Клубничный Яд - Дж. Л. Кенна
Может быть, во мне тоже есть что-то больное. Потому что та часть Килла, которая несет разрушение, — это часть, которая привлекает меня больше всего. И в этот момент очевидно, что я не могу это отрицать. Даже перед собой.
Зная, что мне осталось всего несколько секунд до взрыва, я расслабляюсь на матрасе, мои руки тянутся к простыням и сжимаются.
И в этот момент мои пальцы касаются чего-то холодного и твердого.
Как будто просыпаясь ото сна, я внезапно возвращаюсь в реальность, и теплая волна близкого оргазма отступает, когда я понимаю, что мои пальцы лежат на рукоятке ножа Килла.
Мой план… Черт, мой план сбежать!
Как я могла забыть? Как я могла настолько увлечься своими ощущениями от Килла, что забыла о своей свободе? О выживании? Потому что, когда Килл закончит со мной, он уйдет. Он вернется к своей жизни, к своей свободе, а я останусь здесь… До тех пор, пока не уйду.
Пока Килл продолжает ласкать мой клитор, втягивая его в рот, его глаза пристально смотрят на меня. Я задерживаю дыхание, сжимаю рукоять ножа Килла в кулаке.
Килл вдруг замедляет свои движения, его пальцы медленно проникают в меня, каждое его движение становится сильнее и ощущается острее. Он изгибает пальцы, снова попадая точно в точку G. И вместо того, чтобы вынуть их, он остается глубоко внутри, сильно воздействуя на чувствительное место.
У меня есть план, но Килл так хорош в том, что делает. В конце концов, я всего лишь человек.
Мои глаза закрываются, дыхание становится прерывистым. Я снова начинаю двигать бедрами, догоняя нарастающее возбуждение. Я стону его имя, как только теплая волна удовольствия снова начинает подниматься к своему пику.
Но потом Килл замечает что-то. Его глаза скользят с моего лица к моей руке, сжимающей нож. Он задерживает там свой взгляд на секунду, а затем медленно возвращает на мои расширенные глаза, его рот всё еще на моей киске. Я на мгновение забываю, что держу его нож, будто погружаюсь и выныриваю из реальности.
Тишина. В ушах слышен лишь гул, а в животе поселился страх — я не знаю, как он отреагирует.
Его язык останавливается, и я ощущаю только горячее дыхание, пульсирующее над кожей.
Нет, нет, нет…
— Что ты собираешься делать с моим ножом, Рыжая? — он поднимает голову, а нарастающее давление оргазма сменяется болью от несостоявшейся разрядки. Его пальцы еще внутри меня, но он поднимается, его колено упирается в матрас, и он нависает надо мной, пальцы снова начинают двигаться, заставляя меня содрогнуться от удовольствия.
— Ты собиралась ударить меня моим собственным ножом?
Медленно жужжание в моих венах снова становится электрическим, поднимая меня на волну к разрядке.
— Я… Я не знаю, — стону я.
По правде говоря, я не думала так далеко вперед. Я не знала, что собиралась сделать с его ножом, но я точно знаю одно: мой инстинкт выживания сильнее моего желания заниматься сексом. По крайней мере, я так думала. И если задуматься, я бы не стала убивать Килла. Может, я бы причинила ему боль, но не убила бы.
Его взгляд становится еще более мрачным, а пальцы, словно оружие, начинают вновь яростно проникать в меня. Его свободная рука накрывает мою, и я отпускаю нож, откидывая голову обратно на матрас, потерявшись в удовольствии, которое он доставляет мне.
— Ты бы ударила меня моим ножом, когда я был бы глубоко внутри тебя, Бьянка? — рычит он, поднося нож к моему горлу.
Его пальцы продолжают доводить меня до оргазма, его взгляд сверлит меня насквозь.
— Я… я… — пытаюсь сказать хоть слово, но его большой палец нажимает на мой клитор, а пальцы глубоко внутри меня, заставляют мышцы сжаться вокруг него.
Мои глаза закрываются, когда волна жара охватывает всё тело, но, прежде чем она превратится в оргазм, Килл вынимает свои пальцы и отстраняется, оставляя меня холодной и пустой.
Мои глаза резко открываются, как только Килл прячет нож за пояс, и тянется за своей рубашкой.
Я смотрю на него, сбитая с толку, тяжело дыша и чувствуя, как меня захлестывают эмоции.
— Только хорошие девочки получают право кончить, — говорит он, и, прежде чем я успеваю придумать ответ, уходит. Звук замка кажется предвестником надвигающегося ужаса и обиды — но не на Килла, а на саму себя.
Что, блядь, я только что сделала?
Закрывая «В диких условиях» и опуская книгу на тумбочку, я вздыхаю, затем ныряю под свое одеяло. Стоп, это одеяло не мое. В этой комнате вообще ничего не принадлежит мне. Всё здесь кричит о моем похитителе, надвигающейся гибели и Киллиане Брэдшоу. Я перечитываю одну и ту же строчку снова и снова, не в силах сосредоточиться ни на чем, кроме нашего последнего разговора.
Стокгольмский синдром. Вот что это такое. Именно это не отпускает огромный ком вины в моем горле. Независимо от того, что я делаю здесь и независимо от того, как Килл и его люди связаны с моим отцом, я знаю, как влияю на Килла. Я знаю, что он борется с этим.
Я вижу это в его глазах каждый раз, когда он переступает порог.
Понравилась бы я ему, если бы обстоятельства были другими? Настолько, насколько вообще кто-то может понравиться Киллу?
Я не знаю, но осознание того, что мужчина вроде Киллиана Брэдшоу хочет меня, пусть и в каком-то ограниченном виде, разжигает мой внутренний огонь. Это придает мне уверенность, которую я раньше никогда не чувствовала.
В тот день между нами возникло взаимное доверие.
Я не послушалась, это свело его с ума, да, но я позволила ему изучить мое тело и довести до новых высот удовольствия. Он был уязвим передо мной. Даже в своей доминирующей роли он был уязвим. Он встал передо мной на колени, а у меня есть подозрение, что он не склоняется ни перед кем.
А потом, когда его глаза упали на мою руку, обхватившую рукоять его ножа, я поняла. Хотя его пальцы были погружены в меня, а его язык вел меня к оргазму, внешне всё выглядело так, будто он не отреагировал, но я увидела это в одно мгновение. Он осознал — то, что между нами происходило, не было настоящим. Позволить Киллу быть со мной — всего лишь часть плана побега.
Но это было не так.
То есть было, до тех пор, пока не перестало.
По правде говоря, я потерялась в нем. Он заставил меня забыть, что я взаперти. На
