Бывший папа. Любовь не лечится - Вероника Лесневская
- Нет, я не позволю, - твердо чеканю, ощущая нехватку воздуха. - Если к тому, что случилось, действительно причастен отец…
Не успеваю закончить фразу. Или не могу... Срываюсь с тормоза на зеленый свет, но, едва разогнавшись, благоразумно замедляюсь. Грудь разрывает острый импульс, пронзая насквозь до лопатки. Словно в меня выстрелили, и пуля прошла навылет.
Включив аварийку, съезжаю на обочину и паркуюсь криво, как ученик автошколы. Медленно выдыхаю, пытаясь понять, насколько все хреново.
- Назар, плохо?
Надя участливо подается ко мне и касается теплой ладошкой моего плеча. Тыльной стороной проводит по шее, поглаживает щеку, пальцем стирает капельку пота с виска.
На секунду блаженно прикрываю глаза. Становится легче.
- Пройдет...
– Приступ? Давай я скорую вызову? Где мы? – озирается в поисках ориентиров.
- Нет, - упрямо рявкаю. – Отдохну немного и поедем.
Назарка позади нас начинает недовольно хныкать. Напряженно тянусь к приборной панели, включаю радио, чтобы отвлечь сынишку, и опять обессиленно откидываюсь на спинку кресла.
- Невыносимый! – цокает жена обреченно, а я усмехаюсь, превозмогая неприятные ощущения внутри. Она переживает за меня, значит, не все потеряно. Теперь бы не сдохнуть, прежде чем помиримся. - Где аптечка? В багажнике?
На эмоциях открывает дверь, двигаясь на сиденье ближе к выходу, почти выставляет ногу под дождь, забыв в состоянии аффекта о травме. Слежу буквально пару мгновений за ее движениями, а потом хватаю за локоть, останавливая.
- Надюш, ну куда? Упадешь, - вяло произношу. На нужные интонации не хватает энергии.
- Доползу, если надо, - фыркает, заметно нервничая. – Где?
- В бардачке… - киваю, скользнув ладонью по Надиному предплечью. - То, что мне нужно, я храню под рукой. Подай, если не сложно.
Реагирует быстро и сконцентрировано, будто медсестра с пациентом. Находит лекарства, изучив надписи, выдавливает таблетки и протягивает к моему рту. Принимаю прямо с ее ладони, как бы невзначай целуя. Запрокидываю голову, расслабляясь в кресле.
- Спасибо.
- За лекарства не благодарят, - отчитывает меня, а параллельно опускает стекло, чтобы впустить в салон больше свежего воздуха.
- За внимание... Заботу. Просто за то, что ты есть.
Некоторое время мы с Надей сидим безмолвно, лишь Назарка издает какие-то звуки. Разговаривает с нами, но хоть не кричит, словно понимает, что сейчас не лучший момент требовать маму. Она нужна папе.
- Наденька, не оставляй меня, - ухмыльнувшись, смотрю на нее, не отрывая затылка от подголовника. – Я один никак не смогу.
- Я вижу, - бубнит, покосившись на меня укоризненно. Тихо смеюсь, пока она злится. – Полегчало?
Утвердительно моргаю. Одновременно вздыхаем. Она с облегчением, я с тоской.
Переглянувшись, улыбаемся друг другу. Надя накрывает мой лоб ладонью, стирает испарину. Проводит по взмокшим волосам, зачесывая их назад, массирует нежными пальчиками затылок. Неожиданно подается ко мне ближе, чтобы молча уткнуться носом мне в шею. Жарко, рвано дышит прямо в пульсирующую жилку.
Потершись щекой о ее макушку, чмокаю уголком губ. Обнимаю хрупкое, шаткое тело двумя руками, заодно придерживая в таком неудобном положении.
- Милая, мы справимся, - успокаиваю ее, поглаживая по спине. – Верь мне, ладно?
- А ты мне! - выпаливает горячо, касаясь губами ключицы. Поднимает ладонь к моей груди, фиксирует в области сердца. Исцеляет.
- Договорились. Значит, дальше вместе? – настаиваю, желая услышать четкий ответ. - Как раньше?
- Вместе, - послушно соглашается и, вскинув томный, затуманенный взгляд, сама целует меня.
Глава 22
Надежда
Дома уставший за день сынок быстро засыпает. Я лишь покормить его успеваю – и сразу укладываю в кроватку. Опускаю балдахин, чтобы малышу было уютнее и посторонние шумы не мешали. Тихо включаю классическую музыку, которую он слушает как колыбельную. Интеллигент с младенчества – весь в отца.
Самостоятельно пересаживаюсь из коляски на постель. Мое тело уже лучше меня слушается, руки после изнурительных тренировок стали сильнее, так что я могу смело опираться на них, а ноги – послушнее и активнее. Не зря Назар гонял меня, не давая спуску, а еще следил за питанием, чтобы у меня хватало сил и веса бороться с недугом. Не хочется загадывать, но… по ощущениям, мы побеждаем в этой схватке с моим организмом.
Бок о бок. Плечом к плечу. Вместе.
Я и мой врач.
Мой любимый муж.
Долго не могу уснуть, переворачиваюсь с одного бока на другой, и каждое движение мне дается гораздо легче. А вот сердце не на месте, пока мужа нет рядом.
Назар в кабинете, отпросился у меня ненадолго, заверив, что чувствует себя нормально. После происшествия в машине я точно так же слежу за его здоровьем, как он – за моим. Исцеляем друг друга, латаем раны, лечим души. Как единое целое.
Богданов прав: мы действительно нужны друг другу.
Беспокоюсь о нем. Сейчас он изучает бумаги, которые принесла та странная дама, похожая на меня. Не могу выбросить ее из головы. Наверняка они были близки с Назаром, но я запрещаю себе думать об этом. Ревность – плохой советчик, тем более, я сама дала ему полную свободу. Глупо полагать, что такой мужчина не найдет утешение. Но зачем выбирать для новых отношений клона бывшей жены?
И почему он солгал, что не заметил сходства? Это же очевидно!
- Хватит, - приказываю себе и накрываюсь одеялом с головой.
Прячусь, как в детстве, боясь темноты и бабайки под кроватью. Если бы в жизни было так же просто: зажмурилась – и все проблемы-чудовища исчезли.
- Наденька, спишь?
Матрас рядом проминается, на талию ложится тяжелая горячая ладонь, скользит вверх, сжимает плечо. Чувствую, как Назар ложится напротив, тоже на бок. Обнимает меня, закутанную словно в кокон.
- Нет, ждала тебя, - честно выдаю, показывая нос из-под одеяла. – Нашел что-нибудь?
- Скорее, освежил документы в памяти. И наметил план действий.
- Не посвятишь меня? – выжидающе прищуриваюсь.
- Обязательно, как только сам все упорядочу в голове... Ну-ну, не ворчи, - укладывает указательный палец на мои губы, чтобы не спорила. Продолжает серьезно и холодно: - Боюсь, придется действовать жестко, вплоть до эксгумации.
- Боже, - зарываюсь носом в его футболку.
Глаза щиплет от подступающих слез. Опять больно.
