Кудрявый сезон - Нигера Анивелл
Я не помню, как я очутилась в своей комнате. Как я оказалась в позе эмбриона, обняв свои колени и упершись об них головой. Не помню, в какой именно момент из меня начал полил этот нескончаемый поток слез.
Мне было тяжело дышать, потому что из-за слез я не успевала набрать в рот нужного количества воздуха.
Как будто все было не со мной, какое-то страшное недоразумение.
Я никак не могла успокоиться.
Это хуже самого кошмарного сна наяву.
Это катастрофа!
Получается, что Ник мой не просто сводный брат, а мой кровный по… дяде Саше. Назвать его отцом язык не поворачивается.
Это что шутка такая?
Злая шутка!
А Ник знает?
Хотя, конечно, же нет.
Как же я ему об таком расскажу? А ведь нужно рассказать. Ведь по всем законам природы нам нельзя делать и половины из того, чем мы занимались.
О, господи!
Мои щеки загорелись жарким пламенем то ли от слез, то ли от воспоминаний, которые вызвали во мне стыд. То ли от всего сразу.
Но как я смогу рассказать ему, что моя мама нагуляла меня от его отца, получается, что женатого мужчины. Ведь судя по нашей разнице в возрасте он тогда уже точно был женат, тем более я слышала от Ника, что его родители еще в школе начали встречаться и поженились сразу после окончания университета.
Как я ему такое скажу? Как я ему скажу, что его отец, его обожаемый отец, которого он боготворит, изменял его не менее любимой и обожаемой матери. Он всегда с такой теплотой вспоминает их отношения.
Это же просто взять и разрушить его мир.
Он возненавидит отца, потом мою маму, а после и меня, как результат греха двух людей.
Я не хочу, чтобы он меня ненавидел, но еще больше всего на свете я не хочу стать яблоком раздора между сыном и отцом.
И что мне делать? Как ему сообщить о том, что мы не можем быть вместе, и при этом избежать глобальной катастрофы?
Пока я сидела, уставшая от бесконечного потока мыслей, от собственного страха и ужаса, которые сейчас во всю меня поедали изнутри, я принимаю решение, что сегодня же я должна покинуть этот дом.
Зашла на сайт и начала менять билеты с одной даты на другую. Слава богу, нашлось одно место на сегодня.
Смотрю на время, успеваю.
Мне сейчас просто нужно убежать.
Именно в бегстве я вижу свое, хоть и временное, спасение.
А потом, когда градус эмоций снизиться, я подумаю, что мне делать. Пока мне просто нужно уехать, чтобы не наломать дров.
Сейчас во мне начинает закипать кровь, злость набрасывается на меня с такой мощью, что я просто хочу спуститься вниз и устроить этим ДВУМ взбучку.
Но вместо этого я быстро складываю все купленные сегодня подарки в сумку-чемодан. Слава богу, я уже успела собрать все свои вещи, которые планировала взять с собой в Италию. Люблю собираться заранее, чтобы ничего не забыть и, в случае чего, чтобы у меня было время, вспомнить и доложить забытое.
Я вообще подумала просто улететь, никому ничего не сказав, потому сейчас не готова видеть этих двух точно.
Они растоптали меня. Обрушили на меня мой же и без того хрупкий мир, который я с таким трудом тут выстраивала.
Я спустилась вниз, уже с чемоданом. Стояла и мялась у самого начала лестницы, не решаясь сделать шаг в сторону их спальни.
Как вообще смотреть им в глаза и делать вид, что все хорошо?
Пока я пыталась договориться с собой, появилась мама. Вначале улыбнулась, а потом настороженно посмотрела в сторону сумки.
— Ника, а ты куда?
— Я сегодня улетаю.
— В смысле? — Удивление читалось на ее лице. — Куда?
— К бабушке. В смысле, которая в Италии, — я еле сдерживала свое раздражение, которое она во мне вызывала своим ангельским и невинным лицом.
Ага, знаем мы, насколько ты невинна!
— А, у тебя разве не через неделю рейс? Саша, — тут же крикнула она куда-то в сторону. — Прости, дочь, кажется, мы забыли про твою поездку.
Тут появился дядя Саша, немного взволнованный. Неужели его так крик мамы напугал?
— Нет, все правильно. Но я поменяла билеты.
— Милый, Нику в аэропорт нужно отвезти. Она сегодня улетает, — говорит мама растеряно и снова сверкает своим ангельским личиком.
А я же всегда ее такой и считала. Ангелом.
— Х-хорошо. Конечно, — обращается к маме.
— Не стоит. Я такси вызову, — и уже планирую уходить.
— Так, какое еще такси! Сейчас я на себя накину что-нибудь, и мы поедем, — говорит мама, удаляясь.
Всю дорогу до аэропорта я не проронила ни слова. Боялась, что если начну с ними говорить, то точно сорвусь. Либо заплачу опять, либо буду кричать на них о том, как я их обоих ненавижу. А я их искреннее в тот момент ненавидела. В одно мгновенье они перестали быть для меня милой влюбленной парой.
Как же вы мне ОБА противны!
Я даже подробностей никаких знать не желала.
Как вообще сложилось так, что папа стал мне папой. Он вообще был в курсе, что я ему и не дочь вовсе? Или она тоже его обманывала, как и дядя Саша свою жену?
Самое ужасное ждало меня впереди.
Разговор с Ником.
Я думала отсрочить наш с ним диалог, и просто заблокировала его везде. Знала, что поступаю глупо, но я не готова была сейчас как-то с ним объясняться, потому что пока не придумала, что именно буду говорить.
Еще сложнее было врать и что-то придумывать на ходу, что собственно по итогу и вышло.
Ладно, пусть так. Пусть меня ненавидит. Лучше пусть в таком ключе ненавидит.
Наши отношения при любом раскладе уже пострадали.
Но как бы я ненавидела тех двоих лжецов, я бы не хотела, чтобы Ник лишился еще и отца из-за какой-то старой интрижки.
Мое предательство он сможет как-нибудь пережить. Я уверена. Вот предательство отца будет больнее и сложнее. Он его самый близкий и родной человек.
Нет, я не могу так с ним поступить.
Уже будучи в Италии, в доме у бабушки, я так и не смогла сомкнуть глаза, когда пришло время спать.
С утра первым же делом, высчитав разницу во времени, позвонила маме. И не для того, чтобы рассказать ей о том, как я долетела, как меня встретили и что бабушка ей передает пламенный привет, а я пыталась узнать хоть что-нибудь про Ника. Думала, может в разговоре с
