Семья для чемпиона - Алекс Коваль
Я откидываю край одеяла. Тянусь к узлу на полотенце, планируя скинуть его и завалиться на кровать, крепко отрубившись на всю ночь. Да только меня тормозит раздавшийся робкий стук в дверь. Настолько тихий, будто котенок лапкой поскребся, что в первое мгновение стою и соображаю: а не послышалось ли мне?
Не послышалось. Стук повторяется уже чуть громче. Я бросаю новый быстрый взгляд на время и иду открывать. Открыв, ну, мягко говоря, зависаю в удивлении:
– Птичка?
Нет, то есть, а кого еще, кроме Авы, я ожидал увидеть в коридоре? Просто ее появление здесь глубокой ночью уже само по себе необычно. В первом часу, насколько я знаю, она предпочитает спать, а не шастать по квартире в секси-халатике, едва прикрывающем ее зачетную задницу, на которую у меня тут же предательски бодро встает.
Ночная визитерша мажет взглядом по моим влажным волосам и голому торсу. Добирается до полотенца на бедрах. Щечки Птички миленько розовеют. Да, есть от чего. Этот бугор махровой тряпкой не скрыть. Совершенно неподвластная мне физика.
Спрашивает:
– Не спишь?
– Не сплю, как видишь. Все нормально?
– Нормально.
– Хорошо.
– Хорошо.
– Ты пришла пожелать мне сладких снов?
– Да… нет. Не совсем. – Ава делает глубокий вдох, отчего крылья ее носика свирепо раздуваются, вскидывает взгляд: – Ярослав, у меня есть к тебе два вопроса…
– В первом часу ночи? – заламываю бровь. – Это не могло подождать до утра?
Птичка молчит. Нервно теребит пальцами многострадальный пояс кружевного… да язык не поворачивается эту полупрозрачную сетку назвать халатом! Короче, какую-то очень возбуждающую хрень цвета морской волны, что потрясно гармонирует с голубоватым оттенком ее глаз. Смотрит на меня то ли растерянно, то ли испуганно. А когда я понимаю, что ответа на свой вопрос не получу, говорю:
– Жги, жена.
Раз ей приспичило поговорить в такое время, значит, это что-то важное, правда?
– Вопрос первый: ты все еще хочешь меня?
– Ты серьезно это спрашиваешь?
– Просто ответь.
В чем, блин, подвох?
– Я от своих слов не отказываюсь.
– А твое предложение про секс ради секса – оно… оно еще актуально?
– Я… – улыбаюсь, – ты… – теряюсь, – ты прикалываешься надо мной, что ли? Если да, то это очень жестоко с твоей стороны. Я не железный, Птичка.
– Я серьезно! Ты еще хочешь со мной переспать, Ярослав?
– Ну ты еще по отчеству и на «вы» ко мне обратись.
– Да ну тебя! – выдыхает возмущенно и делает рывок в попытке уйти.
Я не даю. За локоть хватаю. Развернуться заставляю.
Ава брыкается. Сопит разъяренным ежиком и смотрит на меня снизу вверх так… да, как-то так, что легкие скукоживаются. В них не воздух, а чистый порох – одна искра, и рванет.
Я со скоростью булыжника, летящего на дно океана, проваливаюсь в бездну ее глаз. И понимаю – нет, вот сейчас она точно не шутит. И пришла она сюда, чтобы… да охренеть не встать. Ущипните меня!
Со свистом выталкиваю из легких воздух:
– Ладно. Допустим, актуально. Что это меняет?
– А если без «допустим»?
– Ава, что ты хочешь от меня услышать?
– Правду.
– Какую? Что я хочу тебя трахнуть? Да, хотел, хочу и буду хотеть!
– Тогда… эм… я тоже хочу тебя, Ярослав.
Новый словесный «шарах» по голове. Я аж выпадаю. Смотрю на нее, не понимая, то ли я тупой, то ли она хреново разъясняет. Спрашиваю:
– И что мне сейчас сделать с этой информацией?
– Яр-р, блин, не тупи!
Нет, все-таки первый вариант. И, черт, это самая странная прелюдия к близости, но…
– Окей, мать его. Иди сюда, – рычу. – Ты сама напросилась.
Ава не успевает и пискнуть, как я делаю рывок вперед. За талию затаскиваю ее в свою спальню. Впечатываю спиной в закрытую в дверь. И впиваюсь в ее губы поцелуем, не давая Птичке ни малейшего шанса опомниться и передумать.
Поздно.
Зажимаю в тисках. Подбираюсь каждым нервом, понимая, что она замерла в моих руках и не отвечает. Но когда слышу ее тихий смех мне в губы и чувствую ее пальчики у себя на затылке, а горячий язычок на моих губах, моя фляга свистит, слетая окончательно.
Глава 24
Аврелия
Яр налетает на меня, как изголодавшийся дикий зверь на водопое! В первое мгновение я теряюсь от такого напора. Тело ощущается деревянным и неповоротливым. Не слушается меня, совершенно позабыв, как нужно реагировать на откровенные ласки мужчины. Я не могу найти места своим ногам и рукам. Не понимаю, как дышать, когда твой рот занят языком другого человека. Голова идет кругом!
Но это только до первого вдоха…
Потом меня накрывает. От ощущения прикосновения кожа к коже. От влажных капель, стекающих по груди Ярослава после душа. И от убойного аромата, которым он пахнет. Смесь геля для бритья и тестостерона. Просыпаются какие-то давно забытые в приличном обществе первобытные инстинкты. Я отпускаю себя каждой клеточкой души и тела. Даю себе позволение прожить этот момент здесь и сейчас. Ловлю кайфовое ощущение опьяняющей смелости и взбалмошной легкости. Я дикая. Я безумная. Я ненормальная. И я дурею от этого! Кипящий в крови бешеный коктейль из возбуждения, дерзости и вседозволенности разгоняет по венам сладкий дурман желания. Адского. Горячего. Невыносимого! Превращая меня в беззаботную и готовую к экспериментам Аву. Ту Аву, что не боялась обжечься и довериться. Ту Аву, что не хочет и не будет смущаться и робеть. Не сейчас…
Я вспыхиваю, как факел, и отвечаю на поцелуй Ярослава. Запускаю пальцы в его короткий влажный ежик волос. Царапаю затылок. Хватаюсь за широкие плечи. Впиваюсь ноготками и медленно тлею в его руках, которые подхватывают меня и уносят, предположительно в сторону кровати. Все происходит так быстро! Так суматошно! Ярослав, как ураган, сносит голову напрочь!
Я совершенно не улавливаю, в какой момент с меня слетают халат и пижамка. Я остаюсь в одних лишь скромных стрингах. Когда я оказываюсь спиной на кровати, тоже не помню! Помню только холодок по спине от соприкосновения с простыней. И его руки. Они жадные. Лихорадочно гладят, щупают, ласкают и сжимают. Он, кажется, везде!
Его губы заканчивают терзать мои и спускаются с поцелуями на шею. Проходят по ключицам. Целуют, целуют и целуют. Добираются до обнаженной груди. Яр очерчивает языком по ареоле и втягивает в рот сосок. А-а-а! Я вскрикиваю и прогибаюсь в спине, задыхаясь. В глазах звездочки. В легких огнище. Между ног легкая пульсация и так мокро, что нижнее белье уже можно выжимать.
Яр повторяет свои