Снежный ком любви - Наталия Анатольевна Доманчук
В машине, когда отвозил Вадима в общежитие, уже разоткровенничался:
– Отец продыху не дает! А ты ему понравился, это очень хорошо! Значит, надо почаще к нам в гости приходить, пусть видит, что я с нормальными парнями дружу.
– Ему не нравятся твои друзья?
– Да. Ну курим мы иногда травку, и что, это преступление?
– Только ли травку? – Вадим укоризненно посмотрел на друга.
– Я – только траву, – не очень уверенно ответил Костик.
– И другое даже не пробовал?
– Ой, можно подумать, ты не пробовал!
– Конечно нет! У меня на жизнь большие планы…
Костик его перебил:
– Вот поэтому ты и понравился моему отцу. Тот тоже любит планы строить и рассуждать о жизни. А я хочу взять все по максимуму! Хочу прожить так, чтобы было что рассказать детям. А то знаешь, как мои предки прожили большую половину своей жизни? Учились в универе, познакомились, поженились, у них родился я. Все! Теперь они живут моей жизнью. Моей! А не своей. На хрен такое надо? Я не собираюсь жениться еще лет сто! И хочу перепробовать все: и герыч, и дурь, и кокс… Кстати, неделю назад попробовал болтушку, один аптекарь приволок, наверное, недовар какой-то был, от него у меня такая абстяга началась, думал, кончусь, почти на сутки застрял в астрале. Лучше гертруды для меня ничего нет, отходняк легкий.
– А если отец узнает?
– Он ваще не шарит! Я вчера звоню Димасу и говорю: пришли мне банку черной икры. А отец как раз подошел и говорит: в холодильнике на верхней полке икра есть, зачем ты просишь друзей привезти? Прикинь? Ваще не врубается. И вроде молодой мужик еще, тридцать восемь ему, а не шарит вообще. А мама так еще хуже. Всему верит, надеется на внуков. – Он громко рассмеялся. – Я детей на дух не переношу. Похоже, она, бедняга, их никогда не дождется…
Вадиму был очень неприятен и этот разговор, и сам Костик. Но как отделаться от него, он не знал. Понимал, что теперь нужен приятелю только для отвода глаз, чтобы у родителей было нужное представление о том, с кем дружит их сын. А родители Костика ему понравились, он стал принимать приглашения и, когда заходил к ним в дом, видел счастливые глаза Владимира Сергеевича и Виктории Игоревны, сразу забывал о своей не совсем благовидной роли и наслаждался тем, что ему Бог не дал, – семьей. Пусть не своей, пусть чужой, но эти люди хорошо к нему относились, специально готовили те блюда, которые он любит, и пытались угодить. Это был для него абсолютно новый опыт: сидеть за большим столом, есть красиво украшенные блюда, беседовать на различные темы. Он впитывал в себя эти незнакомые запахи крепкого счастья и мечтал, что когда-нибудь тоже создаст семью и будет вот так сидеть и вдыхать их глубоко и равномерно, чтобы ощутить каждый вдох и насладиться тонким сладостным ароматом.
Надышаться можно только ветром
Лера вошла в квартиру подруги, разулась, переместилась в гостиную и присела на кожаный диван.
– Саша в универе?
Снежана кивнула и рассказала последние новости: про предложение руки и сердца и находку Альберта, протянув ей справку о судимости Вадима.
Валерия долго водила глазами по печатным буквам, молчала, но потом все же спросила:
– Ты что чувствуешь к нему?
Снежана пожала плечами:
– Мне ужасно трудно анализировать происходящее.
– Не нужно ничего анализировать. Скажи мне, что ты чувствуешь к нему?
– Ты разозлишься… – предположила Снежана.
– Понятно. Любишь.
Снежана промолчала.
– Вот что я тебе скажу, Снежок. Тебе надо с ним обязательно поговорить. Это раз. Два – это то, что он не повел себя с тобой как козел. Он переспал и на следующий день сделал предложение. Это говорит о том, что у него к тебе есть чувства, и они немалые, раз он до тридцати шести лет не был женат.
– Из них десять он отсидел, – тихо напомнила ей Снежана.
– Может, ты не в курсе, но и в тюрьме люди выходят замуж и женятся. И даже очень активненько. Было бы желание и был бы рядом достойный человек. У него, значит, не было. Саша рассказывала, что он РУДН окончил и китайский выучил. Я, конечно, не уверена в этом и вообще никогда его не видела, но думаю, что диплом он получил в тюрьме. Это что значит? А то, что у мужика есть яйца. И бизнес он потом раскрутил, и хата, и тачка у него тоже имеются. Не то что у твоего Альбертика. Да, с Сашкой все получилось нехорошо. Но, с другой стороны, а как бы вы тогда познакомились?
– То есть ты за него…
– Я за то, чтобы давать людям шанс. И эту статью, – Валерия кивнула на лист бумаги на столе, – я знаю. Моя мать не по ней сидела, но она моего отца не убивала. Это был несчастный случай, который следователи квалифицировали как убийство. А эта статья за непреднамеренное убийство!
– А изнасилование? – тихо спросила Снежана.
– Не знаю я, Снежок, не знаю. Но нельзя лишать человека шанса начать жизнь заново, даже если он очень сильно оступился. Да, понимаю, это страшно, он лишил кого-то жизни, но, блин… каждый ошибается.
– Лер, я… даже не знаю, как тебе это сказать… Нет, мне не пофиг на все это, но я не буду с ним по другой причине. Саша дала мне четко понять, что или он, или она.
Валерия нахмурилась:
– А какого, простите, хрена, она такое заявила?
Снежана опустила голову.
– И ты поведешься? – возмутилась Валерия.
Подруга продолжала молчать.
– Вот же… закрой уши, я сейчас буду ругаться матом.
– Мне не двенадцать.
– Тебе еще меньше, раз ты принимаешь такие решения!
Валерия встала и налила себе воды из кулера.
– Я надеюсь, что ты передумаешь.
В дверь позвонили, и Лера спросила:
– Ты кого-то ждешь?
Снежана замотала головой и сказала:
– Надеюсь, это не Альберт.
– Ты его еще не спустила с пятого этажа? – поинтересовалась Валерия. – Ну так я сейчас это сделаю!
Она уверенно направилась в коридор и распахнула дверь.
На пороге стоял Вадим с букетом тюльпанов. Она сразу поняла, что это он, и не сдержалась:
– Как красив, зараза!
– Что, простите? – не понял Вадим и растерянно посмотрел на женщину.
– Я говорю, доброе утро!
– А, да, здравствуйте. А Снежана дома?
– Где ей еще быть? Проходите. Мне уже пора, а вы давайте… не робейте! – Она перекрестила его и, прошептав «с Богом», вышла за порог и закрыла за собой дверь.
* * *Вадим несмело зашел в гостиную и, увидев Снежану, сразу почувствовал ее холодность и отрешенность. Она сидела на диване и кивнула ему, похлопав по дивану рядом с собой.
Он молча протянул ей букет и присел рядом.
Снежана положила тюльпаны на журнальный столик, взяла справку о судимости и протянула ему.
– Это правда? – спросила спокойно, но голос прозвучал слишком громко.
Вадим положил лист бумаги на стол и тоже спросил:
– Правда что? Что отсидел десять лет?
