперы и балета, известный своими танцорами и хореографами. Анжела с тем большим сожалением покинула Слудку, что театр совершенно разочаровал ее — он был выстроен в том же стиле, что и столичные, и так же, как они, дышал унынием и скукой. Полина не понимала, что Анжела невольно сравнивает города. Девушки посмотрели еще несколько небольших старинных церквей и решили, что, пожалуй, пора уже возвращаться в гостиницу и собираться в дорогу, если они хотят еще успеть пообедать перед отъездом.
Как ни странно, вещи были в основном Полинины, у Анжелы же была только маленькая дамская сумочка да большая сумка с подарками. Увидев разбросанные по всей комнате вещи подруги, Анжела приготовилась к долгим суматошным сборам, но Полина, умевшая за минуту навести ужасный беспорядок где угодно, умела так же оперативно и без суеты все собрать, так что подготовка к отъезду заняла у девушек не больше получаса. До поезда оставалось еще два с половиной часа, и подруги, как и собирались, отправились в главный ресторан города «Камский».
Прогулка по городу завершила то, что начали прогулки по больничному парку, — окончательно стерла с Анжелиной души пыль, и Анжела чувствовала себя легкой и свободной как никогда. Ей казалось, что она никогда не ела с таким аппетитом и таких вкусных блюд. Девушки заказали себе обычные десерты и привычное красное полусухое вино, а вот первое и второе выбрали из национальной кухни коми.
На вокзале было шумно, проворно сновали по платформе носильщики с тележками, громко объявлялось о прибытии, отбытии и посадках, голосисто предлагали купить горячих пирожков бегающие вдоль вагонов бабы. Девушки пробрались в купе, оказавшееся, к их радости, полностью в их распоряжении до самого Вестюжанска.
Поезд пронзительно загудел и, качнувшись, поехал. Пока не выехали из города, Анжела молча смотрела в окно, а потом повернулась к подруге и твердо посмотрела ей в глаза. Обе девушки понимали, что настало время рассказать все без утайки, потому что именно на абсолютном доверии и открытости держалась их долгая горячая дружба, потому что только зная все, они могли действительно помогать друг другу. Полина, понимая, как тяжело, должно быть, подруге начать свою исповедь, решила сперва сама рассказать, как она узнала о том, что Анжела в пермской больнице. Благодаря вопросам, которые неизбежно возникнут по ходу рассказа, монолог мог легко превратиться в гораздо более легкий для обеих диалог. После первых, самых сложных, фраз разговор вполне наладился.
— Ты можешь себе представить мое удивление, — рассказывала Полина, — когда вместо обычного твоего звонка мне вдруг позвонил из Петербурга какой-то мужчина, да еще начал так официально разговаривать: «Вас беспокоят из Санкт-Петербурга…», а сам как будто улыбается.
— Это, наверное, был Кирилл. — Анжела даже улыбнулась при воспоминании об этом человеке и его доме.
— Не знаю. Он не представился. Просто назвал себя твоим хорошим знакомым и рассказал, что ты, как он выразился, разошлась с Владимиром Анатольевичем и теперь, как ему кажется, находишься на грани срыва, что он сам посадил тебя на поезд, но, несмотря на то, что твое состояние внушило ему серьезные опасения, не смог сам проводить тебя из-за работы, и решил позвонить мне, чтобы я сама, раз уж я твоя лучшая подруга, что-нибудь придумала. Тоже мне, хорош друг и мужчина: отослал — и в кусты, переложил все на слабые женские плечи, — не удержалась от возмущения Полина.
