Алина Зарайская - Мама, я доктора люблю
Так тянулись тихие, однообразные дни. Остаться здесь навсегда было невозможно, и Анжела потихоньку старалась приучить себя к мысли о необходимости снова оказаться в полном опасностей и печалей большом мире. Вскоре она уже начала тосковать по родителям и по любимой подруге. Ей стали все чаще сниться родные, до последнего кустика знакомые пейзажи. Вспоминались коллеги из института, дачные соседи и вежливый, спокойный Игорь, о котором она совсем забыла, окунувшись в горечь отношений с Володей.
Глава тридцать девятая
Однажды, возвращаясь из дальнего корпуса, куда она только что проводила нагулявшуюся Любочку, Анжела заметила на аллее знакомую фигуру, шедшую ей навстречу легким размашистым шагом. Первые секунды девушка не могла поверить своим глазам и даже остановилась от удивления. Как?! Откуда?! Не может быть! Но сомнения быстро таяли — не узнать уже почти бегущую к ней Полинку в очередной невероятной юбке, развевающейся над изящными модными ботинками, было просто невозможно. Подруги обнялись и расцеловались. Полина даже покрутила похудевшую почти на десять килограммов и ставшую совсем легкой Анжелу, а потом огорошила ее словами:
— Можешь начинать собираться. Завтра поедем домой. Я уже и билеты купила. И вообще у меня для тебя куча подарков! Пойдем скорее смотреть — все в палате.
— Разве меня уже выписали? — растерянно спросила Анжела, у которой сообщение о таком скором возвращении домой после первых секунд шока вызвало радостную улыбку, а сердце, еще так недавно болезненно сжимавшееся при мысли об этом, радостно забилось.
— Еще нет, но завтра утром вы уже нисколько не будете нуждаться в нашей опеке, — незаметно подошедший с боковой аллеи Игорь Николаевич, как всегда улыбающийся, вежливо поклонился.
Анжела переводила радостный взгляд с подруги на врача.
— Спасибо, — наконец решилась она. — Спасибо вам огромное! Вы столько сделали для меня, Игорь Николаевич, что я, честное слово, не знаю, как вас благодарить. Это удивительная больница, с удивительным персоналом, — объяснила она подруге. — И ты, Полина, как я тебе благодарна, что ты приехала в такую даль, чтобы встретить меня! Я так вам обоим обязана! — Анжела едва сдерживала слезы горячей признательности.
Она бы и расплакалась, если бы доктор и Полина вдруг не рассмеялись.
— Мы оба только выполнили свой долг и свою работу, — наконец сказал Игорь Николаевич. — И мы просто радуемся, что спасли для мира такую отзывчивую девушку.
Анжела залилась краской смущения и, широко улыбнувшись спешившему по делам доктору, взяла Полину за руку.
В палате девушку ждала целая гора свертков, вываленных на кровать, по-видимому, из большой сумки, пустой валявшейся на полу. А на столе в вазе красовались нежно-розовые (любимого Анжелиного цвета) розы.
— Ты что, с ума сошла?! Тебе больше не на что тратить деньги? — накинулась на Полинку, с довольной улыбкой наблюдавшей за подругой, Анжела, даже не прикоснувшись к подаркам.
— Ты лучше посмотри, что за подарки, а не возмущайся попусту. К тому же, это почти и не я — это Салик, уже успевший полюбить тебя по моим рассказам, придумал сделать тебе небольшой сюрприз.
— Небольшой сюрприз?! — Анжела указала на заваленную кровать.
— Ага. Я хотела было хотя бы половину оставить и вручить тебе уже дома, но он и слушать не стал — сам собрал сумку, велел обязательно купить цветов и привез на вокзал.
— Да вы, видать, оба не в себе, — уже мягче сказала Анжела и взяла лежавший сверху самый маленький сверток.
— Это мне?! Да куда же я это надену? — Анжела так и сияла от восторга, примеряя золотую цепочку с крошечным, очень изящным кулончиком.
— Нравится? — улыбнулась Полинка. — Это Салик из Новосибирска привез. Просил передать, что это лично от него.
