Волны памяти - Изольда Рыбкина
— Бедная моя девочка, сколько же всего ты пережила! — восклицает мама и обнимает меня. — Мы все молились… Я три раза приходила в полицию, чтобы найти тебя! Первый раз даже слушать не стали — говорят, приходите, когда три дня пройдёт, раньше заявление не примем. Потом отец ходил к нашему участковому, тот только рукой махнул, мол, взрослая уже, может, любовь встретила и забыла родителям позвонить. Потом на квартиру к тебе поехали, открыли нашим ключом, а там половины вещей нет и чемодана…
— Я же не знала, куда еду, мне и про Таиланд не сразу сказали… — отвечаю я.
— И где же ты была всё время? — спрашивает Никита.
— Я всё это время жила жизнью моей сестры. Игорь, кстати, её муж…
Не знаю, как сказать, что я влюбилась в него, меня не поймут. А если узнают, что я еще и переспала с ним до брака, то, скорее всего и не простят…
— А где же сама Лена была??? — спрашивают чуть не хором.
— Лена исчезла. Скорее всего, она так и планировала — меня подставить, а самой скрыться.
— И что же, никто из её семьи не понял, что ты — не она? — удивляется мама.
— Думаю, что один человек всё же понял… — я вспоминаю Татьяну, то, как она пропала, как пыталась меня подставить. — Кстати, может, вы узнаете одного человека? — я достаю телефон и ищу в нём фото экономки, которое Игорь мне скинул, чтобы показать в детском доме. — Вы, случайно, никогда не видели эту женщину?
Родители смотрят на экран и опять молча переглядываются.
— Это она, Светлана, — говорит мама, а отец утвердительно закрывает веки. — Ты всё-таки виделась с ней?
— Она не призналась, что моя мать… — задумчиво отвечаю, вспоминая те неприязненные чувства, которые она вызвала. — Мама, папа, я хочу, чтобы вы знали — вы моя семья! И так будет всегда. Я безмерно благодарна вам, что приняли меня как родную дочь, благодарна вам за то, что вложили в меня! Вы сказали, что Господь подарил вам меня, а я могу то же самое сказать о вас. Я посмотрела на то, как живут богатые. Мне выдалась редкая возможность пожить чужой жизнью, наверное, для того, чтобы понять, насколько я должна быть благодарна, что моя сложилась иначе.
— Мир Вашему дому, — слышится из прихожей. Это приветствие — традиция, двери нашего дома всегда открыты для всех, кто приходит с миром. Спустя несколько секунд в кухне появляется Федя.
Глава 31
— Даже не знаю, что сказать, — резюмирует Федор, когда мы остаёмся наедине, и я вкратце пересказываю ему события последнего месяца. — Мои родители будут не в восторге…
— Федь, при чём здесь твои родители? — непонимающе спрашиваю.
— Ты серьёзно не понимаешь? — говорит парень с явным укором. — У нас свадьба через месяц! А ты пропадаешь неизвестно куда, непонятно, где и с кем ты всё это время жила! У меня рукоположение должно быть сразу после венчания, Оля! Ты хоть представляешь, чем может обернуться твоё столь длительное отсутствие?!
Федя продолжает что-то говорить, а у меня в голове вертится только один вопрос: за этого человека я собиралась замуж?
Нас с Федей свели родители. Его отец тоже священник, служит в Рыбинках. Феде двадцать четыре, он два года назад окончил духовную семинарию, и два года был в активном поиске будущей матушки. Несмотря на то, что он младше меня, его семья чуть не с первой встречи была готова нас поженить. Мои родители были против такой спешки, отец благословил встречаться не меньше трёх месяцев, а после уже устраивать сватовство и говорить о браке. Засватали меня за три дня до моего отъезда, а свадьбу назначили на конец октября. Заявление мы не успели подать — я планировала вернуться через пару дней…
— Ты хоть понимаешь, в какое положение меня поставила, не сказав, куда уезжаешь и насколько?! Ты должна была предупредить, чтобы я не выглядел полным идиотом!
Вот как? Как я, дипломированный и практикующий психотерапевт, не смогла разглядеть в нём типичного, абсолютно очевидного абьюзера? Может, он все три месяца хорошо маскировался под заботливого и чуткого парня? Но вот теперь так отчётливо слышатся эти словечки: «должна» вместо «могла бы», постоянные «я», «меня»; беспочвенные обвинения в адрес партнёра, призванные закрепить чувство вины…
— Твоё молчание, — говорит Федя, когда я, не подавая голоса, просто слушала его монолог, — я расцениваю как отсутствие аргументов, способных хоть как-то тебя оправдать в данной ситуации, а значит, ты частично принимаешь, что вина за возможные последствия целиком и полностью лежит на тебе, — что и требовалось доказать! Если не перебивать абьюзера и здраво оценить его речь, то всё становится на свои места — он и сам всё расскажет, что ему нужно от вас и ваших отношений.
— Федя, ты прав, — говорю спокойно, и по лицу моего жениха расползается самодовольная ухмылка. — Вина за всё происходящее лежит на мне.
— Способность принять и покаяться очень красит тебя… — пытается перебить меня парень, но я тоже умею недослушивать.
— Ты не понял, — резче, чем он ожидал, прерываю его. — Я ни в чём не раскаиваюсь. Моя вина в том, что я раньше не разглядела, что мы совершенно не подходим друг другу.
— Что это значит? — недовольно хмурится Фёдор.
— Это значит, что свадьбы не будет, — говорю такую банальность, что самой становится смешно. Захотелось повторить фразу с другой, более резкой и категоричной интонацией, так чтоб в конце еще и ножкой притопнуть.
— Ты смеёшься надо мной? — Федя злится и непонимающе вглядывается в моё лицо, надеясь наверняка прочитать в нём другой смысл, чтобы потом распинать за это еще сильнее.
— Фёдор, я тебя недостойна, — решаю, что быстрее всего это закончить можно только не умалив самооценки парня и заставив его поверить в то, что это он меня бросает, а не я его.
— Оля, я готов принять тебя, — великодушно произносит, не давая мне закончить мысль. — Твои недостатки и пороки будут меня смирять… В конце концов, я готовлюсь стать священником, а значит, мне придётся всю дальнейшую жизнь нести подвиг служения, а
