Замуж за незнакомца - Лина Манило
От безделья можно сойти с ума, руки чешутся уже хоть что-то сделать. Моя прошлая жизнь была упорядоченной, пусть для кого-то и скучной, но я занималась любимым делом. Будучи с детства способной к языкам, я закончила столичный вуз, получила диплом переводчика и теперь зарабатывала переводами технической документации и научпопа с английского и немецкого. В планах ещё был итальянский, испанский и китайский. И всё это мне дико нравилось, и бросать я не планировала, но вдруг случился Кирилл, и теперь моя жизнь разделилась на «до» и «после». Я растеряна, сбита с толку этими переменами и опасностями.
Раньше мне всегда помогала готовка. Я нахожу в холодильнике всё необходимое и решаю сделать карбонару по рецепту моей знакомой итальянки из Рима, с которой я познакомилась в сети на сайте для общения иностранцев и изучения языка на практике. Гляди, часок и скоротаю, пока Кирилл решает важные проблемы.
Я не знаю, куда он поехал – муж передо мной не отчитывается, но я надеюсь, что у него всё будет хорошо. А ещё я для него готовлю, и это серьёзный звоночек.
Что будет, если влюблюсь в него? Трудно сказать, и я гоню прочь эти мысли, пока вода для пасты вскипает.
Заправляю кофеварку и решаю, что охранникам не помешает выпить по чашечке крепкого эспрессо, иначе с напряжением трудно справиться. Смотрю в окно на ухоженный сад, мечтаю провести там весь день, а ещё лучше снова оказаться на райском острове и балдеть в кресле-качалке или спать в гамаке, ни о чём не думая.
Ленивые мысли плавают, как рыбки в озере, я прогоняю прочь все тревоги и живу в этом моменте, стараясь не думать ни об отце, ни о Кирилле, ни о Кате. Особенно стараюсь не думать про странного Алиева, который имеет на меня жуткие планы.
Я слишком хорошо знаю, что такие, как он, делают с беззащитными девушками.
Вдруг в саду мелькает тень. Вздрагиваю от неожиданности, и липкая дрожь пробегает по спине. Закрываю глаза, открываю, но тень никуда не девается, превращаясь в массивную широкоплечую фигуру. Это мужчина, наверное, охранник. Он стоит спиной, смотрит на что-то под своими ногами, а я напряжённо вглядываюсь в его затылок. Там, над воротом рубашки, родимое пятно, тёмное, с рваными краями. Сглатываю, снова жмурюсь и мысленно умоляю, чтобы это не оказалось правдой, чтобы просто показалось. Ну, мало ли в мире мужчин с родимыми пятнами на шее.
Только подсознание вопит, что мне ни фига не показалось и это именно тот человек, которого видела давно, но запомнила на всю жизнь.
Это именно он! Человек, увезший тогда Катю. Человек, который… нет-нет, нельзя об этом думать, нельзя вспоминать, слишком больно. И теперь этот подонок снова вернулся, будто судьба решила напомнить мне, как смалодушничала, испугалась и бросила подругу одну на растерзание толпы уродов.
Смаргиваю наваждение и воспоминания, бегу к окну, наплевав на закипевшую в кастрюльке воду и хорошенько раскалённую сковороду.
Мне нужно увидеть его с ближнего расстояния, нужно убедиться, что подонок действительно в десяти шагах от меня, что мужчина, стоящий в саду – именно тот, которого видела иногда во сне.
Дима. Его зовут Дима – это имя то немногое, что Катя может произносить, ведь большинство слов она будто бы забыла. Ну, знаете, как ребёнок, который только учится говорить.
Осторожно, крадучись, я подхожу к окну. Не могу оторвать глаз от широкой спины, от темнеющего родимого пятна. До боли в глазах всматриваюсь, оживляю в памяти то немногое, что помню об этом человеке.
Рост? Похож. Примерно сто восемьдесят семь-сто девяносто. Здоровый, гад. За несколько лет он ещё сильнее раздался в плечах, а шея стала по-настоящему воловьей. Такого бугая так просто не задушишь.
Так, Тина, стоп.
Знаете, иногда я представляла себя грозной мстительницей. Героиней голливудских блокбастеров, которая может спокойно, одной рукой, повалить на землю врага и отомстить ему за всех женщин, чьи жизни оказались сломаны такими вот упырями, для которых мы – мясо. Доступное удовольствие, существа с нужными отверстиями. И неважно, хочет ли этого женщина, всегда же можно заставить, принудить, нагнуть и сломать.
Ай, опять злюсь!
Прикрывшись занавеской, хоть это и не самая надёжная защита, я стою у окна, а мужчина по ту сторону стекла не двигается, словно не живой. Может быть, это фантом? Может быть, мне мерещится, а уставшее сознание издевается, подбрасывая призраков прошлого? Но нет, фантомы не могут быть настолько реальными.
На плите шумит вскипевшая вода, аромат раскалённого масла становится удушающим. Вот-вот устрою пожар, но и отойти от этого проклятого окна я не могу. Не получается.
Но я отпрыгиваю в сторону, когда Дима поворачивает голову, уловив, что за ним кто-то следит. От резкости скачка заваливаюсь на спину, нога скользит по плиточному полу, и я падаю на попу, больно ударившись копчиком.
Но теперь я точно знаю – это Дима. Это именно он! Боже, что же делать?
Боясь, что он тоже меня узнает (хотя это и невозможно), я ползу к плите и всё-таки выключаю конфорки, чтобы не сжечь загородный клуб. Только пожара не хватает, и без того в жизни полная ерунда творится.
Подтягиваю к себе ноги, опираюсь спиной на кухонный шкафчик, думаю. Кирилл сказал, что здесь не может быть случайных людей. Клуб закрыт, и только свои могут находиться внутри. Значит, что? Дима – свой? Охранник? Помощник Кирилла? Кто-то из его многочисленных работников? Партнёр по бизнесу? Кто для Кирилла этот подонок и чудовище?
Обхватываю голову руками, думаю. Я должна придумать, что мне делать. Обязана найти выход.
Сказать Кириллу? Но тогда я должна буду рассказать ему Катину историю. А может, просто сказать, мол, я точно знаю, что этот мужчина – мудак и насильник? Притвориться капризной барышней, топнуть ногой, устроить истерику и потребовать, чтобы он принёс мне голову Димы на тарелочке. Но поверит ли мне Кирилл? Вдруг потребует доказательств, а у меня их просто нет.
Всё-таки, если Дима здесь, то он находится в лице самых доверенных, приближённых к Кириллу, а значит, по мнению моего мужа, надёжный. Значит,