— Как это? Да зачем же? — растерялась Анжелка, но Полина уже решительно сунула бархатную коробочку в Анжелину сумку, которую та только сейчас заметила.
— Откуда она здесь? — удивилась девушка.
— Вот глупенькая! — рассмеялась Полина. — Так тебя же утром выписывают! Или ты собиралась ехать домой прямо так, без вещей?
— Ну да, конечно, — спохватилась Анжела. — Послушай, там тогда должен быть еще и ярко-оранжевый пакет со всякими вкусностями…
— Которые уже давно испортились за те три с половиной недели, что пролежали на складе.
— И правда. Что же это такое получается? — Анжела вдруг помрачнела и, тяжело вздохнув, присела на край кровати. — Я приезжаю из большого далекого города и, вместо того чтобы самой всех одаривать гостинцами, получаю подарки.
— Ты сама лучше всяких подарков, — Полина нежно обняла подругу.
— Ну, ты, предположим, и сама в столицах бывала, все видела, все пробовала. А мама, папа?.. Я ведь даже им ничего не везу… — Анжела готова была заплакать. — Что же делать-то? Как я к ним приду?
— Ну, этому горю мы вмиг поможем. Ты пока сиди, смотри остальные гостинцы, а я пробегусь по здешним магазинам, выберу что-нибудь подходящее. Пермь город большой и, кстати говоря, очень красивый (завтра проведу тебе небольшую экскурсию) — сюда и из Москвы, и из Питера много чего привозят.
Полина ушла, а Анжела еще долго ахала над подарками, примеряла кофточки, пробовала косметику и с детским восторгом разворачивала шуршащие конфетные фантики. К шести пришла прибрать и принести полдник неутомимая Елизавета Ивановна, которую Анжела тут же принялась угощать сластями.
— Ты словно маленькая девочка в праздник, — смеясь, покачала головой старушка.
Анжела смутилась, но нисколько не огорчилась такому сравнению — она и в самом деле чувствовала себя такой счастливой, какой бывала в детстве на Новый год или на день рождения.
— Ах, как же я могла забыть! — Анжела даже руками всплеснула и стала торопливо надевать пальто и ботинки, в то же время рассовывая по карманам конфеты.
— Да ты куда, ведь темно уже? — удивилась нянечка.
— К Любочке. Пойду отнесу ей гостинцев. Вот она обрадуется! — и Анжела бегом помчалась через темный парк к дальнему корпусу.
К восьми вернулась Полина, которой разрешили пробыть у Анжелы до десяти.
— Я купила Елене Сергеевне новгородских берестяных шкатулок, — очаровательные вещицы, а Анатолию Петровичу — историческую книжку про современный Петербург с отличными фотографиями, ну и прихватила еще пару бутылочек какой-то новой «Балтики», — подмигнула Полина.
— Что бы я без тебя делала… — Анжела благодарно прижалась щекой к плечу подруги.
Весь вечер Полина рассказывала Анжеле про житье-бытье ее родителей, с которыми не теряла связи, про свою на удивленье спокойную жизнь, про то, что вообще творится в городе. Все, что касалось Анжелы и ее приключений, они пока обходили молчанием. В десять вечера, пообещав приехать к выписке — к девяти утра, Полина ушла. Анжела аккуратно собрала вещи и легла спать. К ее удивлению, несмотря на возбуждение от такого количества новостей и событий, случившихся всего за один день, она довольно быстро заснула и прекрасно проспала до семи часов. Позавтракав, переодевшись и попрощавшись с доброй Елизаветой Ивановной и Игорем Николаевичем, Анжела побежала поцеловать в мокрый нос веселого Тузика, отнесла еще сластей Любочке, которая радостно сообщила ей, что она завтра тоже отсюда уедет, только не домой, а в санаторий, куда с ней отправится и мама и где будет много детей ее возраста. Это известие обрадовало Анжелу, очень переживавшую, что девочке без нее станет скучно и одиноко. Розы, которые все равно бы завяли в поезде, Анжела вместе с коробочкой миндального печенья отнесла Людмиле Юрьевне, со слезами на глазах прощавшейся со своей внимательной слушательницей. Ровно в девять Анжела взяла справку о выписке и обняла уже ждавшую ее в вестибюле Полину.
