Поцеловать первого встречного - Ирина Муравская
Нормально. Никому не кажется, что роли поменялись? Вроде наоборот должно быть, не? Парень за свободные отношения, девушке нужны свидания — разве не так прописано в общепринятом своде законов? А тут всё… через одно место.
— Софа, — щелчком привлекаю её внимание. — Я похож на того, кого интересует секс без обязательств?
— А не интересует?
— Я не против него, если ты об этом, но это не мой профиль. Я больше по старинке предпочитаю.
— Да я так-то тоже, — озадаченно чешет затылок она. — Дилемма…
— Ты хоть понимаешь, какую чушь мы сейчас обсуждаем?
— Почему чушь? Ищем альтернативы.
— Чему? Твоему страху сближаться с кем-то?
— Нет страха. Я просто уже проходила через это и снова неохота.
— Через что ты проходила?
— Через одиночество. Когда мы разбежались с бывшим, от меня отвернулась вся наша компания. Конечно, это была по большей части ЕГО компания, в которую меня привели, но не суть. Суть в том, что осталась я одна. Пришлось искать новых друзей, а у меня с этим напряг, насколько ты мог заметить. А из хауса сваливать я пока не собиралась, мне здесь нравится.
— Во-первых, я тебя обрадую: нихрена это были не друзья, а кусок дерьма. Свалили и радуйся.
— Окей. А во-вторых? — ехидно интересуется Каминских.
— А во-вторых, если кому и придётся сваливать, то не тебе. Я здесь задерживаться не собираюсь. Не для меня это, чересчур. И в-третьих…
— Ого. Да ты подготовился.
— И в-третьих, — склоняясь ближе, ловлю её за подбородок и разворачиваю к себе. А то бегающие глазки никак одну цель поймать не могут. — Кто сказал, что до этого дойдёт?
— Чуйка? Интуиция? Личный опыт? — насмешливо кривятся в ответ, пытаясь выскользнуть, но держу крепко. — Не фартит мне по жизни, я к этому привыкла.
— Ты в Дубаях, спишь в пятизвёздочном отеле. Это так тебе не фартит?
— Сирота при живых родителях — вот как мне не фартит. Нафиг мне упёрлись эти Дубаи? Лучше бы дома кто-то ждал, кроме бесполезного паука в стеклянной клетке, — в сердцах вырывается из Софы, от чего она тушуется. Поняла, что сболтнула лишнего.
По её мнению, лишнего. Я не согласен. Мне-то уже очевидно, что настоящую Соню Каминских надо искать тщательно фильтруя напускную шелуху, которой она прикрывается как ёж иголками. На сотню не имеющих веса слов можно найти лишь пару действительно существенных.
— Значит, маленькая самодостаточная девочка совсем не такая самодостаточная, какой пытается казаться? — еле сдерживаю улыбку. А то ещё решит, что злорадствую.
— Ну и дальше что? Созовём собрание, всем расскажем? Ты такой душнила, это просто тре… — пресекаю огрызания поцелуем. Сил нет, смотреть на неё и держаться. Дебильная маниакальность какая-то.
Наощупь захлопываю футляр, отодвигая, чтоб не мешался. Зато Софу притягиваю ближе и усаживаю на себя. Особого сопротивления не встречаю. На первых секундах пусть и чувствуется нерешительность, но острые ноготки вовсю хозяйничают на моём затылке, а губы, которые были совсем недавно “её” становятся моими. Теперь я делаю с ними, что хочу.
Чтобы она там не говорила, как бы не прятала голову в песок, как бы не открещивалась и не пыталась соскочить — Софа уже на крючке. Да и я, по ходу, тоже. Какая-то химия точно происходит… и это залёт.
Неосторожное движение съехавшей с неровного камня босоножки приводит к тому, что забытый футляр начинает скатываться вниз. Реакция Каминских настолько стремительная, что перехватываю её за бёдра в последний момент, не дав поприветствовать землю макушкой.
— Поймала! — вися вниз головой, хохочет она, прижимая инструмент к груди.
— А я тебя. Ты ж так не сигай, сотрясение схлопочешь, — возвращаю прыгуна на место.
— Для этого надо иметь, что сотрясать.
— Ты себя недооцениваешь.
— Хочешь сказать, я не совсем тупица?
— Далеко нет.
— Отлично. Значит, можно чудить дальше.
— Можно, только давай в другом месте. Здесь для тебя травмоопасно, — аккуратно слезаю вместе с ней, удерживая на руках. Что непросто с дополнительным грузом.
— В каком? — она тоже это понимает и прытко спрыгивает на песочек.
— Любом, — забираю футляр и беру её за руку. — Пошли.
— Куда?
— Куда-нибудь.
Идёт. Не очень смело, но не расспрашивает. А мне так-то и ответить нечего, сам не знаю направления. Просто увожу нас с линии закрытых отелей ближе к городу. Здесь хоть чувствуется жизнь, потому что последние минут десять мы словно в вымершем мире бродили, ни души. Машин не, людей нет, бродячих собак и то нет.
А вот когда выходим к трассе, картинка преображается. Куча мигающих вывесок, обслуживающих заведений, продуктовых и… верблюды на прогулке. Вот так вот, вроде цивилизация, а тут на те, верблюд, оставляющий за собой кульки счастья. Романтика востока.
Тот же сильный диссонанс вызывает и местный Мак, в который мы заходим. Стилистика — привычная, но борды над стойками все на абракадабре. Понимаешь, что к чему исключительно потому что помнишь меню.
Ну и контингент, разумеется. Туристов много, но всё же преимущество за местными. Девушки в хиджабах[1], мужчины в кандуре[2] — сидят за столиками, точат фри. Забавно.
— Я нормальная, если что, без предрассудков, но выглядит так, будто эту место сейчас подорвут, — заговорщицким шёпотом замечает Софа, когда мы находим свободное местечко в углу.
— О, чёрный юморок подъехал? Не испугаешься остаться одной?
— А ты куда?
— Заказывать. Что будешь?
— Что решишь, но я голодная. Мы с Павликом перекусили, но так, чисто по шавухе заточили.
— Принято, — ухожу к кассам, а когда возвращаюсь наблюдаю как в тактильном режиме с любопытством изучают скрипку. Плавно очерчивают контуры лакированного бока, поднимаются до
