Бывший папа. Любовь не лечится - Вероника Лесневская
- Мы справимся, милая, - проходится пальцами вдоль позвоночника, теплыми прикосновениями исцеляя мое самое уязвимое место, а после сгребает меня в охапку, крепче впечатывая в свое твердое тело. – Обязательно разберемся во всем, чтобы это не стояло больше между нами. Мне надо было еще тогда послушать тебя…
- Наша дочь целых два года была не с нами, но теперь все изменится. Ты вернешь ее, - искренне, эмоционально выдыхаю.
Я верю в него, как никогда прежде. Сильнее, чем он сам.
- Наденька, любимая…
- Тш-ш, - теперь я закрываю ему рот ладошкой. – Я знаю, что ты скажешь. Будешь убеждать, чтобы я не надеялась раньше времени. Не хочу опять ссориться с тобой и доказывать что-то. Не сегодня, ладно?
Улыбнувшись, потираюсь щекой о широкую грудь. Прислушиваюсь к биению его надломленного сердца. Чувствую, как он гладит меня по голове, расчесывает пальцами длинные волосы. А у меня мурашки табуном бегут от затылка к шее и плечам.
- Надя, то, что ты видела возле центра… - муж все-таки продолжает неприятный разговор, а мне хочется уши ватой заткнуть. – В общем, она ничего для меня не значит. Если ты приревновала, то знай: мне никто, кроме тебя, не нужен.
У Назара редкий дар портить счастливые моменты горькой правдой. С другой стороны, именно за это я его полюбила – за прямоту и честность. Он надежный человек, от которого не станешь ждать удара в спину. Не предаст, не обманет, не бросит. Будет рядом до конца. Наоборот, это я… предала нас.
- Год назад я сама забрала у себя право на ревность, - выпаливаю бодро, однако выдержки хватает ненадолго. После короткой паузы спрашиваю шепотом: - Все-таки вы с Полиной не просто знакомые? У вас что-то было?
- Да, я перешел грань. В одну ночь я позволил ей больше, чем должен был, - бьет словами наотмашь. Чуть поднимаю голову, но так и не рискую встретиться с ним взглядом. Дыхание учащается, пальцы лихорадочно сминают футболку. - Полина не первая, кого приводили для меня родители. Столько голубоглазых блондинок оказалось в медицинской среде, ты не представляешь, - покашливает, издавая печальный смешок.
- Мне искали замену? – отстраняюсь, чтобы посмотреть ему в лицо. Виноватое, осунувшееся, почерневшее в сумраке ночи. Вздохнув, поднимаю ладонь и провожу по грубой щеке. - Зачем?
- Потому что видели, как я люблю тебя, - перехватывает мою руку, целует каждый палец. - Я подыхал без тебя, у меня почти год никого не было. А тут она… Наиболее удачная копия, еще и скромницу из себя строила.
- Звучит жутко.
- Согласен… Если учесть, что она экстренно осветлилась незадолго до нашего знакомства, убив в себе жгучую брюнетку, то ситуация складывается мерзкая. Видимо, Полина специально старалась привлечь меня.
- Ей это удалось… - закусываю губу, чтобы не обвинить Назар ни в чем. Внутри бурлит ревность, отравляет кровь и туманит разум. Но я держусь. Слушаю мужа. А он… как на исповеди.
- Я заехал к отцу в тот вечер, выпил. Мамы и Вики дома не было – они гостили у бабушки за городом. Зато была Полина. Я видел ее раньше, но особо не придавал значения. За месяцы в разводе я привык к попыткам родителей сосватать мне очередную блондинку. Всегда держался особняком, а в тот момент… не знаю, что на меня нашло. Я поддался уговорам, решил не садиться за руль нетрезвым и остался на ночь. Отец быстро ушел отдыхать в свою комнату на втором этаже, а мы с Полиной сидели в гостиной на первом. Просто беседовали о медицине, пригубили еще вина, и меня повело. Я даже не понял, как очутился в спальне.
- Не оправдывайся, Назар, - сипло произношу сквозь злость и боль. – Было и было. Мы же развелись. Это даже изменой назвать нельзя.
- Я ни дня не был в разводе, о чем сразу сказал Полине, - рычит раздраженно, будто она вместе с нами в постели. Пристроилась третьей. - Но ей было плевать. Она даже не спорила, когда я звал ее Надей. Я тебя в ней видел, а потом… жесткое похмелье. И разочарование в себе. Я больше не встречался с Полиной и перестал бывать у родителей, хоть мама часто приглашала и обижалась на мои отказы. Оборвал все связи. Между нами ничего нет и никогда не будет, но я чувствую себя предателем.
- Не надо, - прошу то ли не укорять себя, то ли в целом прекратить разговор.
Меня выворачивает наизнанку, бросает и качает, как в десятибалльный шторм. Однако я не выбираюсь из объятий мужа. Наоборот, прижимаюсь к нему, держу за руку, лишь бы опять не отдать очередной блондинке из Богдановского инкубатора.
- Наденька, прости меня, - костяшками давит на подбородок, и я запрокидываю голову.
От нашего зрительного контакта летят искры. Очная ставка. Глаза в глаза. Обнажены душой, раскрыты друг перед другом. У нас может больше не быть такой ночи откровений. Сейчас или никогда.
- Я не прекращала любить тебя. Ни секунды. Постоянно вспоминала о тебе, и сына в твою честь назвала, - шокирую его неожиданным признанием. – Я сбежала, потому что… слабая. Испугалась, запуталась в себе, утонула в депрессии, а о тебе не подумала. Это я должна просить прощения.
Назар теряется на мгновение. Он наверняка готовился к худшему, собирался молча сносить укоры и обвинения. Я же хочу попробовать начать все с чистого листа, вычеркнув минувший год из нашей жизни. Словно мы пролежали в анабиозе и только сейчас очнулись, продолжая путь.
- На-адь, - тихо зовет он, но дальше будто теряет дар речи. Любуется мной в полумраке, пальцами рисует невидимые узоры на щеках, нежно очерчивает линию губ и улыбается.
Тянусь к нему и, затаив дыхание, целую. Время будто замирает, в полной тишине слышен стук сердца. Одного на двоих.
Тук… Назар углубляет поцелуй, терзает мой рот жадно и страстно, как голодный волк, буквально душит языком. Подстраиваюсь под его дикий темперамент, который внезапно вырвался из ледяной оболочки доктора. Мы оба растаяли и горим.
Тук-тук… Мужская ладонь ложится на горло, спускается к декольте, дергает ткань вниз и накрывает грудь. Инстинктивно прогибаюсь в пояснице, шумно выдыхая Назару в губы.
Тахикардия… Руки нагло блуждают по моему телу под одеялом, сминают тонкую сорочку, задирают ее и… Я отчетливо ощущаю, как муж ласкает мои
