Любовь сквозь пиксели - Таня Свон
Может, это шанс сблизиться по-настоящему? Разрушить стену из пикселей и шагнуть в настоящий мир… вместе?
«Знаешь, – печатает он слегка дрожащими пальцами, – меня сегодня тоже звали на вечеринку. И начало тоже в шесть. Забавно вышло».
«Правда?» – отправляет в ответ Дарьяна.
«Ага. К старосте десятого класса».
Он откидывается на спинку кресла и ждет. Он не написал ничего такого, что могло бы выдать его личность, но впервые дал Дарьяне пищу для размышлений. Просто намек – он может быть рядом.
«Ты пойдешь?» – спрашивает Дарьяна, и он нервно улыбается.
Это ведь тоже крючок, верно? Она прощупывает его. Если Оникс ответит «да», он даст ей шанс себя поймать. Но Дарьяна воспользуется этим шансом лишь в том случае, если Оникс действительно нравится ей.
Ведь только в таком варианте событий она рискнет оставить выдуманный мир и отправиться на поиски Оникса в настоящий.
«Да», – пишет он с ощущением, будто вступает в новую сложную игру.
Может быть, они встретятся сегодня на вечеринке. И если это случится и Оникс поймет, что небезразличен Дарьяне, то он признается ей во всем.
И будь что будет.
Глава 18
Какова вероятность, что он рядом? Что он все это время был поблизости? Возможно, даже знает мое имя и как я выгляжу.
Нет, это какая-то глупость.
Я бы знала, я бы услышала его голос. Я бы поняла!
В открытое окно задувает холодный ветер. Легкие шторы колышутся и иногда вздымаются, как паруса. С улицы слышно, как стучат каблуки Кати. Они с Марком идут обратно, к моему подъезду.
Сначала меня накрывает паникой.
Чем я думала, когда так порывисто решила пойти? Для чего? Играть в Шерлока, выискивать Оникса по голосу? А если это всего лишь совпадение?
Мерю шагами комнату, пока в голове точно юла крутится. Все мысли в кашу! Не могу поймать за хвост ни одну. Не понимаю, чего жажду и боюсь больше всего.
Самая трусливая часть меня нашептывает, что лучше бы все оставалось по-прежнему. Игра должна оставаться в игре. Оникс нравится мне в виртуальном мире, но что, если в реальности он совсем другой? Нужно ли пытаться найти его или стоит поберечь последние розовые очки, не разрушать хрупкое равновесие, которое нашла рядом с Ониксом?
Но тут на глаза попадается зеленый двадцатигранник, подаренный Мироном. Рука тянется к кубику в поисках легкого совета. Выпадет больше десяти – продолжу искать Оникса. А если меньше…
С коротким перестуком двадцатигранник выдает двойку. Золотая цифра смотрит на меня строгим приговором: «Сиди дома!» Но с удивлением осознаю, что не испытываю облегчения, только упертое желание пойти наперекор совету и старым страхам.
Если есть хоть малейшая вероятность, что Оникс рядом, где-то в моей школе, как могу сидеть сложа руки? Все равно общаться как прежде уже не выйдет. Я постоянно будут думать о разгадке и искать Оникса в каждом встречном. И если он действительно учится в моей школе, в одном из старших классов… То какого черта он все это время молчал?!
Мы играем вместе чуть больше месяца, но я прикипела к Ониксу. Открылась ему не только как Опал, но и как Дарьяна. Рассказывала ему о своих страхах, печалях, а радости мы делили на двоих.
Если бы мы не провели вместе столько часов в игре, я бы засомневалась, а стоит ли нам сталкиваться в реальности. Но сейчас, когда я даже на секунду представила, что Оникс может быть живым, настоящим и осязаемым, я чувствую лишь обиду, что у меня это отбирают.
У меня отбирают правду.
Достаю из шкафа бежевую водолазку, а сверху надеваю кофейный сарафан из плотной ткани. Натягиваю вязаные гетры уже по пути в коридор, где меня встречает мама.
– Вот это скорость, – уважительно выпячивает нижнюю губу она. – Даже в армии так быстро не собираются. Боишься, что передумаешь с вечеринкой, пока марафет наводишь?
Мама попадает в яблочко, но я этого не показываю. Потому что даже себе признаться страшно, что я вдруг осмелилась выбраться из кокона. И для чего? Чтобы найти какого-то парня!
Отмахиваюсь от этой мысли, потому что знаю, какой паровозик дурных вопросов она тащит за собой. А что дальше? Что ты ему скажешь? А если он не хочет быть раскрытым?
– Просто не хочу, чтобы Марк и Катя бурчали. На улице дубак, а они меня ждут.
Мама пожимает плечами и поправляет на мне шарф, который как попало обматываю вокруг шеи. Она ничего не говорит, но по лицу читаю: «Ты же девочка! Нужно быть красивой!»
В кои-то веки молчу и не выпендриваюсь. Когда идешь ловить парня, в которого заочно влюблена, все же стоит выглядеть чуть лучше, чем «и так сойдет».
– Не знаю, с чего ты вдруг передумала, но я рада. – Мама слабо улыбается, оглядывая меня с макушки до пят. Немного качает головой, когда видит, что гетры сидят неровно: один выше колена, а другой сполз до середины голени, но никак это не комментирует. – Хорошо, что ты начинаешь потихоньку выбираться из раковины.
– Это просто день рождения…
– Нет. Не просто. – Мама касается моего плеча, мягко подталкивая к двери. – У тебя появляются друзья. Ты ходишь в кино, на праздники… Общаешься с каким-то парнем.
– Мам! Нет никакого парня…
– Не пытайся меня обмануть, Дарьяна. Я же все понимаю.
Смотрю в серые глаза мамы и думаю, что они, хоть и такого же цвета, совсем не похожи на мои. Мамины глаза – это утренний туман перед рассветом. Мои же – бетон, под которыми похоронена вся радость.
Мы смотрим друг на друга, и мама вдруг улыбается, ее взгляд теплеет. И мне почему-то кажется, что она видит то, чего не замечаю я.
Бетон в моих глазах крошится, а из-под него проглядывают живые чувства. Светлые, согревающие душу. Я и забыла, что способна на такие.
– Иди веселись. – Мама первая отводит глаза и распахивает передо мной дверь, за которую сбегаю, смущенная.
Когда уже бегу по лестнице, из квартиры доносится ее голос:
– И не забывай! Строго в десять ты должна быть уже дома!
* * *
Около получаса мы едем на автобусе к району дач. За это время ребята несколько раз успевают посмеяться над моей переменчивостью и придумать шутливые причины для нее. Катя утверждает, что я просто не смогла смириться с мыслью, что они будут тусить без меня. Марк же решает, что без компа, который мама пообещала отобрать на вечер, я быстро схлопотала ломку,
