Семья для чемпиона - Алекс Коваль
– А-а-а! Яр…
– Тш-ш-ш, Птичка…
– М-м-м…
Спина выгибается дугой, когда он касается возбужденной горошины языком. Моя тахикардия стремительно набирает обороты. Для меня никто и никогда не делала этого. И это больше, чем просто приятно! Это самая настоящая нирвана! В которую умелые движения языка Ремизова засасывают меня все глубже и глубже. Заставляя извиваться, цепляться пальцами за его волосы и бесстыдно двигать бедрами ему навстречу. Подводя к самой грани, когда я уже вот-вот готова сорваться в пропасть, и… тут же кощунственно отбирая у меня возможность достигнуть пика, замедляя движение. В очередной такой раз, когда накатывающий оргазм отступает, я всхлипываю:
– Ты издеваешься надо мной?
– Думаю, это называется по-другому, Птичка, – вскидывает взгляд Яр.
Точно издевается! По глазам вижу!
Заставляю его подняться.
– Я хочу.
– Чего ты хочешь?
– Пойти дальше!
Тянусь к узлу на полотенце Яра. Пальцы не слушаются. Развязать получается не с первого раза. А когда развязываю, сдергиваю дурацкую махровую тряпку и откидываю в сторону. Тяну Ремизова на себя, требуя навалиться сверху.
Он тихонько смеется:
– Стой, Ава, стой…
– Что? – шепчу на сбитом выдохе. – Почему? – ловлю губами его губы.
– Сейчас, нетерпеливая моя, – улыбается и чмокает меня в уголок губ.
Приподнимается на колени. Тянется к прикроватной тумбе. Выдвигает ящик и вытаскивает небольшой квадратик из фольги. Меня как кипятком обдает. Вот я похотливая идиотка! Совсем про контрацепцию забыла…
– Если хочешь, можем и без.
– Я что, сказала это вслух?
– Сказала.
Я прячу лицо в ладонях:
– Стыдоба-а-а.
– Все нормально, – отдирая мои ладони от горящих смущением щек, покрывает их быстрыми поцелуями, добирается до ушка и шепчет: – Я чист, с момента росписи, кроме тебя, у меня никого нет, Птичка.
– Ш-шутишь? Ты что… правда мне типа верность супружескую хранишь?
– Убей меня сейчас и скажи, что ты – нет.
– Конечно, да! – выпаливаю. – Но нет, – поджимаю губы. – Никакого незащищенного секса. Хватит мне детей. Зачехляйся.
– Кто-то любит в постели командовать, я смотрю, – смеется Ярослав.
– Сама в шоке, – кусаю губы.
Не в силах отвести взгляда наблюдаю, как мужчина ловко разрывает зубами фольгированную упаковку и достает прозрачный кругляшок. Раскатывает презерватив по члену, обхватив его ладонью. У меня пересыхает в горле. Меня кидает в жар. Теперь эта картинка будет сниться мне в эротических снах. Широкая ладонь, длинные пальцы, крепкий ствол… о‐о‐ох. Приходится сильнее свести бедра. Я уже сгорела, воскресла и снова сгорела, как долбаная птица Феникс! Выдаю тихо:
– Должна предупредить… у меня не то чтобы сильно богатый в этом опыт.
– Насколько не богатый?
– Ну-у-у…
– Ава, – звучит хриплое, на надломе, – как давно у тебя не было секса?
– А есть разница?
– Ты первая подняла эту тему. И перестань отвечать вопросом на вопрос.
– По-моему, мы немного не в том положении, чтобы разговаривать по душам, – кошу взгляд, намекая на то, что я вообще-то голая лежу на его кровати, а он сидит у меня в ногах с гордо стоящим внушительным достоинством. И если это достоинство как можно быстрее не окажется там, где ему и положено оказаться, то велика вероятность, что я тупо струшу и сбегу!
– Не отпущу, – словно прочитав мои мысли, рычит Яр. – Ты сама впорхнула в эту спальню, Птичка, – дергает меня за лодыжки, прокатывая спиной по матрасу, двигая ближе к себе. Упирается коленом, устраиваясь у меня между ног.
– Еще пару раз напомни, и я сгорю со стыда!
– В желании тела нет ничего постыдного. Это тупо физиология. Давай, Птичка, когда?
Я облизываю пересохшие от волнения губы. Ремизов и не думает поторапливаться. Хватает меня за лодыжку, щекочет пальцами ступню.
– А-ва…
Я взвизгиваю, хохочу, извиваясь. Шиплю:
– Пару-тройку лет! Возможно, чуточку больше…
Яр сжимает челюсти и со свистом выпускает воздух:
– О-хре-неть.
– И что? Это что-то меняет?
– Это все, блин, меняет! – рявкает.
– Не сквернословь! – шикаю.
Следующие его слова щемящей нежностью отдаются в груди:
– Я буду нежным.
– Ремизов, я не девственница, – сбавляю напор, – а просто давно не упражнялась. Это немного разные вещи.
– Почти одно и то же.
– Просто, – тяну его на себя, заставляя лечь сверху и прижаться теснее, – давай уже сделаем это, а? Я хочу тебя, Ярослав. Очень-очень! Просто хочу! Без ожиданий и планов. Без притязаний на твое сердце…
– Я понял, притязания у тебя пока только на мой член.
– Ты ужасный пошляк!
– И тебе это нравится, – пляшут черти в глазах Ярослава.
Он прав. Сколько бы я ни строила из себя благочестивую монашку, мне и правда нравится. Пошлые шуточки, грубые словечки, развратные комплименты – все это будоражит и заводит. Это так грязно и интимно. Будто только для двоих. И да, я совсем от себя подобного не ожидала. Я в шоке. Хотя с таким, как Яр, я никогда и не…
Кхм, говорю же, опыт скромный.
Я тянусь к Ремизову и целую. Обнимаю, двигая бедрами ему навстречу. Он рычит:
– Завтра ты обязательно расскажешь мне, что заставило тебя передумать, Птичка. А пока, – чмокает в нос, – поупражняемся. И да, спасибо, что выбрала своего мужа в персональные тренеры, а не какого-нибудь соседа Васю. Я польщен.
– Ты теперь это «не упражнялась» еще долго будешь мне припоминать, да?
Яр посмеивается. Я улыбаюсь. Он чуть подается бедрами вперед. Улыбка сползает с моих губ. Мамочки-и-и! Соприкасаясь нашими телами там, он буквально высекает искры из глаз. Ловит губами мой стон. Целует. Накрывает своим сильным большим телом, придавливая к матрасу. Закидывает мои ноги себе на бедра. Снова целует. Бессовестно шаря своим языком по моему рту, поступательными движениями касается головкой между ног. Еще и еще раз. На самой грани!
– Яр, пожалуйста!
Он протискивает ладонь между нашими телами. Касается клитора. Я запрокидываю голову, упираясь затылком в матрас. Яр кусает меня в подбородок. Я зажмуриваюсь. Его пальцы неторопливо ласкают, размазывая соки. Между ног пульсирует. Низ живота тянет сладкая боль. Я слышу шепот на ушко:
– Ава, посмотри на меня.
Распахиваю ресницы, сфокусировав свой взгляд на раскрасневшемся лице мужчины, и тут же громко вскрикиваю, когда одним размашистым толчком Ремизов проникает почти на всю длину.
– А-а-ах!
– Тш-ш-ш, – шепчет, прикрывая мой рот ладонью, – тише, Птичка…
Почему тише…
Зачем тише…
Я хочу кричать!
Нет, конечно, я понимаю почему. До спальни Димки не так далеко. Но черт!
Я
