Лабиринт. Книга 2 (СИ) - Грушевицкая Ирма "Irmania"

Только в последний день пребывания в госпитале, перед тем, как отправиться в реабилитационную клинику, Джозеф узнал, кто она на самом деле.

– Жаль, не удалось попрощаться с Мэри, – сказал он сыну, когда тот вывозил его на коляске из палаты.  – Хорошая девушка.

– Тебе она правда понравилась?

– Понравилась. Не такая свистушка, как остальные медсёстры. Серьёзная, внимательная. Хороший врач из неё получится, когда выучится.

– Не думаю, что получение врачебной степени входит в её планы.

– Тоже кольцо заметил? Жених, похоже, проныра. Специально такое подобрал, чтобы других отпугивало.

Мэтт засмеялся.

– Проныра – это ещё мягко сказано!

– Да уж. Только всё равно, рано ей замуж. Девчонка совсем. Родители ,небось, недовольны.

– Мэрилин сирота, пап. И ей двадцать восемь.

– Двадцать восемь? Подумать только. И почему Мэрилин? Она Мэри.

Они только вышли из дверей больницы, и Мэтту пришлось отвезти отца в сторону, чтобы не мешать проходу. Он остановился, обошёл коляску и встал так, чтобы Джозеф мог его видеть.

– Её зовут Мэрилин Рейнольдс. Родилась и выросла в Чикаго. Отец был полицейским, погиб в автокатастрофе, когда Мэри было восемь. Воспитывалась в приюте при Католической церкви в районе Соганаш. Окончила университет Лойолы. Юрист по образованию, но занимается аналитикой.

 – Умненькая значит. А в больнице работает по зову сердца, так?

– Не совсем. Точнее, наверняка по зову сердца, но это вовсе не работа.

– В любом случае, девушка она достойная.

– Да, я тоже так считаю. Потому и подарил ей то кольцо.

Джозеф нахмурился.

– Не понял.

– Врачи говорят, тебя нельзя волновать, но, раз тебе нравится Мэри, более волнительным будет узнать, что я её упустил.

– Хочешь сказать, что ты и есть тот проныра?

– Ага. Ты рад?

– Пока не знаю. Ты сбил меня с толку.

– Давай сосредоточимся на том, что Мэри тебе нравится.

– Хорошо. Неужели мне надо было попасть в больницу, чтобы ты сделал предложение достойной девушке?

– Технически, я ещё его не сделал. Просто подарил кольцо.

– В моё время, когда парень дарил девушке кольцо, это означало, что он просит её руки.

– Да всё как-то случая не было.

– А заставить девушку, которой толком и предложение не сделал, ухаживать за мной, случай был?

– Попробовал бы я ей запретить, – буркнул Мэтт. – Нет, пап, ты всё не так понял.

– Я понял, что мой сын клинический идиот. Где сейчас Мэри? Давай я сам с ней поговорю.

– Улетела в Нью-Йорк. У неё дом, работа. Я полечу к ней в конце недели, и… – Мэтт осёкся, по взгляду отца поняв, что ему лучше сейчас заткнуться.

– Домов в Чикаго полно, – начал Джозеф. – Работы тоже на всех хватит. Не знаю, чем ты тут с ней занимался, но девочка уехала, потому что не услышала от тебя ничего конкретного. Ну, помотаетесь вы так год-два, потом надоест. Не захочет возвращаться в Чикаго, значит, тебе придётся все дела перевести на Восток. Но не смей упускать её, Мэтт. Поезжай сегодня и сделай предложение, как подобает мужчине. И на этот раз давай без Вегаса – перед соседями стыдно.

Глава 22

Мэри никогда не бывала в горах. Иллинойс по большей части равнинный штат. Самая высокая его точка, Чарлз Маунд, представляет собой холм. Горы Мэри видела лишь на картинке, ну, и по телевизору, конечно, в передачах на канале "Дискавери" или "Энимал Плэнет". А ещё из окна самолёта. В смысле, иллюминатора.

 Как равнинного человека горы её немного пугали. Особенно пугали всякие безбашенные виды спорта, коими люди там занимались. Лыжи, сноуборд, фристайл, могул, скелетон – одни названия чего стоят! А ещё штука под названием зорбинг. Это когда тебя помещают внутрь прозрачного шара и пускают с горы. Шар крутится во все стороны, ты крутишься вместе с ним. Он амортизирует, мелких неровностей поверхности не ощущается, но на кочках довольно ощутимо потряхивает.

