Мэр. Цена предательства – любовь - Евсения Медведева

Чуть припухшие от укусов губы распахнулись, такой явно анатомически очерченный бантик так и манил…

Втянул нижнюю губу, совершенно не думая о том, что могу получить по морде.

Мне это было важно, нужно прямо здесь и сейчас!

Реальная, теплая, соблазнительно идеальная.

Тонкая талия так превосходно ощущалась в ладонях.

Не удержался и прижал её бёдра, чтобы сплести наши сексуальные энергии.

И от всплеска эмоций закружилась голова, а когда Вика приоткрыла губы, позволяя углубить поцелуй, и следом послышался её тоненький протяжный стон, я готов был душу отдать, только бы оказаться дома. Прямо сейчас…

– Шеф, авария, мы тут встряли, – Гоша откашлялся и вышел из машины, хлопнув дверью.

Нам просто пришлось оторваться друг от друга.

– Прости, – Вика зарделась румянцем, соскользнула с меня, словно и не было этого мгновения сумасшествия.

Мы оказались зажаты в самом центре городского трафика, а поперек дороги стоял автобус, в бочину которого въехала маршрутка. Толпа орущих пассажиров, тревожный гомон, вдали рёв сирены и блики проблесковых маячков в сгущающихся вечерних сумерках.

За дальнейшее отвечал уже не я.

Это какой-то бес одержимый! Именно он распахнул дверь, схватил Вику за руку и вытянул из машины прямо посреди полнейшего хаоса. Шум, грохот, крики… И двое чокнутых, бегущих по двойной сплошной.

– Костя! Мы куда? – она задыхалась, но продолжала смеяться, не отставая от меня.

– Ты же хотела погулять? Вот, считай, что это прогулка.

До жилого комплекса, в котором находилась моя квартира, тут было рукой подать.

Я подхватил Вику, перебросил через заборчик, следом перемахнул и сам. Неслись сквозь толпу туристов как пара городских сумасшедших.

Я стягивал на ходу галстук, Вика пыталась прикрыть лицо волосами. Стеснялась, но продолжала бежать.

Нам словно горел зеленый сигнал светофора. Калитку на территорию жилого комплекса нам придержала очумевшая пожилая пара, подъездная дверь открылась от толчка охранника, вышедшего на перекур, а лифт и вовсе сам распахнул створки.

Рывком прижал Вику спиной к зеркальной поверхности, придавил всем весом, прошелся носом по оголившемуся в широком вырезе футболке плечу.

Моя… Она моя!

Можно обманывать, маскировать странную и такую нелепую по своей сути влюбленность желанием защитить. Но ложь – она и есть ложь, чем бы ты её ни припорошил.

А я зависим от неё. И это окончательный диагноз.

И правда в том, что даже не хочется искать спасительную пилюлю. Мука воздержания настолько прекрасна, а предвкушение игриво щекочет нервы –

это отложенный кайф.

Не было между нами секса, не было пошлого флирта, я не видел её обнаженной, но желание физическое было такой силы, что порой сложно было дышать.

Сидел на совещании в окружении городских чиновниках, а сам думал о ней.

Как мальчишка с перевешивающим стояком.

Моя…

Кровь бурлила, голова дурнела, мысли путались.

Всё, о чем я мог думать – потребность обладать!

И как только дверь распахнулась, мы буквально ввалились в квартиру и тут же рухнули на пол.

Её руки легли на мою шею, Вика жалась к груди так, словно пыталась впитать сбивчивое сердцебиение. Насытиться хотела, отогреться.

Миг замешательства был короткий. Прошли все стадии за несколько секунд: от стыда и смущения до полного принятия ситуации.

А после взрыв!

Моя рубашка затрещала отрывающимися пуговицами, Вика порыкивала от желания прижаться к обнаженной коже. А я, не церемонясь, сдирал с неё эту ненавистную футболку, сквозь которую так нагло торчали соски.

Капитуляция, товарищи…

– А уточки будут? – шипел, вырывая с корнем пуговицу её джинсов. – Эти гребаные утки снятся мне по ночам…

– Нет, – она выгнулась, по-злодейски проведя камушком твёрдого соска по губам. – Сегодня кошечки…

Глава 33

Грёбаные кошечки, уточки, собачки…

У меня дымилось все! Я был целиком как труба какой-нибудь ТЭЦ.

Сердце дубасило, да так, что рёбра ныли. Руки дрожали, как у малолетнего девственника, впервые взявшего женскую грудь.

А у меня в руках словно сокровище было… Не женщина, а статуэтка. Не выточенная, не искусственно созданная, а абсолютно реальная. Теплая, нежная, настоящая…

Кожа бархатная, растекающаяся румянцем под моими пальцами.

И разница была… Какое-то разительное, но при этом неуловимое отличие было от тех женщин, что остались в прошлом. То похотью вдруг оказалось. Пьяной, развратной, разнузданной.

А здесь желание… Одуряюще прекрасное, пьянящее.

– Костя, – задыхаясь, прошептала Вика, выгибаясь в моих руках.

– Боже, Вика, где ты была все это время? – когда на ней не осталось ни клочка одежды, я подхватил её на руки и рванул в спальню.

В квартире было душно, пахло пылью, необжитой стерильностью, было трудно дышать. Но нас было просто не остановить.

Вика рухнула на простыни, не отнимая рук от моей шеи. Она то притягивала меня, обжигая быстрым, но таким откровенным, соблазняющим поцелуем. Её розовый язычок едва касался моих губ, но когда поцелуй углублялся, в ней такая страсть пробуждалась, что кровь вскипала! То отталкивала, чтобы взглядами сплестись.

Глаза мутные, похотливые, в них возбуждение плескалось.

Острые коготки впивались в кожу, только боли я не чувствовал.

Хрипел, как лев раненый, исследовал её тело, на ощупь искал чувствительные точки, чтобы не шаблонно, а прямо в цель.

Вика захныкала, когда я коснулся ключичной впадинки, выгнулась, прижалась ко мне, ударяясь бёдрами в каменный член. И вот ту уже взревел я…

Стянул её к краю кровати, развёл ноги, уперев пятками.

Ладонями шарил по бедрам, животу, дразняще касался плоти. Пальцами погружался в горячую влагу, ощущал пульсацию и тоненькую дрожь.

Я держался из последних сил, наслаждаясь мазохистским каким-то воздержанием, но когда Вика дернула бедрами, практически впечатываясь в меня, я сдался…

Прижался губами к бархатному лобку, пальцем прошелся вдоль клитора, лишь на мгновение коснувшись эпицентра её удовольствия, и Вика взвыла. Вонзилась ногтями в простыни, сгребая их, чтобы удержаться, чтобы не рассыпаться раньше времени.

И вот тут сорвало крышечку…

Схватил её бедра, чуть задрал и вошёл в неё, вжимаясь со всей силы, чтобы познать всю глубину!

Нет, это был не секс, не механика телодвижений, это был танец душ, страсти, эмоций.

Мы слились воедино, забыв про время, реальность, не слышали телефонов, не прерывались на отдых. И угомонились, лишь когда дышать стало больно…

– Это безумие, – Вика даже говорить не могла. Хрипела, утыкаясь носом в моё плечо, ласково бродила пальцами по груди.

– Дурка уже едет, – я рассмеялся и обнял её, ещё сильнее прижимая к себе. – Соседи позаботились об этом, я уверен.

– Никто не будет связываться с сынком мэра, так что шалить можно сутками напролёт.

– Ага. Они просто напрямую свяжутся с товарищем мэром, а твоему