В последние недели Мэри ощущала себя помещённой в этот самый зорб. Она куда-то катилась и всё никак не могла остановиться. Шар пружинил, отскакивал от неприятностей, сложностей, недоверчивости и колебаний. Внутри было хорошо, стабильно и уютно, но понимание, что когда-то движение должно прекратиться, не давало покоя. Где она остановится, что будет дальше – сомнения, сомнения… Только Мэтт мог их разрушить, и он, как владелец шара, делал это с завидным упорством.

На этот раз всё было по-другому. Мэри чувствовала, что ею дорожат. Вообще-то, чувство пренебрежения никогда не было ей знакомо, на интуитивном уровне она понимала свой человек рядом или чужой и всегда могла свести на нет общение с последним, но вот центром вселенной пока ещё ни для кого не была. Теперь мир вертелся вокруг ради неё. Шар нёсся, и Мэри летела в нём, радуясь и одновременно боясь за своё счастье.

В тот первый день в Чикаго они уехали из больницы только под вечер. Операция на ноге прошла успешно, и врачи пообещали, что непременно дадут знать, как только Джозеф придёт в себя. Для них с Мэттом пошли вторые сутки без сна, и как бы он не пытался отправить её отдохнуть, Мэри была непреклонна, и из больницы они уехали вместе.

Это был другой пентхаус, но то же Золотой Берег и тот же потрясающий вид на озеро. Последним Мэри насладилась позже, потому как они с Мэттом были настолько уставшими, что уснули, едва их головы коснулись подушек. Целительный сон вдвоём – как панацея от всех бед.

Проснулась она от поцелуя. Мэтт, хорошо выбритый и полностью одетый, с улыбкой на лице склонился над ней.

– Прости, не хотел тебя будить. Но уйти, не поцеловав, не мог. Отдыхай.

– Ты куда?

– Сначала заеду к отцу, потом в офис.

Одеяло решительно полетело в сторону.

– Я с тобой!

Мэтт остановил её одним взглядом.

– Нет, ягодка. Пожалуйста.

Даже затуманенным ото сна разумом Мэри сообразила, что сейчас надо отступить. Почему-то для Мэтта это было важно, чтобы сейчас она его послушалась – не бежала никуда, не летела, а просто осталась в его кровати. Как ни в чём не бывало, да.

Мэтт был рад увидеть, что его понимают – Мэри прочла это по его лицу. Она потянулась к нему и, положив руку на гладко выбритую щёку, прошептала:

– Возвращайся ко мне. Я буду ждать.

Вот чего ей не хватало все эти годы – якоря. Любые потрясения легко переживаются, когда у тебя есть якорь. Основа и фундамент. Три слона на черепахе. Мэри почувствовала это в Уильяме Стенхоупе, потому и полетела за ним в Нью-Йорк. И, в общем-то, ошибкой это не стало.  Вряд ли без этой семьи ей удалось пережить потерю Вайолетт и Мэтта. Без их внимательности. Без домашних семейных ужинов. Без тепла их гостеприимного дома. Без участия. Мэри решила стать таким якорем для Мэтта, потому что поняла, что у него с этим временная проблема. Якорем для него был отец, каким бы независимым и сильным не пытался казаться её мужчина.

Потому она осталась к его квартире. Разобрала свой багаж. Позвонила в больницу, где представившись невесткой Джозефа Крайтона, узнала, что в его состоянии не произошло никаких изменений.

Она приготовила обед – салат и хорошо прожаренные говяжьи стейки. С доставкой продуктов помогла Элис.

Узнав, что Мэри вновь с Мэттом, подруга обрадовалась.

– Я знала, что так и будет ещё в тот день, когда он за тобой приехал, хотя ты и говорила после, что между вами мало общего.

– Думаешь, сейчас его стало больше?

– Да. Общее прошлое, пусть и недолгое – на этом можно попытаться что-то построить. При условии, что вы всё выяснили до конца.

– Похоже на то.

– Не слышу уверенности в голосе, дорогая.

– Трудно признаваться в глупости, знаешь ли.

– Мне можно, – хохотнула Элис. – Но неужели всё так однозначно?

– Конечно, нет. Я, по крайней мере, не была замужем.